— О да. Брак со смертной в Аурихэйме… — рыжая покачала головой. — Брак-благословение… — Которое спасло ваш мир, — напомнила я. — Спасло ли? — Ирэя растянула алые губы в улыбке. — Этого мы пока не знаем. Зато знаем, что ради тебя мой кузен пренебрег даже своей фавориткой, одной из лучших и сильнейших элленари Двора Смерти. Хотя… Золтер всегда любил красивые игрушки. Намек был более чем тонкий, хотя непосредственно меня он не задевал. В том, что в игре слов Ирэе нет равных, я уже неоднократно убедилась, и сейчас осознала это в который раз. Признай я, что она говорит обо мне, это было бы мое поражение. — Считаешь, что так хорошо знаешь своего кузена? — я холодно улыбнулась. — Возможно, он еще не раз тебя удивит. Ирэя перестала улыбаться, а мгновением позже перестала и я. Потому что помимо суетящихся служанок возле беседки стояла Найтриш. Только этого мне еще не хватало. Я подумала об этом отстраненно, равно как и о том, что узнать, где меня легче всего найти и в какое время Найтриш могла только от Ирэи. Торжество последней несколько поугасло от моих слов, но судя по выражению ее лица, сейчас снова набирало силу. Да, что ни говори, а приблизить ее к себе было не самой лучшей идеей. У матушки тоже были фрейлины, но недолго. После того, как одна из них оказалась в постели с отцом, фрейлин не стало. Ни одной. Что касается Терезы, она категорически отказалась от «общества девиц», как она выразилась, потому что не хочет «постоянно посылать за нюхательными солями и лекарями» (учитывая ее магию, такое было бы неудивительно). В результате у меня их тоже не было, в детстве я обходилась обществом няни, после — камеристки, а о семействе Биго пошла слава как о заносчивых аристократах, которым не угодно общество даже равных себе. Естественно, все это говорили исключительно за глаза, а до нас доносили в форме самых неожиданных сплетен. Причем не уверена что не те, кто эти самые сплетни распускал. — Попросить ее уйти? — неожиданно жестко поинтересовалась Лизея. Я взглянула на девушку удивленно, а Ирэя не замедлила отозваться: — По-моему, тебе самое место с бъйрэнгалом, дорогуша. Повадки у вас одинаковые. Я остановилась так резко, что в меня врезался котенок. Мы взяли его с собой, и, видимо, он разогнался и не успела затормозить. Потому что я почувствовала легкий удар в ноги и недовольное «Шряу!» — Я начинаю думать, что тебе тоже стоит посмотреть мир, Ирэя. Принцесса прищурилась. — Ты не посмеешь меня отослать. — Еще как посмею, — жестко сказала я, — и начну с того, что сегодня я не желаю тебя видеть. Возвращайся к себе. Если выйдешь из комнаты до завтрашнего утра, я действительно отправлю тебя из дворца. Ирэя и так не отличалась смуглой кожей, но сейчас побелела еще сильнее. На контрасте с пламенем волос и затянувшимися тьмой глазами это выглядело страшно, особенно сейчас, когда я чувствовала клокочущую под яростью смерть. — Ты пожалеешь, — предупредила она. — Сейчас мой кузен увлечен тобой, но когда все изменится… — Когда все изменится, тогда и поговорим, — жестко парировала я и отвернулась. Меня окатило ледяным холодом темной магии, и пусть я почти привыкла к ее проявлениям, сейчас чувство было такое, словно чья-то холодная рука схватила меня за горло. — Спасибо, — негромко произнесла Лизея, когда принцесса ушла, — но не стоило… — Стоило, — подвела черту я и взглянула на Найтриш. — С ней я тоже поговорю сама. Распорядись насчет Амалии, пожалуйста. Девушка кивнула. — Льер! Пойдем со мной! Котенок, обычно послушный, угрожающе вздыбил короткую шерсть и зашипел. — Кажется, она ему не нравится, — заметила Лизея. Мне она тоже не нравится. — Льер, — строго сказала я. — Иди с Лизеей. Звереныш угрюмо посмотрел на меня, шевельнув шеей, отчего шипы пришли в движение, как ожерелье. Я вздохнула. Не хватало еще, чтобы Льер вцепился в ляжку золтеровой любовнице. Слухов потом будет — на все предстоящие балы. — С Лизеей, — повторила я, добавив к голосу магии. Котенок нехотя подчинился, а я направилась к темноволосой. Сегодня она хотя бы была одета, но даже мысль о том, что ей нужен не мой муж, а Золтер, вызывали желание повторить с ней тот же трюк, что и с Магистром красоты. Благо, подвешивать здесь было за что и куда — вокруг деревья с гибкими ветвями, высоченные и сильные. Пришлось напомнить себе, что магия жизни создана не для этого, и что воспитывать желающих испортить мне день можно своими силами. То есть без магии. — Доброе утро, ваше