Я даже не скользнул взглядом по старухе. Не пытался всмотреться в закрытые тенями капюшонов морды ее сброда. Вместо этого нехотя повернул голову, чтобы увидеть выражение лица недавней собеседницы. Она не убирала с меня пораженных и в какой-то степени осуждающих глаз. Хоть и отвращения в них не было. Я приспустил веки и протяжно выдохнул. Даже человек, который попытался оправдать мои убийства, посчитал это слишком уж большим и неприятным результатом. В тот самый момент меня напугало осознание. Не того, что в союзники ко мне вряд ли запишется кто-то кроме таких же убийц. А того, что проделанная работа действительно превзошла границы, так и не принеся ощутимых результатов. И возможно я выбрал не слишком удачный путь к мечте. И казалось бы, я еще молод и полон амбиций, долго не унываю и испытываю постоянную жажду к действиям. Можно свернуть и взять другую дорогу. Можно было бы… Если бы не эти сто сорок семь насечек на моей репутации. Куда тут можно двигаться, кроме как не вперед? — Наказание для этого ходячего сгустка мерзости очевидно. Казнь свершит уже подплывающий к Доминиону палач. Ну а мы лишь добавим Изуверу причитаемое… Заставим вновь пережить самые ужасные моменты в его мелкой и пакостной жизни! Заставим увидеть самые сокровенные страхи! Отойдя от минутной слабости, я встряхнул головой, поразившись возникшей из-за взгляда какой-то незнакомки неуверенности в себе, и тут же скорчил недоуменное лицо. Все сектанты вдруг захлопали с такой силой, будто бы мы с Арайей тут свадьбу сыграли, а не огласили мне приговор. Кто вообще хлопает в такой ситуации? В данном случае только больные на голову ненавистники, которым я просто обязан был вправить мозги: — А теперь округлись и засоси свою отвисшую грудь, ведьма! — сдержав себя кое-как от плевка в ее сторону, я поворачивал голову насколько было возможно и начал обращаться ко всем вокруг: — И вы называете это лицемерное посмешище без выяснения обстоятельств или хотя бы моего слова судом? А эту незакономерную каргу — почитаемым предводителем и судьей? Да еще будучи не менее смертоносными членами самого презираемого народа в мире? Вы не достойны даже убийства. Если б не оковы, я бы просто встал и покинул ваше идиотское общество… Верните уже меня к фиолетовым. Хотя Тьма разочаровала меня не меньше. Особенно их генерал, который изначально показался весьма интересным и логичным персонажем, несмотря на спуск тех гончих. А после разрушил все хорошее мнение о себе, отдав Арайе не только ценный груз, но и листок с прочитанной из его черепушки информацией. Он знал о неизбежности текущей ситуации. Хотел этого? Похоже на то. — Не буду отвечать на эти паршивые обвинения, — безмятежно промолвила бабка с цилиндром на голове, сделав несколько шагов к уже улыбающейся от моей короткой речи Норе. — Вместо этого быстро продемонстрирую вам, чего стоит этот человек и его слово. Быть может, мы действительно совершили ошибку, и он невиновен? Быть может, нам стоит выслушать его версию произошедшего и пропустить все слова великого Хроно мимо ушей? Давайте выясним. Я поднял бровь от ее насмешливого тона, даже не представляя, что будет дальше. Арайя вдохнула, вытянулась и продолжила, показав рукой на Нору: — Прилюдно даю слово конунга. Я незамедлительно выпущу эту тварь из земель Иммортеля невредимой, если ты пожертвуешь воистину ценными для себя вещами. Даю, рискуя передачей собранной этой шпионкой информации Вулкану. Ведь абсолютно уверена, что ты, самовлюбленное ничтожество, никогда не пойдешь на это, — схватившись за сумку поудобнее, она облизнулась и продолжила: — Пожалуй, даже сокращу для тебя условия, чтобы демонстрация была еще убедительнее. Мне нужен всего один твой палец. Большой. С правой руки. Все в комнате в один миг застыли и задержали дыхания, наверняка впервые услышав от нее такую огромную самоуверенность. Я же выставил вперед нижнюю челюсть и озлобленно провел языком по губе, смотря голодным взглядом на Арайю. Это была уже не Хейли, которой всего лишь нужно было убедить своих воинов в преувеличении слухов о моем всемогуществе. Старуха умудрилась переплюнуть паскудством даже рыжеволосую бестию, поставив меня в эту мягко говоря неудобную ситуацию. — Всего один