— Как и следовало сделать в этом случае,?— заметила мама. — На рассвете я вышел. Рыжий Пройдоха стоял неподвижно, ветер играл его гривой, а Бесс спокойно паслась рядом с ним. Увидев меня, она повернулась к Пройдохе, тихонько заржала и потрусила в свое стойло возле кузницы. — Что, так все и кончилось? — спросил папа. — Это было только начало. Узнав об этом, Джимми Джо пришел извиняться. «Этот старый плут перескочил забор на ваш участок, я слышал какой-то шум. Надеюсь, с твоей кобылой все в порядке». Через месяц я заметил, что Бесс понесла, но сможет ли она выносить жеребенка? Народ, толкавшийся в кузнице, очень в этом сомневался. А Бесс, похоже, чувствовала себя отлично. Шкура ее лоснилась, глаза сияли, вот только размер ее увеличившегося живота беспокоил деда. «Ты сильно рисковал, Майкл,?— сказал он мне.?— И она, и жеребенок могут погибнуть». Я чувствовал себя ужасно. «Я сообразил только в последний момент»,?— признался я. Моя мама промолчала. В течение последующих месяцев, когда мы ждали исхода, мой дед сильно сдал и ослабел,?— продолжал свой рассказ Майкл.?— Он перестал приходить в кузницу, спал целыми днями. Соседи фермеры хором предрекали его близкую кончину. А без деда у Бесс шансов не было. «У него легкая рука, он один может помочь при тяжелых родах,?— говорили мне.?— Очень жаль, что он не поможет ей. Бедняжка Бесс не выживет». Отец сокрушенно покачал головой. Мама закрыла глаза, а бабушка крутанула колесо своей прялки. Майра взяла Джонни за руку. — Как и предсказывали, роды были очень сложными: много часов Бесс тужилась и пыхтела, задыхаясь и выкатив глаза. Я стоял рядом и лишь приговаривал снова и снова: «Прости меня, девочка, прости меня». Уже перед самым рассветом Бесс прекратила потуги. Она лежала на боку с закрытыми глазами, когда вдруг дверь в кузницу открылась. На пороге, опираясь на руку моей матери, стоял Мерта Мор. Он медленно подошел к Бесс и стал что-то нашептывать ей на ухо, поглаживая ладонью по ее животу, пока наконец… — Майкл выдержал паузу. — Ну же! — не выдержал Джонни.?— Пока что?.. — Пока не показались две длинные и тонкие ножки. А потом и еще две. Мы с дедом и матерью помогли жеребенку сначала выбраться, а потом и встать. Он шатался, но был вполне здоровым. От Пройдохи ему досталась каштановая шкура, а от матери — большие и глубокие темные глаза. — Молодчина Бесс! — воскликнула Майра. — Твой дед быль сильным человеком,?— отметила бабушка. — Мы с матерью помогли Мерте Мору вернуться к очагу, а еще через два дня он умер. — Да упокоит Господь его душу,?— сказала мама. — Бесс протянула еще год, успев увидеть, что ее девочка растет здоровой и сильной. Ей нравилось наблюдать, как гоняет ее жеребенок. Эта молодая кобылка истинно была дочерью Пройдохи. Вся наша компания в кузнице отзывалась о ней с восхищением. «Был бы ты джентльменом, Майкл, у тебя была бы славная лошадь, чтобы ездить на охоту, или ты даже мог бы принять участие в Голуэйских скачках!» И это немного утешило нас после утраты Мерты Мора. «Она у меня настоящая чемпионка,?— говорил я всем,?— поэтому так я ее и назову. Чемпионка». — «Продай ее,?— уговаривали меня.?