– В чем же? Вздохнув, доверительно положила голову ему на плечо. Посмотрела в пол, вспоминая, как Сил передала мне свою ненависть к Мие и часть воспоминаний о той ночи. Я хорошо запомнила ее эмоции. – Мне кажется, Сил тебя не ненавидит, Ричард. Она тебя любит. – И добавила тихо, прекрасно понимая, что сейчас самый походящий момент: – Мы обе тебя любим. У следователя были усики. Они уже давно вышли из моды и выглядели даже забавнее, чем лощеные бакенбарды. Грозный мужчина напоминал человека, застрявшего в прошлом веке. Симпатии он не вызывал. Особенно неприятным показался его цепкий взгляд. – Меня зовут Роберт Тиль, я заведую Канцелярией особо тяжких преступлений при его величестве. Прежде чем перенаправить преступника в столичную тюрьму, я вынужден составить протокол и взять ваши показания. Я медленно кивнула и осторожно расправила складки платья. – Вы хорошо себя чувствуете, миледи? – насторожился господин Тиль. – Может быть, водички? – Все хорошо, благодарю, – покачала головой. Посмотрела на огромную стопку бумаг на его столе. Перевела взгляд на шкаф. С полок выглядывали неровно сложенные листы. Голова немного кружилась. – Вы сможете описать, что произошло в ту ночь? – Конечно, – слегка кивнула. – Я шла по Ринвер-стрит… – Сколько было времени? – тут же вклинился следователь, что-то черкая на бумажке. – Не знаю. Была ночь. – Что вы делали ночью в Буклоне? – насторожился он. – Следила за своим мужем, – ответила сухо. – Пожалуйста, не вносите это в протокол. Я чувствую себя неуютно, поскольку информация может просочиться за пределы этих комнат. – Простите, но это слова свидетеля, на их основе ведется суд, и… – Тогда я вынуждена прервать нашу беседу, – оборвала его на полуслове. – Хорошо, – недовольно вздохнул Роберт Тиль и отложил бумагу. Встал и совсем не в джентльменской манере уселся на краешек стола. – Почему вы следили за мужем? – Подозревала его в измене. – Вы поймали его с поличным? – Нет, он посещал петушиные бои. – Что было дальше? – Я возвращалась к кучеру, когда произошло… это. – Мне с трудом удалось сохранить выдержку. Господин Тиль прищурился, изучая меня, словно подопытную крысу. – Что он с вами сделал? – Ничего. Мне повезло, в это же время муж проходил той же дорогой. – Занятное совпадение. – Вы правы. Я мало что запомнила о той ночи. От вида крови мне стало плохо, и я упала в обморок, а очнулась уже в родном замке. – Как вы думаете, почему он напал на вас? – Я думала, вы здесь именно для того, чтобы узнать. Роберт хотел что-то сказать, но вдруг нахмурился и спросил обеспокоенно: – Миледи, вам плохо? Я прижала руку к горлу и выдавила: – Простите, у вас нету… чего-нибудь… Договорить так и не смогла. Панически оглядела комнату и сама поняла, что приемлемого – нет. Поэтому вскочила на ноги, подбежала к декоративной вазе и склонилась над ней. Меня тошнило. – Боже милостивый, какой конфуз, – виновато проговорила, когда немного отпустило. – Ничего страшного, миледи. На допросах и не такое случается. – Роберт сохранял железную выдержку. – Прошу прощения, мы возместим все убытки. Надеюсь, вы не станете настаивать на продолжении разговора? – ухватилась за подвернувшуюся возможность сбежать. – Конечно, не смею вас больше задерживать, – поспешно закивал господин Тиль. – Ваш муж сейчас в приемной. – Благодарю. Еще раз прошу прощения. С искренним вздохом облегчения покинула комнату следователя. Но как только оказалась в коридоре, направилась в противоположную сторону от того места, где меня ждал муж. У Буклона не было достаточного финансирования, чтобы строить множество разных зданий для похожих нужд. Тюрьма соединялась с отделом расследований всего лишь длинным переходом. Ричарду не обязательно было знать, что я собиралась сделать. В темнице оказалось очень, очень холодно. Я шла медленно, обхватив себя руками, чтобы хоть немного остановить эту дикую дрожь. Мне должно было стать страшно, инстинкт самосохранения должен был остановить меня. Но страха не было. Во мне как будто вообще ничего не было. Я делала шаг за шагом, слегка опираясь на стену, чтобы спуститься по неровным каменным ступенькам. – Миледи, я могу чем-нибудь помочь? – Просто идите, – ответила сухо. Стражник ударил по рукам какого-то заключенного, с любопытством припавшего к решетке камеры. Я двигалась дальше, словно ничего не происходило. Последние несколько часов Ричард только и слышал от меня, что я в порядке. Вот только страха не было. Не было понимания того, на что я решилась. Я даже не могла разобрать, что бормочут узники, потому что не слушала их. Не из-за того, что не хотела. Просто не могла. Внимание сосредоточилось исключительно на предстоящей встрече, поэтому думать о чем-то еще было выше моих сил. Я не замечала ничего вокруг, не обращала внимания на вонь, не слушала вразумительные речи стражника. Я была не в порядке. – Он здесь. Прошу вас, будьте осторожны, – хмуро сказал грузный мужчина, проводивший меня до нужной камеры. Пришлось вынырнуть из собственных мыслей. – Спасибо. Возьмите. Как и договаривались. – Я отсыпала в протянутую ладонь несколько монет. – Подождите меня у выхода, прошу вас. – Конечно, миледи, – поспешно поклонился стражник. Обычно опасных преступников сажали не просто в одиночные камеры, но еще и в отгороженные от реального мира плотной железной дверью с небольшим решетчатым окошком. К сожалению, у Рогатого Дога камера была стандартной. – Пришла попрощаться? – услышала сиплый голос мужчины. Он говорил гнусаво и постоянно шмыгал носом. Дог не плакал. Он простыл. В таком холоде… неудивительно. – Нет, – ответила спокойно, не сводя с него пристального взгляда. Я прекрасно могла разглядеть наездника, несмотря на единственный факел, висящий у выхода с нижнего этажа. Дога знатно потрепало. Кто-то стащил у него обувь, ступни кровоточили от небольших ранок. На лице кровоподтеки. Когда-то жилистый мужчина сейчас сидел согнувшись в три погибели и разговаривал со мной, слегка приподняв голову. Похоже, шевелиться ему было слишком больно. Увидев его в таком состоянии, я почувствовала удовлетворение. – Приговор уже вынесли? – спросил Дог. – Нет. Он едва повернул голову, зыркнул на меня так, словно я была мясом на вертеле. И хотя Рогатый Дог находился за решеткой, а я в любой момент могла развернуться и сбежать, ужас напал именно на меня. Потому что, какое бы расстояние нас ни разделяло, я все равно оказалась беспомощной перед убийцей. – Кто бы мог подумать, что ты герцогиня, – выплюнул он титул, словно ругательство.