– Когда? – я тихо хмыкнула. – Очнулась, сразу пошла к Глебу, а там… – Не говори никому, я сам разберусь. – Андрей бросил на меня исподлобья испытующий взгляд. – И Саша… Ты знаешь, я не склонен защищать Глеба. Он… сложный человек. Но то, что ты увидела, никак не влияет на его отношения к тебе или к Насте. Для него секс – это как для меня внеплановая тренировка, понимаешь? Плохо тебе, грустно – пошел размялся, проветрил мозги. Чистая физика. Люди все разные и скорбят тоже по-разному. – Сколько времени прошло? – мне не хотелось обсуждать эту тему. – Больше суток, – с тихим вздохом ответил друг. – Сегодня суббота? – Я с трудом произвела необходимые подсчеты. Значит, завтра воскресенье, мой день рождения. Молодой наемник задрал рукав и посмотрел на электронные часы на резиновом ремешке. – Уже сорок минут как… Ладно, пойду, попробую найти какие-нибудь лекарства. Надо решить, что делать дальше. – А никто не догадается, что я здесь? Странное время для спортзала. – С твоими поисками весь график к хренам полетел, не у меня одного. Я скоро. Не вставай. Я и не собиралась. Как только стих последний отзвук легких шагов, я свернулась рогаликом и закрыла глаза, не в силах сопротивляться дремоте. Андрей вернулся с большой спортивной сумкой через плечо. Вытащил сложенный валиком спальник, связку блистеров с таблетками, литровый термос, чистую футболку, что-то еще. – Держи, я отвернусь. Я наконец-то избавилась от противной липнущей одежды и натянула вместо нее футболку Андрея. Сразу стало легче. Пока я переодевалась, мой друг перевернул мат чистой стороной вверх и соорудил из своей куртки подобие подушки. Когда я легла, укрыл теплым спальником. Даже хотел напоить супом из термоса, но я все-таки еще не валялась при смерти и поела сама. Аппетита не было, приходилось глотать через силу. Внезапно мы услышали звук подъезжающего автомобиля. Андрей бросил тревожный взгляд на окно, чей краешек виднелся в приоткрытую дверь кладовой. Нахмурил брови, прошептал: – Тихо, не шевелись! Щелкнул выключателем, плотно прикрыл за собой дверь. Я замерла, боясь неудачно пошевелиться и зацепить что-нибудь из окружавшего меня спортивного барахла. Очень скоро в зале, совсем рядом с моим укрытием, прозвучал обманчиво-вялый голос Дамира. – Все тренируешься? Похвально. Я прислушалась, но ответа не последовало. Вместо него раздались громкие щелчки, с какими бьют по мешку легкой снарядной перчаткой. – Позволишь присоединиться? Давненько не занимался. Как на счет небольшого спарринга? Снова тишина, шорох скидываемой одежды, пиджака или пуловера. – А чьи это перчатки лежат? Маловаты тебе по размеру, не находишь? Я застыла на месте, ни жива, ни мертва. Вот на таких мелочах и попадаются! В этот раз мой тайный друг снизошел до ответа, собранного и сухого. – Тут любые размеры есть. Тебе подойдут вон те, черные. Снова непонятный шорох. Затем – быстрые притоптывающие шаги. Резкий выдох, удар, вслед за ним еще один. Перчатка о перчатку, перчатка о тело. Дамир умудрялся двигаться и говорить, не меняя интонации и сохраняя ровное дыхание. – С некоторых пор ты меня очень интересуешь, Андрей… Знаешь, почему? – Не имею представления… Тыщ-тыщ! Кажется, двойной по туловищу. – Мне кажется, ты готовишься совершить… большую ошибку… и выбрать не ту… сторону… Подумай хорошенько, Андрей… Глеб тебе многое спускает… но он органически не переносит… предательство… – Тыщ! Кто-то из них двоих снова пропустил удар, плотный и звонкий. – И я тоже… Еще попадание, шаркающий звук шагов, какие бывают, когда боец утратил координацию и не вполне собой управляет. Тыщ-тыщ! Глухой удар упавшего на пол тела. Следом полетело что-то еще, совсем легкое. Может, перчатки. Кто-то уверенной походкой победителя направился к выходу. Звук мотора, все тише и дальше. Через пару минут дверь чулана отворилась (я напряглась и зачем-то натянула спальник до подбородка), и на пороге появился пошатывающийся Андрей. Из разбитой губы на подбородок стекала кровь. Парень, не глядя, вытер ручеек тыльной стороной кулака. Только сейчас я поняла, насколько эгоистично себя вела. Я-то ничем не рисковала: ну, нашел бы меня запойный босс, отругал, посадил под замок без интернета, все дела. А Андрей, помогая мне, всерьез рисковал жизнью! Я немедленно вывалила на друга бессвязный поток страхов и опасений, мешая их с просьбами уйти прямо сейчас и больше не возвращаться. Даже начала снимать футболку, опасаясь, что пронырливый Дамир сможет по ней вычислить тайного союзника, но Андрей резко одернул подол вниз, прикрывая мой впалый живот и торчащие ребра. – Не мели ерунду. Все обойдется. Завтра попробую тебя отсюда вытащить. – Завтра у меня день рождения… – зачем-то уточнила я. – Знаю. Я же досье собирал, забыла? – улыбнулся Андрей. Хорошая у него все-таки улыбка, открытая, немного мальчишеская. – Посидеть с тобой? – Да! Но вдруг тебя хватятся… Я разрывалась между страхом за друга и нежеланием снова остаться в одиночестве. – Двигайся тогда. Андрей развалился на мате, подложив сцепленные руки под голову и устроив щиколотку правой ноги на колене левой. Некоторое время мы лежали молча, пока молодой наемник не прервал затянувшуюся паузу: – Если б я знал месяц назад, что все так обернется… – Если бы у бабушки… Хватит