Я удивленно приоткрыла рот. – А там они откуда? – выдавила с легкой хрипотцой, потому что горло пересохло. – Не знаю, если честно. Но можешь сплавать, проверить. – Нет уж, спасибо, – не разделила его веселья. Осторожно сделала шаг ближе и заглянула в колодец. Хоть вода и была прозрачной, но дно совсем не проглядывалось. – Феи приносят драконьи яйца? – повторила скорее для себя, просто чтобы осознать. – Да. Они подкидывают их людям. Тем, кто этого достоин. У кого доброе сердце и кто не попытается уничтожить яйцо. – Но если они так избирательны, почему люди до сих пор уничтожают драконов? – Ну, я думаю, феи тоже не застрахованы от ошибок. К тому же это всадники верят в то, что драконы хорошие. Обычные люди – нет. В смысле не все. Я нахмурилась, разглядывая небольшие круги на переливающейся воде, а затем ошарашенно выдохнула и резко посмотрела на Ричарда: – Софи! Тот пояснений не потребовал, просто кивнул. – Ты думаешь, у нее уже есть дракон? – Уверен почти на сто процентов. – Она нарисовала одну из фей, и драконов тоже постоянно рисует, а я не догадалась, – виновато покачала головой. – Тебе нужно будет поговорить с ней, выяснить, где она его прячет. Рассказать, с какими трудностями столкнется. Ты теперь хранитель знаний, начиная с тебя в вашем роду появились драконы, – тихо проговорил муж. – В нашем роду, – не согласилась я. – Я ведь теперь Бёме. – Да. – Ричард улыбнулся и притянул меня к себе. – Ты теперь Бёме. – А кто еще знает про это место? – спросила, теснее прижимаясь к мужу. – Только я и мама. И ты. Надеюсь, понимаешь, что распространяться об этом не стоит, даже среди наездников? Феи сами раскрываются перед человеком, если считают его достойным. – Мама, ты и я? – уточнила недоверчиво. И, прежде чем успела сообразить, насколько опрометчиво поступаю, спросила: – И больше никто? Ее ты сюда не приводил? Если судить объективно, то это должно было рано или поздно произойти. Я бы долго так не протянула: узнать одну часть истории и каждый раз подавлять в себе любопытство и желание узнать другую часть, лишь бы не задеть чувства дорогого тебе человека. Но у меня тоже были чувства. И сегодня они эгоистичным образом стали важнее. Я испуганно прижала ладонь ко рту, оторвалась от Ричарда. В замешательстве взглянула на него, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы соскользнуть с темы «про нее». Сделать это было просто, я ведь не уточняла, про кого именно говорю. Но Ричард все прекрасно понял. Стоило мне открыть рот, как он перебил: – Ровно восемь дней. Я растерянно моргнула: – Что? – Ты продержалась ровно восемь дней, – пояснил он. – Честно говоря, думал, что спросишь раньше. Впервые за долгое время почувствовала себя очень глупо. На его слова трудно было подобрать ответ, поэтому я продолжала стоять в странном отупении и самозабвенно разглядывала воду. Игры света завораживали, погружали в прекрасное забытье, где все было так безмятежно, что ни одна душа не могла почувствовать боли. Из транса вывел спокойный голос мужа: – Мия не была наездницей, поэтому ей не стоило знать об этом месте. Почему-то я не сомневалась, что ее имя будет созвучно «Майе», про которую постоянно твердил Роберт. – Ты… ты не обязан мне рассказывать, – пробормотала, пнув камешек. Тот врезался в ограду колодца с таким громким звуком, что мне стало стыдно. – Знаю, – кивнул муж. И тоже пнул камешек. – Вождь племени урков был одним из организаторов гонок за морем. Мы с Сил раньше летали там. Там же и познакомились с дочерью вождя. Я решилась посмотреть на герцога. Он выглядел собранным, сосредоточенным, но никак не убитым горем, не скорбящим. Даже тьма не проявила себя на его спокойном лице. – Я искал способ расторгнуть договор о нашей свадьбе, потому что хотел жениться на ней. Хотя это, наверное, очевидно, – чуть быстрее, чем следовало, добавил Ричард. – Нет-нет, говори, – поспешно попросила, заметив его виноватый взгляд. – Сегодня меня чуть не убили, уж слова о твоей бывшей невесте я переживу. Улыбнулась как-то неловко, сконфуженно. Не получалось у меня нормально вести откровенные разговоры. Понимая, что сказала глупость, добавила уже тише: – Я хочу, чтобы ты был честен со мной. – Я сделал ей предложение, – сухо сказал Ричард, не сводя с меня пристального взгляда. Наступил странный момент, когда мысленно пришлось сотню раз обругать себя за собственные слова, а внешне постараться выглядеть доброй и учтивой, еще и спросить ободряющим голосом: – И что было