палец. Тебе осталось жить буквально несколько дней, так чего стоит лишиться его? Спасти хоть кого-то после стольких лишенных жизней и причиненных мучений? — спокойным тоном продолжила Арайя, разрушив мою промелькнувшую мысль, что это все шутка. Так значит после телепатического сеанса Хроно сделал не только тот вывод, который озвучил мне. Есть и второй — я не пожертвую для чьей-либо жизни и пальцем. Именно такой, иначе услышавшая его гарпия не осмелилась бы устроить этот цирк. «Может, Нора и не шпион Тьмы, как я изначально подумал, а шпион Химер? Специально подсаженная сюда подручная конунга, которая должна была по-быстрому втереться мне в доверие и сыграть эту роль? В таком случае, я однозначно в проигрыше. Соглашусь — бессмысленно лишусь пальца и увижу насмехающуюся физиономию Норы. Откажусь — Арайя победит и все равно принесет мне страдания, чем бы это ни было». — Флэйд, — голос либо единственного союзника, либо коварнейшего из всех присутствующих врага раздался посреди шума переговоров фанатиков между собой. Я посмотрел Норе в лицо и словно человек в белой маске попытался прочитать ее разум, узнать истинные намерения. И в тайне просто жаждал увидеть в этих голубых глазах нотки лжи, подтверждение своих догадок. Но увидел только самую искреннюю надежду. «Лишиться пальца? Потерять чуть ли не всю работоспособность правой, главенствующей руки? Если я и правда сгину от лидера через пару дней, то согласиться возможно и имело бы смысл. Не только, чтобы спасти невиновную на первый взгляд спутницу и не только, чтобы показать конунгу и ее лакеям, что она глубоко ошибается. Но еще и чтобы досадить Химерам, доведя информацию до Центавров». — Я спасу тебя из плена. Договорюсь с Вулканом о прощении твоих преступлений и тайном от других стран принятии тебя в клан. Да сделаю что тебе вообще будет угодно. Только подари мне этот шанс. Мы вместе сокрушим Хи… — Как долго! — не выдержав и минуты ожидания, Арайя прервала Нору и поднесла кинжал к ее горлу, повернув на меня лицо. — Последняя возможность согласиться. Или я убиваю ее немедленно. Опыты можно провести и на мертвой. Мой пульс продолжил избивать голову изнутри, вынуждая ее быстрее принимать решение. «Но а если сбегу до встречи с главарем? Четырехпалая рука подпортит всю мою дальнейшую жизнь, будь то инженерия, убийства, драки или все остальное… Что такое жизнь одной, пусть и дружелюбной ко мне незнакомки по сравнению с тем, в каких важных делах для всего мира будет участвовать этот палец? Да и это знаменитое слово конунга? Для ее фанатиков оно может ничего не значить. И они вполне могли заранее договориться об единовременной фальшивости ее слова. А это, в свою очередь, будет уже вторым вариантом обмана». — Скажите мне, господа, а кто из вас готов пожертвовать пальцем ради незнакомца? — решив перевести тему, чтобы не отказываться так рано и наглядно, я обратился к окружающему меня сброду: — Чего вы тут добиваетесь? Это никак не докажет, что я… Знакомый звук и горячее попадание чего-то на правую щеку оборвали мою речь. Со все еще не закрывшимся ртом я повернул голову и увидел страшную картину. Хоть я видел подобное десятки раз и точно так же являлся причиной смерти, данная ситуация была совсем иной. А жертва, потенциальный союзник, оказалась сугубо противоположна понятию «виновная». Нора дрыгалась всем телом, совершая задыхающиеся, хрипящие и булькающие звуковые попытки справиться со смертельной раной. Кровь обильно изливалась из ее рассеченного одним кинжальным движением горла. Арайя даже не смотрела на исход своего действия. Все полминуты предсмертной агонии Доминионской бедняжки она озаряла меня мерзким, холодным взглядом. — Не нужно изображать растерянность и сожаление. Я дала тебе шанс спасти хоть одного человека, сделать напоследок что-то ради других. Но ты плюнул мне в ответ и дописал в список новую жертву. Потому что в этом весь ты… Приступаем! Пропустив слова убийцы между ушей, я попросту уставился пустыми глазами на такой же пустой взгляд Норы с неустанно забившимся в груди сердцем. Перед взором всплыли последние убитые из той полторы сотен, которые могли бы и не попадать в этот огромный список. Тот отправившийся с раздробленными грудными костями на