— Отвези на лошадиную ярмарку в Баллинасло. Тебе же нужны деньги». Я посоветовался с матерью, но она сказала, что мы справимся и без этого. Кузница перешла ко мне, и дела наши шли неплохо. Но потом мама заболела и умерла. Царствие небесное. Мы с отцом похоронили ее на кладбище Клонтаскертского аббатства, рядом с могилами представителей многих поколений Келли. После этого Блейкни выгнал меня из кузницы и прислал туда другого кузнеца. Поэтому я оседлал Чемпионку и отправился в путь, полностью положившись на провидение. — Ну что? — в воцарившейся тишине спросила я. Мне даже не пришлось продолжать: «Так теперь вы верите, что он не цыган, не вор и не проходимец с большой дороги?» — Добрый рассказ, с этим я соглашусь,?— сказал отец.?— Но все же есть ли у тебя какие-то живые родственники? — У меня есть брат на двенадцать лет старше меня. Точнее, брат по отцу. Патрик Келли. — Уже что-то,?— сказал папа.?— Где он живет? — Не знаю,?— ответил Майкл. — И что же ты теперь собираешься делать? Отец не сказал «без дома, без денег, без земли», но все мы услышали эти подразумевавшиеся слова. — Я намерен принять участие в Голуэйских скачках на своей Чемпионке и выиграть их,?— твердо заявил Майкл.?— А главный приз там — двадцать пять фунтов. Отец и Джонни рассмеялись. — Майкл,?— сказал отец,?— эти скачки не для таких, как мы. Ты приехал сюда на лошади, но ее у тебя отберут, а тебя самого бросят в тюрьму. — В Голуэй Сити мне сказали, что, если я смогу найти джентльмена, который будет моим спонсором, Чемпионка сможет участвовать. Я планировал использовать выигрыш на расходы во время моих странствий. Но теперь… Я возьму в аренду участок с домом, чтобы мы с Онорой могли… — Очень опасно привлекать к себе внимание таким образом,?— перебил отец.?— Даже если ты выиграешь, здесь нет свободной земли, насколько мне известно. Был бы ты рыбаком, я, возможно, и мог бы тебе помочь. — Он может выучиться на рыбака, папа,?— вмешалась я.?— Ведь ты сможешь, правда, Майкл? — Могу попробовать,?— сказал Майкл. Я с облегчением вздохнула, только теперь заметив, что до этого сидела, затаив дыхание. — Ты вообще когда-нибудь ловил рыбу? — спросил мой отец. — Дома мы с братом таскали из реки отличных лососей, и шериф ни разу не поймал нас за этим занятием. — Это мы называем «удить рыбу»,?— объяснил отец.?— Тут больше удачи, чем умения. А вот чтобы находить косяки сельди и забрасывать сети — тут уж действительно требуется умение. Тут нужны быстрый ум и крепкая спина. — У него все это есть, папа,?— сказала я.?— Ну пожалуйста, прошу тебя. — Любой человек заслуживает того, чтобы получить шанс,?— сказала бабушка моему отцу. — Я должен поговорить с адмиралом,?— ответил тот.?— Мы рыбачим вместе с людьми из Кладдаха. Слышал что-то о Кладдахе? — Я видел какую-то деревню, когда проезжал через Голуэй Сити. — Видел деревню, говоришь? Ну, видеть — это еще не значит поверить. Кладдах существовал еще до Голуэй Сити, и люди там крепко держатся за свое право ловить рыбу в заливе Голуэй, которое принадлежит им испокон веков. Каждый год в Кладдахе выбирают предводителя. Мы называем его адмиралом, и он руководит всей рыбацкой флотилией. Когда я приехал сюда из Коннемары, народ в Кладдахе принял меня, потому что здесь знали мой род и мою кровь в течение многих поколений. А о тебе, молодой человек, я такого сказать не могу, несмотря на твой красочный рассказ. — Пожалуйста, папа,?— снова вмешалась я.?— Ты же сам всегда говорил, что хорошо разбираешься в людях. Отец помолчал, а потом произнес: — Если адмирал согласится, я испытаю тебя в своей лодке. — Спасибо, папа! — воскликнула я. — Я хороший пловец, сэр,?