Так как свободных комнат уже не было, мы сели за столик на первом этаже. Я тут же посмотрела на Тима Донга, который внимательно слушал Рогатого Дога. Они сидели за одним столом, и у каждого было по кружке пива в руке и по девушке на коленке. Ну как так? В небе — кровные враги, а тут ведут себя, словно дружат всю жизнь! — Кто это с ним? — спросила у Симоны, исподтишка разглядывая девушку, сидящую на коленях у моего соперника. — С Донгом? — Угу. — Это Селена, она новенькая. — Что за имя такое — Селена? — Чем оно тебе не нравится? — На селедку похоже. — Ты что, ревнуешь? — хмыкнула Симона. — Тебе нельзя, ты замужем, забыла? — Такое непросто забыть, — проворчала я. — Этот Донг меня раздражает. Только погляди на его довольную рожу. Подруга посмотрела на меня с улыбкой и, откинувшись на спинку стула, глотнула моего пива. — Ах, дорогой, люблю, когда ты ругаешься, — с удовольствием протянула она. А я зло взирала на врага номер один. В какой-то момент тот почувствовал чужой взгляд и посмотрел в мою сторону. — Он думает, что он король гонок. Что можно пугать кого захочется и когда захочется, — хмуро сказала я. Но взгляда от него не отвела. Он от меня тоже. — Ты только глянь на него. У него же все есть: и победа, и девушка. Тим Донг уткнулся носом в волосы Селены и таким образом прекратил игру в гляделки. — Я его ненавижу, — вздохнула, а затем гневно добавила: — Он запретил мне выливать в окно пиво, представляешь? Помолчала мгновение, вновь посмотрела на мужчину, и слова вырвались как-то сами собой. Я говорила тихо, чтобы не выбиваться из общего гама голосов, но каждая фраза была пропитана искренней яростью. — Знаешь, я ненавижу таких, как он. В нем все пропитано тщеславием, себялюбием. В моем мире так вести себя могут герцоги, а он кто? Король? Нет, он просто жалкий зарвавшийся хам. Я сделаю все, чтобы доказать ему, что он такое же ничтожество, как и все мы. — Джон, ты слишком пристально смотришь, — предупреждающе сказала Симона. — Да что такого-то? — Обычно, если на мужчину так смотрят, значит, он очень нравится. Меня аж передернуло. Я поспешно перевела взгляд на подругу. — Фу! — высказалась исчерпывающе. — Даже боюсь спрашивать, как прошла твоя свадьба. — Замечательно. Мой муж такой же, как этот Тим Донг. Если их познакомить, они споются. — А как… брачная ночь? — осторожно спросила Симона, посмотрев на меня с плохо скрываемой жалостью. — Мой муж предпочитает царапать спины своим любовницам, а не законным женам. — То есть… — Не было ничего, — ворчливо подтвердила я и вновь уставилась на Тима Донга. А затем задумчиво изрекла: — Бомбочки против него не работают. Стихия тоже. Я должен подобрать такое оружие, которое застанет его врасплох. — И тут меня осенило. — В субботу у меня появятся наличные деньги. Точно! Куплю метательное оружие. — Ты что, решил его убить? — испугалась Симона. — Конечно нет! — тихо возмутилась я. — Только ранить. Но ранить так, чтобы у него остался шрам на всю жизнь. Каждый раз, когда он будет на него смотреть, станет вспоминать свой проигрыш. — Слушай, ты совсем на взводе, — покачала головой Симона. — Может, мне заказать тебе джина? — Нет уж, на сегодня плохого хватит. Я, наверное, пойду к Феньке. Пора уж домой. — Не расстраивайся, все образуется, — напоследок попыталась утешить подруга. — Конечно, ведь в следующей гонке я одолею Донга, — хмыкнула я и попрощалась. В загон зашла в полной уверенности, что никаких сюрпризов уже не будет. Добрела до стойла Феньки, погладила дракона и вдруг услышала за своей спиной странное копошение. Обернулась и во все глаза уставила на Донга, скармливающего хлеб темному дракону. К-как?! Он же только что обнимался с Селеной! Мы с Фенькой переглянулись. Не знаю, понял ли питомец ход моих мыслей, но, когда я решительно повернулась