Они с матушкой редко ночевали вместе (пусть даже для Энгерии это нормально), родители почти не смотрели друг на друга, как мужчина и женщина. Нет, для всех они были примерной супружеской парой, а то, что любовницы его светлости Уильяма Биго де Мортена изредка появлялись даже у нас на балах (с мужьями, к слову сказать), ни для кого не казалось чем-то особенным. Матушка оберегала меня от такого рода «новостей», но в огромном замке, где множество слуг, сложно что-то утаить. Разумеется, если бы она узнала, что подобное дошло до моих ушей, уволены были бы все, кто имел к этому отношение, но она не узнала. Не узнала она и того, что ее маленький цветочек леди Лавиния видела, как отец целовал другую. И видела, что леди Илэйн Биго тоже это видела, но ничего не сказала. Матушка просто подхватила юбки, развернулась и ушла. Я тогда была совсем девочкой, и мне очень хотелось посмотреть на бал. Я дождалась, пока матушка пожелает мне доброй ночи и отправится на праздник, а камеристка спустится посплетничать с горничными, выскользнула из постели, надела халат и побежала вниз. Надеялась увидеть, как кружатся в танцах влюбленные пары (о, как я обожала сказки про любовь!), а увидела… то, что увидела. После такого на бал я уже не пошла смотреть. Я вернулась в комнату и долго-долго думала о том, почему матушка все это терпит. Думала, но приду мать так и не смогла, поэтому на следующий день спросила у камеристки. Не про матушку, разумеется, а вообще. Камеристка покраснела и спросила, с какой это радости у юной леди такие мысли, а юная леди сказала, что ей просто интересно. — Так ведь мужчины всегда изменяют, — сказали мне. — Для них это нормально. А каждый раз разводиться — так ни одной нормальной семьи не было бы. Это же какой позор! В общем, сейчас я поняла, что нормальной семьи (точнее, такой «нормальной семьи») мне совершенно точно не надо. Тем не менее Майкла я спокойно привязала к кровати, его любовницу выставила за дверь, а сейчас… просто сбежала. И продолжала бежать, судя по тому, что уже задыхалась, не разбирая дороги. — Лавиния! — Голос мужа разнесся по коридору ну очень не вовремя: я была к этому не готова. Я вообще не была готова говорить с ним в ближайшее время. Месяц, может быть два. Или год. — Лавиния, подожди! Я наспех метнула поисковое заклинание, настроенное на сад. То, что этот замок с сюрпризами я помнила, но когда прямо передо мной выросла стена, а коридор изогнулся влево вместо поворота направо, выругалась совершенно неподобающими леди словами. Шаги Льера звучали уже совсем рядом, и я вдруг с ужасом осознала, что сейчас мне опять придется держать лицо и держаться, и говорить, как положено воспитанной женщине, а я этого не хочу! Хочу влепить ему пощечину и высказать все, что думаю о его обещаниях, предложениях и прочем. Не стесняясь в выражениях, и вообще ничего не стесняясь, и… Ненавижу его! Метнувшись в сторону первой попавшейся двери, отпрянула, когда прямо передо мной раскрылся портал. — Мне надоело за тобой бегать, — прорычал он, выбросив вперед руку, чтобы меня схватить. Я отпрянула назад, увидела, как изменилось лицо Льера, и поняла, что падаю. В портал, да. Мне хватило времени осознать, что моя магия снова сработала очень странным образом, успеть показать мужу совершенно непристойный жест (подсмотренный в детстве у конюха), и провалиться… к Арке. То, что я нахожусь у Арки, стало понятно сразу, эту красоту я бы никогда и ни с чем не спутала. В прошлый раз, оказавшись здесь с Золтером, я даже толком ее рассмотреть не успела, но сейчас могла насладиться сполна. Высоченная, гораздо выше, чем показалась мне тогда, сейчас полностью залитая солнечным светом, она представляла собой сплетение корней, ветвей, вьюнов и цветов. Зелень искрилась в лучах, раскрывшиеся цветы (к счастью, ничем не напоминающие ахантарию), источали легкий аромат. Окружающий меня лес тоже был живым: трели птиц, звучащие на разные голоса, жужжание, шелест, глубокое дыхание очнувшейся после долгого сна природы. Наверное, я бы так и пялилась на все это, сидя здесь, если бы не услышала странный звук. Он выбивался из мелодии жизни, как фальшивая нота, помесь скрежета и шипения. Огляделась, пытаясь понять, откуда он исходит… — Голову подними. Я не завизжала только потому, что проведенное в Аурихэйме время показало мне, что здесь может быть все. И что если от Арки отделилась призрачная, бестелесная тень золотоволосой женщины, значит, так нужно. Или не нужно, но оно имеет место быть. — Подними голову, — повторила она. — Надеюсь, не чью-то, — заметила я. Черный юмор