— добавил Майкл. — О твоем умении плавать я адмиралу говорить не стану. Мы остаемся в лодке. И это самое главное, парень,?— оставаться на поверхности воды. А в заливе Голуэй это бывает непросто: здесь множество коварных течений, а под водой скрываются острые скалы. Но мужчина таким образом способен прокормить семью, а молодой парень, если дела у него пойдут хорошо, может рассчитывать на женитьбу. Приданое Оноры — это доля прав на нашу лодку,?— сказал отец. — Когда мы сможем выйти в море, сэр? — Майкл встал. — Полегче, полегче,?— осадил его отец, но потом, рассмеявшись, похлопал Майкла по плечу и вместе с Джонни увел показывать их púcа`n. — Я так счастлива! — воскликнула я, когда в доме остались только мама, Майра и бабушка.?— Правда же он замечательный? Мама ответила, что он, похоже, хороший парень. Майра стала рассуждать о том, какой он красивый. И только бабушка ничего не сказала. Она положила палец на веретено и крутнула пустое колесо. — О чем ты думаешь, бабушка? — спросила ее я. — История, которую он поведал, очень печальная,?— ответила она.?— Да, Майкл сделал из нее прекрасный рассказ, но обрати внимание, как быстро он проскочил момент со своим изгнанием. У него украли кузницу, где ковал железо еще его дед, его выгнали с земли предков, оставив ему только рубашку на теле да эту рыжую лошадь — одновременно и опасность, и ответственность… Да, такая душевная рана заживет нескоро. — Но, бабушка, Майкл вовсе не кажется грустным,?— возразила Майра. — Так и есть,?— подхватила я.?— Он просто странствовал, играя по пути на своей волынке. И не переживал ни о чем. — Покидать родные места всегда грустно,?— сказала бабушка.?— Терять память многих поколений. Придет время, и никто из Келли в Галлахе уже не вспомнит кузнеца, волынщика или его мать. На душе у него печаль, поверьте мне. Возможно, даже слишком сильная печаль. Этот парень глубоко одинок. — Но с этим будет покончено, бабушка. Теперь Майкл станет одним из нас. И начнется новая история: «Fadó, давным-давно на Силвер Стрэнд приехал на гнедой лошади один юноша, ставший рыбаком и женившийся на Оноре Кили. И зажили они долго и счастливо». Бабушка улыбнулась мне и вновь крутнула колесо своей прялки. — Нам остается только надеяться на это, a stór[19]. Глава 5 — Вон там, Майра, видишь? Это отцовская лодка, а там — лодка Лихи… Только почему они возвращаются? Мы с Майрой стояли на пристани и смотрели, как складываются красные паруса двух лодок, púcа`ns. Утром мы проводили мужчин еще до рассвета с запасом провизии на три дня рыбалки. Но еще не начался закат первого дня, как они вернулись. — А у руля там твой Джонни, Майра? — спросила я.?— Погляди, как его парус надувает ветер! — Ну, надувать — это он умеет,?— сказала Майра и выразительно похлопала себя ладонью по животу. — Так ты уже беременна? — В этом мы с Джонни немного поторопились. — Поторопились? Ух ты. А мама знает? — Скажу ей, когда уже будет заметно. — Майра. — И не смотри на меня так. Я теперь замужняя женщина. Все так волнуются и суетятся вокруг вас с Майклом Келли, а на самом деле все ужасно просто. Парень с девушкой сначала встречаются взглядами, потом ощущают взаимное влечение, затем немного ухаживания, чтобы убедиться, что они подходят друг другу, а дальше… — Она выразительно пожала плечами. — А дальше?.. — Сама видишь. Все это вместе и составляет большое и глубокое чувство, моя младшая сестренка. И это похлеще, чем кружиться в бешеном риле или глотнуть poitín[20].