Открыла дверь и спокойно зашла в его покои. — Доброй ночи, ваша светлость, — поприветствовала вежливо. Мои самые худшие ожидания не оправдались. Элина сидела верхом на герцоге и смеялась, но оба были одеты. Услышав мой голос, Ричард резко сел, одним ловким движением скинул с себя любовницу. — Герцогиня? Он что, удивился? Ну да, тут рядом моя комната. Потрясающая новость, не правда ли, ваша светлость?! — Не волнуйтесь, я не собираюсь обременять вас лишними разговорами. Всего лишь зашла спросить, как прошла поездка в столицу. И заодно подержать вам свечку. Вернее, свечки. — Время позднее, почему вы не спите? — проявил невероятную выдержку герцог. — О, всего лишь чужие стоны нарушили мой сон. Я с вызовом переводила взгляд с мужа на его любовницу и обратно. Высоко подняв бровь, спросила: — Мне уже можно зажечь хотя бы одну свечу? Или эта неловкая пауза продлится до самого утра? — Элина, оставь нас с герцогиней наедине, — холодно сказал герцог, не сводя с меня колючего взгляда. Девушка вскочила на ноги и поспешно вышла из комнаты, предварительно зло на меня посмотрев. Как только дверь за ней закрылась, я не без иронии сказала: — А вы по-прежнему меняете свои решения в самый последний момент, ваша светлость. — Вы хотите меня в чем-то обвинить? — Он продолжал сидеть на кровати и изображать из себя святую невинность. Я пожала плечами. — Кто я такая, чтобы обвинять вас в чем-то, не правда ли? Раз вы решили не брать эту девушку прямо сейчас, то в свечах уже отпала необходимость, — сказала ему. После чего подошла к окну, распахнула его, поставила канделябр на подоконник, а сама судорожным движением отцепила веревку и скинула все на землю, чтобы удар от падения канделябра заглушил шум от падения веревки. — Вы выкинули свечу? — удивленно спросил герцог за моим плечом. Я вздрогнула и обернулась. — Да. — Зачем? Я бы тоже хотел ею воспользоваться. Это что… какой-то намек? — Простите, ваша светлость, вы меня в чем-то обвиняете? — решила воспользоваться его же тактикой. — Пожалуй, да, — задумчиво кивнул он. — В предъявлении необоснованных обвинений. Мне понадобилась вся моя сила воли, чтобы не открыть рот от удивления. — Необоснованных? Вы только что развлекались со своей служанкой. И это при живой жене! В комнате горели всего две свечи по обе стороны от изголовья кровати. Все, что позволяло мне рассмотреть лицо герцога — это тусклый лунный свет. Глаза Ричарда потемнели, на этот раз причиной тому была ярость. — Как лицемерно с вашей стороны, герцогиня Бёме, обвинять меня в постыдной связи, не гнушаясь при этом врать мне в лицо. — Что? — опешила я. Герцог сделал шаг вперед, и его зловещая фигура нависла надо мной. Я уперлась попой в подоконник, а спиной отклонилась назад, поплотнее запахивая края халата, чтобы не было видно мужской одежды под ним. Это движение не укрылось от моего мужа. — Я вас не трону, — сказал он. «И зря», — подумала я. Вслух сказала: — Не понимаю, о какой лжи идет речь. — Я знаю о вашем любовнике. Удивленно моргнула. Когда до меня дошел смысл его слов, ошарашенно уставилась на лицо мужчины и по его грозному выражению поняла: он нисколько не сомневается в своем обвинении. — У меня нет любовника, ваша светлость, — попыталась опровергнуть клевету. Ричард Бёме сделал шаг назад, посмотрел на меня с брезгливостью. Отвернулся и принялся расстегивать пуговицы на фраке. — Не представляю, с чего вдруг вы могли подумать обо мне в таком клю… — Не надо оправданий, — грубо оборвал он меня. Скинул фрак прямо на пол. Я продолжала стоять у окна и боялась пошевелиться. — Элина рассказала вам о синяках? Клянусь богом, они не имеют отношения к какому-то любовнику. Я упала с кровати. — Элина не говорила мне о ваших синяках, — холодно отозвался герцог. Он принялся расстегивать рубашку. — Тогда с чего вы решили, что у меня есть любовник? — Я не решил. Я его видел. Рубашка также полетела на пол рядом с кроватью. Герцог был по пояс обнажен. — Что за вздор! — возмутилась я. — Не знаю, кого вы там видели, но я уверена, что не знакома с этим человеком! К вашему сведению, я все время нахожусь на территории замка, мне даже друзей завести невозможно, не то что… — А как же суббота? — насмешливо перебил герцог. Он повернулся ко мне. Увидев его обнаженный торс, я смущенно опустила глаза. — Румянец стыда выдает вас, герцогиня, — сказал Ричард и подошел к шкафу. Вытащил оттуда ночную камизу. — Это не стыд, ваша светлость. — Значит, в вас намного больше черствости, чем я полагал ранее. Я зло стиснула зубы. Сделала глубокий вдох, призывая себя к спокойствию. Но эти беспочвенные обвинения в мой адрес вновь всколыхнули затаившуюся ярость. — Да как вы смеете! — холодно процедила я. Оторвалась от подоконника, схватила с пола его фрак, подошла к герцогу и сердито бросила вещь на кровать. — Ваша наглость не знает границ! Вы держите в замке любовницу, которая считает, что можно в красках описывать ваши с ней пошлые развлечения, и при этом смеете что-то говорить обо мне? Я хорошая жена, ваша светлость, и я бы никогда не позволила себе пасть так низко, как это сделали вы! Герцог смотрел на меня так внимательно, что, кажется, за время моей пылкой речи ни разу не моргнул. Под глазами у него темнели тени, лицо осунулось. Он немного горбился, что выдавало усталость. — Я воспитан как джентльмен, моя дорогая герцогиня, — таким же ледяным голосом отозвался Ричард. — Отрицать свою связь со служанкой не собираюсь, но могу вас заверить, это было до нашей свадьбы. Я человек чести, Марита, и, будучи женатым мужчиной, не позволяю себе вольностей. Комната освещалась всего двумя свечами, отбрасывающими на стены и на нас зловещие тени. Герцог стоял лицом ко мне, и на нем эти тени плясали с особым изяществом, словно тянулись именно к тому, кто владеет тьмой. Однако, даже несмотря на полумрак, я заметила два шрама у него на животе. И, кажется, какие-то рубцы на левой руке. Но разглядывать мужа так откровенно было бы высшей глупостью с моей стороны. — Честь в наше время — слишком ненадежная монета, мой дорогой герцог, — подражая ему, сказала я. — Хотите сказать, ваша школа иностранных языков — не предлог, чтобы выбраться в город и встретиться с любовником? — Хотите сказать, вы все две недели провели в столице? — парировала я. Герцог удивленно приподнял брови. — Не отвечайте, — покачала головой. — Я видела вас в Буклоне. Вы человек чести? Тогда как вы объясните собственную ложь? Мужчина стиснул зубы. — Я не обязан оправдываться перед вами. — Ваши слова позорны для того, кто считает себя джентльменом. И если вы любите посещать дом удовольствий, то не смейте бросаться низкими обвинениями в неверности в мой адрес.