прибрежное дно бездомный. Тот глупый, но ответственный слуга закона, что в прямом смысле спас меня этим доверчивым выпусканием из клетки, наградой чему буквально через минуту послужило точно такое же вспарывание шеи. Тот часовой, которого за неимением другого выхода я отдал на растерзание заключенным, хотя в принципе мог бы попробовать обыграть его смерть в их глазах. И вот теперь потенциальная союзница. Четыре необязательных, незаслуженных, но вынужденных жертвы всего за недолгое последнее время. А ведь это только прямые убийства. Что говорить про истерзанных стражников в столовой, которых я хоть и косвенно, но точно так же принес в жертву, не рискнув пройти через них и Дайлера по-тихому, без громкого отвлечения. И все для того, чтобы я продолжил путь. Если не добиться никакого результата кроме сохранения своей жизни, включая мельчайшие части тела, то стоило ли оно того? Да, мир в любом случае уже очистился от тошнотворных порождений грязи и десятка опасных преступников, люди в любом случае уже хоть немного обязаны были задуматься о том, чтобы не вступать на их путь. Те же слова Дайлера о запуганных в Телдрисе преступниках. Несмотря на эти победы, я и представить не мог о необходимости достижения такой высокой отметки убийств. И уж тем более о начале вписывания туда людей, что не должны были так сгинуть. Уж точно не ради одного моего пальца. Я бесподобен, способен на многое, доказывал это раз за разом… Но я все еще обычный человек. Почти такой же, как Нора, если она и вправду боролась против другой грязи этого мира — Химер. Тогда почему я вдруг перевесил в голове важность своей миссии? Почему не рискнул, наплевав на возможные обманы, и не воспользовался шансом спасти ее? — Суд окончен, едва начавшись. Нет больше смысла продолжать. Теперь приходит предсмертное наказание. Чудесное порождение моих алхимических трудов, омытое материальными частичками божества этого мира — Сферами Тиберии! — костлявая рука бабки достала из сумки небольшую пробирку со светящейся жидкостью. — Именно оно и принесет виновнику страдания! Открыть ему рот! Двое приспешников из кольца подбежали и жестко раскрыли четырьмя руками мою пасть, хотя сопротивления я и так уже не оказывал. Бессмысленно. Арайя подошла, откупорила пробирку и вылила содержимое внутрь моего рта, заставив все проглотить. Дрянной привкус несъедобности едва не вывел из меня корабельный завтрак. Тем не менее желудок почему-то возжелал оставить постороннюю и незнакомую субстанцию. Все вокруг начало плыть. Зелье оказалось особо быстродействующим и буквально сразу же впилось мне в кровь, дойдя и до мозга. Происходящее начало казаться сном, чему я был бы сейчас несказанно рад. Я мысленно покидал эту комнату и погружался в черную бездну. * * * Розовые магические огни на стенах судной комнаты после трех дней горения уже сужались и превращались в маленькие огоньки. Холодное тело одного из пленников еще в первый же день утащили на дальнейшие опыты. Арайя покинула помещение с большей частью избранного круга Химер, направившись обратно в кабинет, чтобы остаться наедине со скорбью об утраченном родственнике, и с тех пор не возвращалась. Очевидно, боялась снова вспылить и нарушить приказ. Лишь ежедневно посылала сюда новые смены стражи и лекарей, которые проверяли состояние утонувшего в своем сознании пленника и кормили его через трубки. Периодически дергающегося в жутком сне Изувера всегда оставались сторожить трое человек все в тех же белых робах, под которыми на случай чего были спрятаны кинжалы. Никто не разговаривал. Не трогал пленного. Краткий сон и трапезы по очереди. Конунг специально выставляла на пост самых ответственных и хладнокровных. Однако на утро четвертого дня привычную тишину вдруг прервал быстрый и легкий топот из коридора. Через несколько секунд в большом проеме показалась одна из ушедших немногим ранее помощниц лекарей. — Новый приказ. Доставить тело подсудимого в палаты конунга, — строгий голос повелительным тоном прозвучал из ее натянутого белого капюшона. Уверенность в том, что никто посторонний не может пробраться внутрь парапета, да еще и заменить собой одного из них, сыграла против Химер. Ближайший к двери повел головой, отдав распоряжение