аэльвэйрство, — поздоровалась Найтриш, даже не скрывая сочащейся в голосе ненависти. Надо отдать ей должное, она была красива, и в общем-то, можно было понять, почему Золтер ею увлекся. Жизни в элленари было не больше, чем в окружающем сад ледяном камне. — Доброе утро, аэльвэйн, — отозвалась я и замолчала. Служанки, порхающие вокруг стола, навострили уши, крылья у них затрепетали, меняя цвета. Судя по всему, они ожидали незабываемого представления, и я даже могла их понять, но упрощать задачу Найтриш не собиралась. Если она пришла поговорить, пусть говорит. — Мы могли бы остаться наедине? — поинтересовалась она, когда поняла, что первого хода от меня не дождется. Наше общение напоминало игру в шахматы. С одной стороны, я могла ей отказать, с другой — это могли расценить как страх. Когда речь заходит об элленари, все было очень и очень неоднозначно, поэтому сейчас я кивнула. Найтриш довольно улыбнулась, и указала на дорожку, уводящую влево. Эта аллея напомнила мне о парке в Мортенхэйме: подстриженные кусты черных и синих роз, источающих сладковатый аромат, и тонкая изгородь стройных деревьев, по форме напоминающих рвущееся ввысь пламя свечи. — Раньше здесь было гораздо больше фонтанов и статуй, — заметила Найтриш, проследив мой взгляд. Я поняла, что неосознанно смотрю на искрящиеся на солнце брызги воды и думаю о том, что услышала от Ирэи. О том, что мать Золтера была наделена магией жизни и о том, что он убил весь ее род. Не это ли родство изначально привело его к Альхиине? И что связывало повелительницу Аурихэйма и его, тогда еще просто амбициозного принца? — Но они все были разрушены. Эта единственная, которая уцелела. — Вы пригласили меня сюда, чтобы поговорить об особенностях местной архитектуры? — Разумеется, нет, — Найтриш улыбнулась. — Чтобы отдать вам это. Она раскрыла ладонь, и я обомлела: в руке элленари лежал перстень Винсента. Я вдруг осознала, что в последний раз видела его когда мы поссорились с Льером, когда я упрекнула его в том, что он отдал меня Золтеру. В тот вечер я засыпала, сжимая перстень в ладони. Откуда он у этой… — Откуда это у вас, аэльвэйн? — ледяным тоном поинтересовалась я. — Должно быть, вы вчера обронили, — темноволосая приподняла брови. — Когда бежали из кабинета… своего мужа. Иссиня-черное платье переливалось, как речная гладь ночью, а улыбка на губах была хищной. — Мы обе прекрасно знаем, что вчера на мне его не было, — холодно отозвалась я и протянула руку. — Отдайте. Найтриш вложила перстень мне в ладонь. — О том, как он попал к вам, вы сейчас мне расскажете, — сказала жестко. — Безо всяких должно быть и обходных формулировок, аэльвэйн. Элленари улыбнулась. — Или мне, или моему мужу, — я не отпустила ее взгляд, но и она не прятала глаз. Напротив, смотрела насмешливо и с превосходством. Поскольку Найтриш продолжала молчать, я развернулась, чтобы вернуться к беседке, а в следующий миг прямо передо мной раскрылся портал. Удар в спину был такой силы, что я просто влетела в него, подхваченная потоками силовой магии, как щепка ураганным ветром. Меня швырнуло на пол, портал сомкнулся, перстень Винсента выпал из рук и отлетел в сторону. Я не сразу поняла, в чем увязли ладони, а когда поняла, вскрикнула: это был тлен. Налет тлена на полу, клочья засохших веточек и листьев, утратившие цвет безжизненные лепестки. Нескольких секунд мне хватило, чтобы понять, где я нахожусь — моя самая первая комната в Аурихэйме, место, где погиб Золтер, и вскочить на ноги. — Вот мы и встретились снова, Лавиния. Призраки не могут говорить. Они определенно не могут говорить, а то, что передо мной призрак — не было ни малейших сомнений. Полупрозрачные очертания, даже обычно яркое пламя волос повелителя Аурихэйма было тусклым. Это был Золтер. Или его тень — то, что я видела. Как вчера видела Эртею, и он определенно был… — Я не ушел за Грань только благодаря тебе, — теперь я поняла, что голос звучит в моем сознании. — Мы с тобой связаны, моя мьерхаартан. Связаны до самой смерти. Последнее прозвучало как насмешка или как издевательство, настолько жуткое и полное ярости, что мне стало нечем дышать. Узор на руке взорвался обжигающей болью, я метнулась к двери, на ходу раскрывая магию. Почти успела почувствовать ее тепло, почти… когда в грудь ударило ледяным холодом. Призрачная ладонь сомкнулась на моей шее, и силы хлынули из меня в Золтера. Последнее, что я успела увидеть — как с новой силой вспыхнуло пламя его волос. 8