Именно приказала, и улыбка Ирэи погасла, сменившись холодным бешенством. Такая перемена меня совершенно не беспокоила: по крайней мере, сейчас она была искренней — и когда прошла мимо, окатив меня ледяным шлейфом своей силы, и когда хлопнула дверью. — Амалия. Что это значит? — Что? — девушка посмотрела на меня удивленно. — Вы сейчас о чем, ваше аэльвэйрство? Глубоко вздохнув, накинула полог безмолвия и шагнула к ней. — О чем вы говорили?! Амалия пожала плечами. — Ни о чем, — она тоже поднялась, оказавшись лицом к лицу со мной. — Просто шутили. — Она ничего не делает просто так, — мне стоило немалых усилий удержаться от того, чтобы повысить голос, но тон стал просто ледяным. — Что именно она тебе сказала?! Амалия вздрогнула и обхватила себя руками. — Ничего! — выдохнула девушка, в глазах ее блеснули слезы. — Не вы ли говорили мне общаться с элленари, забыть обо всем, что было?! Ну так вот, я это и делаю — общаюсь! Чем вы сейчас недовольны?! Дрожь в ее голосе меня остудила, или, точнее сказать, отрезвила. Я вдруг отчетливо увидела эту ситуацию глазами Амалии: я прошу ее относиться к элленари лучше, а сама набрасываюсь с обвинениями, прямо с порога. Ничего толком не объяснив. — Ирэя опасна, — сказала я уже мягче. — Я приблизила ее к себе, чтобы держать на виду, потому что она неоднократно пыталась меня подставить. Изо всех элленари, с которыми мне доводилось общаться, она одна из самых жестоких. Так же, как и ее кузен… Я осеклась, понимая, что только что сказала. — Ее кузен! — воскликнула Амалия уже громче. — Как хорошо, что вы о нем вспомнили, ваше аэльвэйрство. Ее кузен — тот, кто заставил меня корчиться от боли, тот же самый, с которым вы вчера явились невесть откуда под ручку с припухшими губами и шальным взглядом! Поправьте меня, если я ошибаюсь? — Амалия, все не так просто… — Не так?! По-моему, все проще простого! — выдохнула она, из глаз ее все-таки брызнули слезы. — Вы делаете все, что вам угодно, наслаждаетесь жизнью рядом с жестоким мерзавцем, а мне отказываете даже в такой малости, как простая улыбка — исключительно потому, что Ирэя якобы хотела вас подставить! Она сжала кулаки, словно пытаясь унять внутреннюю дрожь, и я покачала головой. — Тебе нужно успокоиться. — Успокоиться, — усмехнулась Амалия, хотя ее всю трясло. — Только это мне и нужно, определенно. Всякий раз появляясь рядом, вы говорите именно это, а потом беседуете со своей Лизей и уединяетесь со своим кошмарным мужем. До меня вам нет никакого дела! И никогда не было! Я потянулась к ней магией, чтобы немного утешить, но Амалия, почувствовав это, резко отшатнулась назад. — Не смейте! Думаете, я не знаю, что вы делаете?! Да, не всегда чувствую, но мне не нужна ваша магия, и вы тоже! Меня от вас тошнит! Я не хочу превратиться в такую же безвольную куклу и мило улыбаться, когда хочется кричать! — Все сказала? — спросила я, хотя меня теперь тоже трясло. Амалия не ответила, сунув сжатые кулаки подмышки, она так сверкнула глазами, словно вобрала в них все угасшие молнии Аурихэйма. — Хорошо. В таком случае жду тебя к завтраку в саду. Если еще раз застану тебя с Ирэей наедине, сделаю соответствующие выводы. Я сбросила полог и вышла раньше, чем Амалия успела ответить. Дверью не хлопнула, правда, хотя очень хотелось, и в точности так же хотелось высказать ей все. Что Золтер взял меня силой, что я убила его, и до сих пор содрогаюсь, вспоминая об этом, что он снится мне в кошмарах и по сей день. Что эта тьма, которая меня коснулась, чуть было не изменила меня до неузнаваемости, и только благодаря одному-единственному мужчине я до сих пор жива. Что я перешагнула через это все, оставила это в прошлом только благодаря Льеру, который согласился отправить ее домой. Увы, всего этого я сказать не могла, но оказавшись у себя, от души запустила ленточку магии жизни по комнате. Котенок воспринял это как игру и вспорхнул следом, а когда на ее месте возникла бабочка, пришел в неописуемый восторг. Что касается меня, я коснулась артефакта, приглашая Лизею. Если она и удивилась тому, что я уже полностью одета и причесана, то виду не подала. Она вообще выглядела невероятно счастливой, просто сияла. — Судя по всему, у вас с Ронгхэйрдом все отлично, — заметила я. — О… да, — Лизея даже не смутилась, бросив на меня хитрый взгляд, — у вас с его аэльвэрством тоже. — И с чего это ты сделала такой вывод? — поинтересовалась я, стараясь не улыбаться. — Не знаю. Может быть с того, что вчера на балу вы друг от друга не отходили? Мы и правда друг от друга не отходили, если можно так выразиться. В Энгерии пять танцев подряд даже с мужем считается непристойностью, а мы танцевали, наверное, все десять. Пока я не сказала, что у меня кружится голова, и что я не уверена в том, что исключительно от танцев. После чего Льер как-то быстро утащил меня в спальню, где мы продолжили то, что началось в лесу. — Или с того, что вы вчера так внезапно исчезли, хотя просили приготовить завтрак, — Лизея мне подмигнула. — Хватит, — я все-таки рассмеялась, искренне надеясь, что не краснею