двум остальным, и те направились к каменному пьедесталу. Скрепляющие пленника цепи отсоединились от него чуть ли не одновременно, и послушники подхватили Изувера за руки, понеся его к выходу. Дождавшись, пока полуживой груз любезно пронесут через весь круговой коридор до ступенчатой лестницы, соединяющей все этажи парапета, девушка остановила бойцов и чуть ли не приказала им опустить тело на пол. Два аккуратных и тонких пальца показались из ее большого рукава и прикоснулись сначала к слегка отросшей щетине Изувера под носом, а затем и к боковой части его шеи. Ощутив признаки жизни в обоих местах, сестра выдохнула, опустила руки к обмотанным лодыжкам и промолвила: — Нам с ним дальше только вниз. Надейтесь, что вам наверх. Не успели Химеры понять значение этих слов, как дева за секунду достала что-то, поднялась и вертикально воткнула заточенные кинжалы в подбородки двум из них. Третий успел не только опешить, но и отбежать назад, судорожно начав снимать с пояса уже свой кинжал. Сестра откинула капюшон, дав волю покрытым чем-то волосам, взмахнула в воздухе обеими руками и направила небольшой сгусток растительных колючек в лицо врага прямо со своей прически. Затем разбежалась на дезориентированного врага, подпрыгнула и повалила Химеру на пол, сразу прижав его грудь коленями. Третьим взмахом кинжалов Рейн лишила жизни последний заслон перед выполнением поставленной задачи. — И почему не все такие, как вы? Посмотрев в первое попавшееся отражение гладкой стены, она поправила прическу, вытерла припрятанным листом чужую кровь и подмигнула самой себе. Затем повернулась к спящему телу и размяла руки. Ей свезло с устройством природы — с даром магии к избранным людям при рождении прикладывался еще и дар вдвое повышенной физической силы и выносливости в сравнении с обычным человеком. В ином случае волочить бы Флэйда по земле до самого потайного лаза из Иммортеля. Кое-как закинув бессознательного жеребца на плечи и прижав руками для удобства его грудь и бедра, Рейн направилась вниз по лестнице. Но перед скрытием из парапета нужно было заглянуть в один зловонный кабинет. В угоду небезызвестной паре дряхлых ног он как раз располагался недалеко от выхода на первом этаже. Рейн окинула покачивающуюся через плечо голову серийного убийцы с противоречивым взглядом. И громко плюнула в его помятую скулу, тут же спохватившись и вытерев ее ладонью. Хоть взрослый ребенок и мирно сопел под ухом, в плену собственного разума он действительно переживал то, о чем заявляла главная сектантка. Быть может, хоть это заставит его испугаться и превратит аморальное безумие в необходимое. Глава 8. Вспышка Выйдя на жаркую затхлую улицу, я не встретил ничего кроме чистейшей темноты. «Погодите-ка… Откуда это я? Почему у меня нож в рукаве? Как я вообще оказался здесь?» Для того чтобы понять все это, достаточно было всего лишь развернуться и увидеть. Но мне до боли не хотелось, не мог даже заставить себя посмотреть назад. Словно там стоял жуткий монстр, сопевший зловонным дыханием мне в спину и рычащий о том, чтобы я шел только вперед, не оглядываясь. И я, как самый настоящий слабак, повелся у него на поводу, зашагав через переулок. По направлению к каким-то загоревшимся огням. Оказалось, огни горели на главной площади Аксона — столицы Империи. Дойдя, я почти не узнал ее. В воздухе царил какой-то красный цвет вместо привычного солнечного. И сквозь него я увидел две огромные группы людей. Слева — воины Тьмы и Химеры, по очереди совершающие казнь невинных жителей, каким-то образом поглощающими их жизненную силу и становясь могущественнее. Справа — толпа обнаженных и совокупляющихся блудниц, которым точно так же больше не было спасения. Я не знал, что делать. Куда вмешиваться в первую очередь. Время поджимало, с каждой секундой усилиями Тьмы слева умирал один невиновный, а потугами богопротивных тварей справа совращался другой. Как вдруг освеженная злость, подкрепленная недавним заключением фиолетовыми и насильственной смертью Норы, делала первоначальный выбор очевидным и чуть ли не сама направила мой корпус в нужную сторону. Перехватив нож поудобнее, я бросился налево и начал вырезать каждого попадавшегося фиолетового и белого ублюдка на