проснулся во мне совершенно неожиданно, я даже не представляла, что могу брякнуть такое. — Да, время, проведенное рядом с Золтером, бесследно не проходит, — вздохнула золотоволосая. — Вы знали Золтера? — Я знаю всех, — сказала она. — Потому что я — Арка. Или Изначальная, как меня называют. Всевидящий! Живая богиня. Или не очень живая. Но все-таки богиня? — Э… — многозначительно произнесла я и тут же добавила: — Это неожиданно, но очень приятно. Я имею в виду, мне очень приятно с вами познакомиться. — Ой, оставь свои церемонии. — Она вроде как вздохнула, но вздоха я не услышала. — Хотя ладно, церемонься. Это приятно. Очень странная богиня. — Я бы очень хотела поблагодарить вас за то, что вы не одобрили мой брак с Золтером, — поспешно сказала я. — Золтер убил свою мать, — скучающим тоном произнесла Изначальная. — Чтобы занять место отца. Он знал, что она его мьерхаартан, и что ее смерть высушит предыдущего повелителя Двора Смерти и сведет в могилу. Альхиину и весь ее Двор он тоже уничтожил, потому что она отказалась от эксперимента. — А… — Да, и на тебе он хотел жениться именно потому, что когда все это вскроется (а рано или поздно это все вскрылось бы), ему нужна была твоя жизнь в качестве залога. В ночь схождения луны и солнца создаются истинные пары, смерть одного влечет мгновенную смерть другого, а поскольку твоя жизнь очень ценна для Аурихэйма… — Изначальная махнула рукой. — Словом, совершенно неподобающий для тебя супруг. Не благодари. Мне оставалось только моргнуть. — То есть не должно было быть никакого ребенка? — уточнила я. — Нет, разумеется. Он хотел тебя в качестве гарантии того, что сумеет и дальше проворачивать свои дела безнаказанно. Мир-то именно с твоим появлением вернулся к жизни. — Я решительно ничего не понимаю, — сказала я. — Поймешь, — Изначальная опустилась на землю, правда, по-прежнему не покидая границ Арки. — Ты даже не представляешь, насколько приятно впервые за десятки тысяч лет говорить с живой! Мне почему-то подумалось, что они очень быстро нашли бы общий язык с Терезой. — Остальные приходят, смотрят на меня, как на волшебное дерево: Арка то, Арка се, и никто даже не представляет, каково это — быть бессловесной исполнительницей желаний. Смотреть на их детенышей, которых они приносят, чтобы дать им имя, или соединять их узами брака… Хотя про брак в последнее время все забыли, таскаются только чтобы попросить их защитить и спасти. Мы не хотим умирать, мы не хотим умирать, а Пустота меня бы, между прочим, тоже не пощадила. Кого-то это волновало? Нет! Поскольку сидела я хорошо, решила, что лучше и дальше так же сидеть. Все-таки надежнее, а то мало ли. — Вы говорили, что Золтер убил Альхиину, — напомнила я. — Да он вообще много кого убил. Не сомневаюсь. — Отца Ангсимильера, например. Когда тот понял, что смерть Двора Жизни и возникновение Пустоты на его совести. — Изначальная посмотрела мне прямо в глаза. Так глубоко, что я показалась себе не просто голой, а разобранной по косточкам. — Ух, какие чувства. Право-слово, давно здесь таких не было. — М-м-м-м… как мне вас называть? — Эртея. — Эртея, — сказала я, не сводя глаз с серебристого сияния, вплетающегося в ее волосы, текущего в Арку и расходящегося дальше по лесу. — Вы можете отправить меня домой? — Ну, а что я говорила? — насмешливо поинтересовалась она. — Все приходят сюда с корыстью. — Аурихэйм — не мой мир, — сказала я. — Разумеется, я хочу вернуться. — Ты в этом настолько уверена? — Эртея прищурилась. Могу поклясться, что прищурилась, хотя сквозь нее хорошо так просвечивал лес. Погодите-ка! — Вы говорили, что живые с вами не разговаривают. Почему? — Потому что они меня не видят, — пожала плечами Изначальная. Призрачное платье слегка подхватил ветер, хотя я сомневалась, что такое вообще возможно. — А я почему вижу? — Потому что ты умерла. Я не успела удивиться, она уже поправилась: — Умирала. Ненадолго, когда убила Золтера. Ты уже ушла за Грань, и ты бы умерла, разумеется, если бы Ангсимильер Орстрен тебя сюда не принес. Вот теперь я замолчала надолго. Если можно так выразиться, потому что пару минут я пыталась сформулировать вопрос поточнее, но все же не была уверена, что это — именно то, о чем я хочу спросить. — То есть вы меня спасли? — спросила я. — Вернули… оттуда? И… — Не совсем так, — мягко произнесла Эртея и почему-то подняла голову. — Тебя спас он. Когда отдал свое бессмертие за то, чтобы ты могла жить. Если до этой минуты я считала, что во мне не осталось сил удивляться, то сейчас поняла, насколько я ошибалась. — Как такое возможно?! — выдохнула я.