прямо перед ней. — Я рада, — неожиданно серьезно призналась элленари. — Вы так сияете, когда счастливы. — Когда счастливы, все сияют, — заметила я. — И ты тоже. Лизея не успела ответить, потому что к нам подскочил уставший гоняться за бабочкой бъйрэнгал и бесцеремонно поставил лапы нам на платья: одну на ее подол, вторую — на мой. — Кажется, его пора вывести погулять. — И покормить, — сказала я, — попроси, чтобы нам накрыли в саду. Сегодня я искренне хочу его увидеть. — Тогда я просто не стану вас отпускать. А то еще потеряетесь где-нибудь по-дороге… например, в кабинете его аэльвэрства. — Лизея! Она широко улыбнулась и вышла. Что касается меня, я снова подошла к окну, сквозь которое в спальню лился яркий свет. Представила свою комнату в Мортенхэйме: Энгерия не щедра на солнечные дни, но те, что она дарила, были невыносимо прекрасны. Моя спальня — так же, как и спальня матушки, выходила на восток, и летом я просыпалась с первыми лучами солнца, счастливая и полная сил. До лета, конечно, сейчас еще далеко, но минует два месяца, и земля наполнится запахами трав и ароматом цветов. Улыбки родных, которые я помнила, отозвались в сердце светлой радостью и щемящей тоской. Смогу ли я отказаться от них, ото всего, что мне дорого, чтобы быть с Льером? Смогу ли забыть тот мир, который стал моей колыбелью? Ответ прост — не смогу. Но что с этим делать, я даже не представляла. Равно как и не представляла, что делать с Амалией, после увиденного посвящать ее в наши с Льером планы было бы опрометчиво, если не сказать глупо. В конце концов я решила поговорить с ним об этом сегодня на прогулке, и, когда Лизея вернулась, мы вместе с котенком направились в сад. По дороге она рассказывала, что Ронгхэйрд предложил ей отправиться к водопадам, и я заинтересовалась тем, что это за место. — О, это место считается одним из самых волшебных в Аурихэйме, — призналась девушка. — Наравне с Аркой. При упоминании Арки я все-таки чуть покраснела, но Лизея этого не заметила, потому что продолжила: — Это озеро с кристально чистой водой, окруженное водопадами. Их безумное множество, но они не закрывают неба, потому что разрастаются вширь. Из-за такого количества воды, а еще из-за средоточия магии там постоянно возникают радуги. Это место стало одним из первых, которое пустота отрезала от нашего мира, но сейчас донесения говорят о том, что оно снова открыто, и что туда можно попасть. — Пустота в тех краях полностью отступила? — Почти, — уклончиво ответила Лизея. — Но она больше не наступает, и этого более чем достаточно. — Это же не опасно? Девушка удивленно посмотрела на меня. — Вы что, за меня волнуетесь? — А что в этом такого странного? — Не знаю, — она закусила губу. — За меня даже мать с отцом никогда не волновались. Я не стала это комментировать, потому что в голосе обычно спокойно рассказывающей об отлучении от рода девушки сейчас сквозила грусть. И еще потому, что мне вообще достаточно сложно было что-то сказать о родителях, которым нет дела до своего ребенка и до того, что своим отторжением они могут ее убить. Пока я подбирала слова, мы уже вышли в холл, в тот, где живая картина с рождением магии так поразила меня в свое время. Путь до сада не занял много времени, немного попетляв, мы с Лизеей уже были у небольших дверей, распахнув которые, оказались на островке жизни в королевстве смерти. Стены замка с этой стороны окутывал дикий виноград, густой и сочный, на нем уже наливались силой спелые ягоды. Деревья, раскинувшие густые кроны, высились вдоль дорожки, уводящей вглубь сада. Цветы, источающие аромат — белые, синие, желтые, оплетали землю, горели в зелени кустов, под порывами ветра кружились лепестки, срывающиеся с ветвей. — Невероятно! — воскликнула я. — Я же говорила, что вам понравится, — довольно улыбнулась Лизея, — беседка вон там! И правда, вдалеке виднелась тонкая, напоминающая паутинку беседка, возле которой суетились служанки. Я снова вспомнила об Амалии. — Надо будет отправить девушек за Амалией, — сказала Лизее. — Не хочу, чтобы она одна ходила по замку. — Разумеется, ее проводят! — воскликнула элленари. — Хотя вчера мы уже приходили сюда все вместе. Я услышала плеск воды и повернулась: скрытый за парковой жизнью фонтан искрился в лучах солнца. Он был выполнен из камня, центральная фигура — девушка в летнем платье со вплетенными в волосы цветами смеялась, протягивая руку. Из-за задумки скульптора создавалось такое чувство, что брызги, летящие с ее пальцев, сияют серебром, как магия жизни. Я поделилась своими наблюдениями с Лизеей, и она улыбнулась. — Это ее аэльвэйрство… бывшая, мать его аэльвэрства, — кивнула элленари. — Ронгхэйрд мне рассказал, что он разбил этот парк для нее, потому что она… — Была из королевского рода Жизни, — голос Ирэи раздался из-за спины, отравляя охватившее меня очарование. — Да, матушка моего кузена на удивление быстро окрутила его отца, от этого брака были в шоке оба двора. Впрочем, ваш брак по скандальности уже переплюнул их. — Неужели? — я приподняла брови, заметив, как напряглась Лизея.