уже. Но Андрей явно настроился на долгое самобичевание. – О чем ты жалеешь в жизни больше всего? – О том, что пошла в этот гребаный бассейн. – А еще о чем? Я пожала плечами. – Не знаю. С одной стороны, об очень многом. А с другой… Если взять и разом изменить все глупости, что мы совершили, разве мы не станет другими людьми? Внешность останется та же, а суть поменяется. И кто знает, в какую сторону. А ты мне нравишься таким, какой есть. – Хреновый ты психолог, Саша… – Ты что ли лучше? Из всех девок города выбрал психопатку. А как ты вообще во все это ввязался? Ну, стал наемником, попал на базу? – я перевернулась на бок и подставила под щеку кулак. Мне давно казалось, что Андрей как-то не подходил для всех этих мутных дел: слишком благородный, слишком дружелюбный и честный. Слишком хороший. Не то что Дамир. Тот, должно быть, придушил свою первую жертву еще в подготовительном классе. И Андрей начал рассказывать, глядя в темный потолок кладовки, время от времени прерываясь, чтобы проверить температуру или подать флягу с водой. С ним тоже было хорошо, но совсем не так, как… Я не дала себе закончить фразу. Его история не была оригинальной, даже чем-то напоминала мою. Бедное детство в каком-то полуразвалившемся селе. Ранняя смерть отца. Нищета, покрасневшие от усталости глаза матери, работавшей в три смены, чтобы поднять на ноги детей. Армия. Дембель. Уличная драка в одиночку против троих отморозков, после которой к нему подошел рекрутер с базы Глеба… Я слушала его историю, откровенную, неприукрашенную, не созданную, чтобы выбивать из слушателя жалость. Слушала и не знала, что сказать. Да и надо ли что-то говорить… Вспомнилась красивая фраза из мультика: «Мы с тобой одной крови, ты и я». Мои пальцы нащупали ладонь Андрея и крепко ее сжали. Не сразу, но он ответил на пожатие. Так мы и лежали в темноте, на продавленном гимнастическом мате, взявшись за руки, словно последние выжившие после кораблекрушения пассажиры, без всякой надежды болтавшиеся посреди моря на криво связанном плоту. А потом я, поддавшись неясному порыву, придвинулась ближе и чмокнула его в щеку. Андрей вздрогнул и отстранился. Медленно повернулся на бок, облокотился на руку и посмотрел на меня. Я не смогла ответить на его внимательный взгляд – спряталась под спальник. Но чувствовала, что он улыбался, чуть сощурив миндалевидного разреза глаза. От него пахло табачным дымом и той самой клубничной Хуба-Бубой из «Березки». Точно, ему же достался весь наш приз, целый блок. Странное сочетание почему-то напомнило школу. Выпускной класс, гаражи, пять минут до звонка. – А ты когда-нибудь думал… ну… найти себе другую работу? – Я, не утерпев, высунулась из укрытия. – Конечно, – хмыкнул он, никак не прокомментировав мой поступок. – Не представляешь, сколько раз. – И чем бы ты хотел заниматься? – Честно?.. Ну-ка дай… Температура, вроде, спала… Если честно, хочу купить виноградник в Абхазии, буду выращивать Качич, слышала про такой сорт? Ему больше двух тысяч лет. Этот виноград рос еще до того, как в Англию вторглись нормандцы. А еще заведу собаку. Будем с ней по утрам обходить угодья. – Здорово, классная мечта. – Почему мечта? Цель. И до нее осталось не так уж далеко. Саша? – Да? Андрей стиснул мои пальцы в своей ладони. Свет, падавший в кладовку из зала, освещал наши тела только наполовину, оставляя лица в темноте. Отчетливо разглядеть я могла только вытянутый подбородок и рот с припухшей нижней губой. Между зубов – красные ниточки крови. Должно быть, во время спарринга оцарапал щеку с внутренней стороны. Скотина Дамир… – Если завтра все пройдет, как надо, тебе нельзя будет возвращаться домой или в универ, – продолжил он после небольшой паузы. – Эти места Дамир проверит в первую очередь. Я отвезу тебя к надежному человеку, там тебя никто не найдет. Поживешь у него месяца три-четыре, а потом вся эта история так или иначе закончится. Всем ее участникам станет не до тебя, Глебу в том числе. И еще. За твоим одноклассником, тем, что был с нами в «Березке», не следят. Про вашу дружбу знаю только я. И снова, как и в случае с братом, мне показалось, что конец фразы задумывался иным. Черт. Это было некстати… Ну то есть, я очень благодарна и даже сама его поцеловала… Но это был не такой поцелуй… Я раздраженно себя оборвала. Стоп. Не надо лезть в чужую голову. Я снова пытаюсь выставить правильный поступок хорошего парня чем-то большим. – Спасибо, – я сглотнула невольно образовавшийся комок. – Сможешь принести какой-нибудь ноутбук? – Зачем? – У меня все еще есть доступ к вашей сети. Устрою завтра профилактические работы на нужном участке. – Хорошая идея. Ладно, отдыхай. Я пошел, утром зайду. Всю субботу я провалялась на полу, укрытая спальником. Глотала таблетки, спала, ела, болтала с Андреем, умудрявшимся периодически делать крюк и забегать на пару минут в спортзал. К утру воскресенья я почувствовала себя почти что полноценным человеком. Жар прошел, осталась только обычная слабость не до конца восстановившегося тела. Не успела я подняться и наконец-то добрести до душа, как пришел Андрей. С гитарой. Я прикусила губу: больше никаких слез, я же себе пообещала. – С днем рождения! – Не надо было. Я даже не могу представить, насколько это опасно.