пути. Убив так с десяток, я рванулся направо, к другой толпе, которая вдруг оказалась намного дальше, чем была раньше. Ближайшие создания отпрыгивали от меня в страхе, прекращая эту мерзость, но и не понимая, почему я с ними так жестоко поступаю. Однако едва я проходил в серии убийств все дальше, они вновь воссоединялись друг с другом прямо на крови и телах изувеченных, словно позабыв обо мне. И если бы я был не один, а имел разделяющих мои стремления последователей, которыми бы покрыл большее пространство, мы бы вполне возможно и сумели бы сдержать весь участок. Только так. Только моим способом. Никакая другая стратегия не сработает, пусть даже я принесу сюда всех обманутых и разочарованных близких этих блудниц. Они никогда не остановятся. Никогда не захотят отвергнуть свои мерзкие порывы. Вымотавшись и послав их всех куда подальше, я развернулся, чтобы побежать к левой толпе. Где все довольно однозначно, а мои действия куда более эффективны. Как замер на месте. Враги и их жертвы теперь находились еще дальше, и пока я добегу на них, все невинные уже будут мертвы. Если бы я остался и продолжил, наплевав на блудниц, то возможно что-то еще можно было бы изменить. Но я погнался за двумя противоречивыми друг другу целями одновременно, так ни одной и не достигнув. В безнадежности я запрокинул голову наверх и заприметил новое испытание моей психики. По крышам патрулировали другие солдаты Тьмы в фиолетовых броневых нарядах и следили за всем. Возможно даже именно они спровоцировали этот всемирный акт возвращения в доисторическую эру неразвитых людей. Но главное было то, что ни у кого из них не было привычного орудия. Только мои Нэйди-устройства. Именно спущенные с вытянутых кверху лап языки пламени с огнеметов я видел с того переулка. Другие целились в людей на площади с арбалетов, иногда выстреливая, убивая и забавляясь этим. Остальные же размахивали клинком над тыльной стороной ладони, будто бы уже давно умели обращаться с моей инженерной малышкой. Какая-то подавляющая обида тут же возникла у меня в душе. Я чувствовал себя буквально ребёнком, у которого отобрали игрушку и насмешливо водили ею перед его лицом. Однако плакать не хотелось. Хотелось лишь поубивать всех этих свиней, посмевших забрать плод моей долгой работы, даже не спросив. Лишить меня уникальности. Кое-как выйдя с площади, я перестал слышать и отвратные, и предсмертные стоны многочисленных ртов сзади. Но и не стал оборачиваться, чтобы выяснить, в чем дело. Для меня сейчас существовал только очередной узкий переулок. В его конце под уличным светильником стоял человек в черном капюшоне. Подойдя, я положил руку к нему на широкое плечо и дернул к себе. Как тут же боязливо отпрыгнул назад и рухнул на землю. «Безумие… Что с твоим лицом?» То, что предстало под капюшоном, вовсе и не было лицом. Какое-то искаженное порождение антиприроды. Ослепляющая гамма разноцветных переливающихся цветов разной формы заменяла ему глаза, рот, нос, щеки… Да вообще все, что можно было бы отнести к человеческому. Существо, называющее себя лидером Тьмы, на деле оказалось самым последним, что я мог ожидать. Пожав плечами, он повернулся куда-то вбок и встретил подошедшую снежноволосую девушку. Та с таким же отсутствием интереса окинула меня взглядом и схватилась за свое лицо. Сдернув маску одной симпатичной девушки, она открыла вид на другую. Мою любительницу природы. «Нет. Только не ты… Уж не тебе предавать меня тоже.» Рейн расширила рот и истерично засмеялась. Затем они посмотрели друг на друга и сплелись в неожиданном поцелуе. Если это одностороннее внедрение тонких губ в разноцветную несуразицу под капюшоном можно было так назвать. Не знаю почему, но я не подорвался в ту же секунду, чтобы остановить их. А лишь пораженно опустил шею, поднялся с земли и развернулся, дабы смиренно уйти куда-нибудь прочь отсюда. — Я же сказал, рано или поздно тюрьма придет за тобой. Осточертевший холодный металл вновь сковал мои запястья. И Дайлер повел меня в ту самую темницу, из которой я недавно так эффектно, но, видимо, напрасно сбежал. Клетка заперлась с таким громким лязгающим звуком, что я схватился за уши и упал на ледяную землю лицом вниз, стиснув зубы до крови в деснах.