дальше? – Я машинально прикусила нижнюю губу, наморщила лоб, после чего шутливым тоном поинтересовалась: – Ты на ней женился? Я спрашиваю просто потому, что у тебя может оказаться две жены, а это запрещено законом. Если бы мы жили где-нибудь… не знаю… у кочевников? Или, может, на юге, то там вроде бы разрешены гаремы, и… – Я не женился, – перебил он, так и не прекратив меня разглядывать. – Я пообещал ей, что найду способ расторгнуть навязанный брак. Мы назначили дату свадьбы, но в этот день она сбежала со своим любовником. Я готовилась к любому ужасающему продолжению этой истории, но только не к такому. – Что? – ошарашенно выдохнула. – Я тоже не понял, в чем смысл ее поступка, – хмыкнул Ричард, заметив мое замешательство. – Если бы я оказался на ее месте, то сначала вышел бы замуж за герцога, получил бы кучу денег и уже потом сбежал бы с любовником. Но, честно говоря, не хочу копаться в мотивах ее поступков. Может, ей противно было, может, что еще. Опустим этот момент, ладно? – Ладно, – выдохнула я, теперь уже шокированная не действиями его бывшей невесты, а тем, с какой простой интонацией об этом рассуждает Ричард. – Она ладила с Сил, – сказал он так, словно вставил незначительную ремарку, а затем продолжил: – Они оседлали ее и, прихватив фамильные драгоценности, попытались сбежать… куда-то. Но попали в бурю. Мия, конечно, идиотка, вместо того чтобы развернуть дракона, которым не умеет управлять, решила лететь дальше. И угробила всех. – Все погибли? – уточнила тихо. – Да, все, кроме Сил. Мм… забыл сказать, что Мия была беременна. Не уверен, что от меня, но на ее совести все-таки три смерти. Ричард понаблюдал, как я молча перевариваю его слова, затем не выдержал и присел на каменный бортик колодца. Я продолжала стоять. – Мия была дочерью вождя урков? – уточнила после минутной паузы. Дождалась кивка. – То есть поэтому они нападают? – Думают, что это я ее убил, и мстят мне, – подтвердил Ричард. И добавил тише: – Вождь думает. – Но ты… не пробовал как-то объяснить ситуацию? Из-за них ведь страдают невинные люди. Я, наверное, была наивной дурочкой, если так просто поверила рассказу мужа, хотя это свидетельство только одной стороны, участвующей в конфликте. Тем не менее я была на его стороне. И, скорее всего, даже если вдруг окажется, что Мию оклеветали, я все равно буду поддерживать Ричарда. Я его жена. По-другому просто не может быть. – Марита, ты правда думаешь, что я не пытался? – выгнул он бровь. – Ну… – Само собой, я пытался поговорить, пытался даже не отвечать агрессией на агрессию. Все без толку, они не хотят слушать. – Но так ведь не может долго продолжаться, это же как неофициальное объявление войны… – Послушай, – вздохнул Ричард, – я разберусь. Сейчас тебя должны волновать Фенька и его выздоровление. Не загружай голову лишними проблемами. – Но ведь тогда ты загрузишь свою, – воспротивилась я. Присела рядом с ним и сказала уверенно: – Хочешь, я поговорю с вождем урков? Я отлично нахожу общий язык с людьми. Ричард посмотрел на меня как на ненормальную. – Забудь об этом, – отрезал он. И прежде чем последовало мое строптивое высказывание, добавил: – Тебе сейчас важно быть рядом с Фенькой. Очень важно, – настойчиво выделил эти слова. – Ты даже не представляешь, насколько легко потерять доверие дракона. Хочешь, чтобы он отгородился от тебя так же, как от меня отгородилась Сил? – Нет, но не думаю, что… – Она была совсем другой, Марита, – перебил он довольно резко. Смотрел при этом прямо в глаза. Мне стало не по себе. – Если бы ты увидела ее прежней, ты бы влюбилась с первого взгляда. Она была… лучше всех. Она… – Ричард не мог подобрать нужных слов, поэтому просто взмахнул рукой, выражая свои эмоции. – Представь, что тебе руку отрезали и придется ходить так всю оставшуюся жизнь. Это я подпустил к ней Мию, это моя вина, что Сил чуть не погибла в ту ночь, теперь она меня ненавидит, и мне приходится жить с этой отрубленной рукой. Ты что, хочешь так же мучиться с Фенькой? Я застыла на мгновение, удивленно всматриваясь в лицо мужа. Нет, на нем не проступили боль, отчаяние, злость. Это было похоже на вину и вместе с тем – смирение. Он пережил эту грустную часть своей жизни. И пытался жить дальше. Просто для меня не хочет такой же участи, слишком тяжела эта ноша. – Ты так на меня смотришь, как будто я привидение, – слегка улыбнувшись, заметил муж. – У меня просто такое чувство, что ты не прав, – сказала я и заставила его удивленно поднять брови.