Вот кто был всадником. Вот почему ее могила не на кладбище, а прямо на холме, где обитает дракон, пытавшийся спасти ее жизнь. Меня словно окатили ведром холодной воды. Боже… я бы все могла снести. Вдруг появилось ясное осознание: хоть тысяча любовниц у него была до меня, лишь бы только не с фамилией «Бёме». Но Джули была Бёме. А Ричард как ни в чем не бывало продолжил тихо говорить: — С тех пор Сил в гонках не участвует, да? — Он пристально смотрел на дракона, словно ждал, когда уже она повернет голову и посмотрит на него хоть с какой-нибудь эмоцией. — У нас проблемы с гневом. И с контролем. Мы совершенно не контролируем себя. Он говорил «мы», будто перекладывал вину на себя. — Нам очень хочется летать. И мы летаем. Иногда. Нельзя, чтобы она постоянно лежала вот так, даже не поворачивая головы к своему хозяину и к своей дочери. — Ричард вздохнул и зачем-то погладил меня по талии. — Сил тяжело сходится с людьми. Поэтому я всегда должен находиться рядом, чтобы она не причинила тебе вреда. Она может. Уж поверь мне. Я этого не видела, но прекрасно знала, что его лицо в этот момент покрылось тьмой. Воспоминания точно не из приятных. — Как же Кара может быть ее дочерью? — тихо выдавила я. — Ты же сказал, что драконы не размножаются. Ричард то ли хмыкнул, то ли просто шумно выдохнул. — Те, которые подбрасывают драконьи яйца людям, подарили мне еще один шанс. Я приподняла голову, посмотрела на его напряженное лицо. — И кто же подбрасывает нам драконьи яйца? Муж опустил глаза. Весь его вид выражал явное сожаление. — О, — пробормотала я, — ты снова не скажешь. — Это не моя тайна, — тихо ответил он. — Понимаю. Все твои тайны не твои. Почему урки нападают на герцогство, кто был всадником, когда Сил попала в шторм, кто подбрасывает нам драконьи яйца, что за зерно ты выращиваешь на полях. Все тайны не твои, — тихо повторила я. Почему-то именно в этот момент Сил повернула голову. Взглянула на нас. Ричард, кажется, настолько опешил, что забыл ответить на мои слова. — О чем она думает? — спросила я, не сумев сдержать любопытства. — Не знаю, — сказал муж. — Как это не знаешь? Ты же говорил, что у вас мысленная связь. — Была. — И на мой непонимающий взгляд он пояснил, глядя в землю: — Она закрылась от меня после той ночи. Я чувствую лишь отголоски ее присутствия, и больше ничего. — А Кару чувствуешь? — Конечно. — Может, так даже лучше? Ну, что тебя не мучает столько эмоций сразу. Ричард хмыкнул. — Помнишь, что с тобой было, когда прервалась связь с Фенькой? Не самые приятные ощущения, да? Я не нашлась что ответить. Не самые приятные — это мягко сказано. — Ричард, а могу я прикоснуться к ней? — спросила осторожно. — Ты же рядом, это безопасно. — Он посмотрел на меня с недоумением. — Мне бы очень этого хотелось. На самом деле мне хотелось успокоить дракона. Наезднику всегда тяжело смотреть на раненое животное. Я просто желала показать, что меня не стоит опасаться. Я — друг. — Не думаю, что это хорошая идея. Она иногда даже меня царапает. — Ну, если почувствуешь, что она хочет откусить мне руку, оттаскивай меня. Я не стала ждать, пока муж скажет свое авторитетное «да». Просто нагнулась, выставила ладонь вперед. Сил прекрасно видела, как я пытаюсь дотронуться до нее. Она смотрела на приближающуюся руку равнодушно. А я неожиданно сообразила, что серая чешуя дракона когда-то была черной. Серый цвет — что-то вроде седины для драконьей чешуи. Не знаю, с чего я это взяла. Просто эта мысль ясно врезалась в сознание. Я осторожно положила руку на грубую морду, провела ею вдоль носа. Сил не выказывала никаких признаков агрессии. Первые пять секунд. А потом на меня обрушились чужие эмоции. Она не кусалась, не брыкалась, не пыталась меня убить. Она решила избавиться от меня воспоминаниями. Чужими воспоминаниями. Я болезненно застонала, когда меня окатило волной ненависти. Эта ненависть когда-то была направлена на другую женщину. Ту, что посмела оседлать темного дракона. Сил ненавидела наездницу. Сердце пропустило удар, когда я остро почувствовала желание спасти ее из шторма только ради Ричарда, ради своего любимого, самого дорого хозяина, даже несмотря на ненависть. Сил ненавидела и меня. Я была для нее той женщиной, осмелившейся прикоснуться к чужому дракону. К раненому дракону. Ричард оттащил меня в сторону и встряхнул за плечи: — Марита! Марита, ты чего? Что случилось? — А-а-ай, — застонала я, обхватив себя руками. В локоть уткнулся мокрый нос. Фенька. Фенечка… родной… Ричард обнял меня так крепко, что на мгновение показалась, что все мои кости разом хрустнули. Почувствовала его подбородок на своей макушке. А затем ядовитый шепот: — Убирайся отсюда. Убирайся! Я попросил всего лишь не трогать ее. Проваливай, Сил! — Ричард… — дрожащим голосом выдавила я. Ты ведь и ту, другую, просил не трогать ее, да? — Что? — переспросил он. Я не смогла пояснить свои слова. Только выдавила, едва не плача: — Сил нас ненавидит. Она насквозь пропитана ненавистью. Меня трясло. Отголоски ее эмоций были настолько сильны, что озноб прошибал все тело. Это был невероятно сильный дракон. Если Ричард нашел яйцо лет в пять, то сейчас Сильвии уже исполнился двадцать один. Она могла не просто самостоятельно решать, когда ей закрываться от хозяина, а когда пускать к нему частичку эмоций. Она могла передавать их другим людям. Она ясно дала понять: кем бы ни приходилась Ричарду, для нее я лишь ненавистная женщина, которой не стоит здесь больше появляться. Я и не собиралась, понимая, что действительно недооценила уровень опасности. — Тише, тише, — услышала успокаивающий голос мужа. — Если она сделала то, о чем я думаю, то сейчас все пройдет. — Не пройдет, — прошептала я, — это не пройдет, оно во мне. — Эй, эй, Марита, — позвал муж, но оторваться от себя не дал, — ты… ты лучше расскажи, как ты умудрилась все это время скрывать Феньку. — В смысле? — сглотнула я. — Твоя мама не знала, папа тоже. Где ты его прятала… до скольких… до семнадцати лет? — В домике рыбацком, — прошептала я, чувствуя, как озноб постепенно спадает. — Недалеко от моего поместья есть речка. Фенька его нашел. Домик… домик на берегу реки. Мы там жили. Лет… Ричард… — Тсс, продолжай. — … лет пять. Все нормально было, пока хозяин не вернулся. — Что он сделал? — Испугался, — выдохнула я, сподобившись даже усмехнуться. — А вы? — А мы убежали. — И что потом? На вас донесли? — Нет, мы сдуру вернулись. Я надеялась, что хозяин уже уехал.