к чужому стойлу, неодобрительно засопел. — Спасибо, что спас мне жизнь, — низким голосом поблагодарила своего злейшего врага. — Но, будь добр, не распространяйся об этом. Надеюсь, это прозвучало грозно. — Я уже забыл, — не глядя на меня, просипел в ответ мужчина. — Это не просьба, — важно сказала я. — Ты никому не скажешь об этом инциденте, а я сохраню твою тайну. Вот тут мужчина напрягся. Медленно повернул голову и непонимающе посмотрел на меня одним глазом. — Какую тайну? — сделал он вид, что не понял. — У тебя не повреждены голосовые связки. — И прежде, чем он спросил: «С чего ты взял?» — я добавила: — Ты орал, как девчонка. Не утруждая себя дальнейшими объяснениями, надменно провела пальцами по усам и повернулась к своему дракону. Домой вернулась благополучно. Наутро нервы немного успокоились, ужас от пережитого теперь походил на страшный сон. А может, в какой-то мере так и было. Джон Рут казался нереальным персонажем, темной стороной меня, которая проявлялась словно бы в отместку за ту Мариту, которая всегда старалась стать прилежной леди. Как бы то ни было, Марита Хорвин, а теперь уже Бёме — это не настоящая я. Но Джон Рут тоже не я. Иногда мне казалось, что настоящей меня не существует. Днем приходилось сдерживать свои эмоции, быть вежливой, любезной, приветливой, внимательной, соблюдать правила этикета и носить только ту одежду, которая подобает герцогине. Вечером же все демоны, которых я подавляла в себе днем, вырывались наружу. И появлялся Джон Рут, не боявшийся грубых слов, жестоких действий и готовый пойти на все ради победы. Которая же из этих двух личностей — я? Настоящая я? Вставать утром мне вновь помогала незнакомая служанка. Это уже начинало пугать: почему бы не выделить мне одну личную камеристку и не дергать остальных девушек? Этой вот явно недоставало опыта для утренних сборов герцогини. Она смущалась, все время опускала глаза и не могла связать двух слов, когда я спрашивала ее про цвет платья. В итоге пришлось просто приказать приготовить мне ванну и, пока меня не будет, заправить постель (может, мое отсутствие ее успокоит?). Когда мне предоставили возможность понежиться в теплой воде, я даже не удивилась, что помогать герцогине пришла Элина. Она, похоже, специально поджидала возможности оскорбить меня. Чтобы ей за это ничего не было, кроме моей обиды! — Как вы себя чувствуете, миледи? — спросила служанка. На первый взгляд в ней не чувствовалось ненависти, лишь холодная учтивость. После вчерашнего полета у меня болели все мышцы. Я расслабленно положила голову на высокий бортик и смотрела на девушку без всяких эмоций. Она красивая, мне не жалко это признать. У нее прекрасные пышные волосы русого цвета. Хотя на солнце, уверена, они отливают золотыми искорками. Даже простое, неприталенное платье не может скрыть ее роскошных форм. Она красивая, задетая за живое женщина, чье достоинство я унижаю одним своим присутствием. Не получив от меня ответа на предыдущий вопрос, служанка задала новый: — Добавить вам кедрового масла? — Лучше лаванды. Спасибо, — спокойно сказала я в ответ. — Смотрю, вы нежно прикипели к лаванде, миледи, — вот теперь в ее голосе проскользнули язвительные нотки. — Приятный запах, — отозвалась я. Элина подошла к тумбочке с флакончиками и начала их перебирать. — Я бы не советовала лаванду, — сказала она, не прекращая поиска. — Герцогу не слишком нравится этот запах. Я прикрыла глаза и улыбнулась уголками губ, забавляясь этой попыткой меня задеть. — В таком случае добавьте побольше, — попросила вежливо. Элина засмеялась. Тем не менее просьбу выполнила, после чего принялась намыливать мочалку. Девушка опустилась на колени рядом с бортиком ванны и удивленно посмотрела на мой живот. После чего ее губы расплылись в какой-то злорадной улыбке.