Мешочек мгновенно исчез. – Нам хватит, – подвела итог Ганга. – Дядька, накрывайте на стол, – со вздохом сказал я, понимая, что мне не отвертеться. – Я быстро, туда и обратно. – Это как? – удивился он. – Как-как. На «мерседесе», – буркнул я. Утром в обеденный зал ворвался маленький смерч. Он, пища от переполняющего его восторга, покружил вокруг стола. Затем обнял меня огорошенного, поцеловал в щеку, сказал: – Спасибо! – и устремился дальше, к разинувшему рот Фоме. – Фомочка, дорогой, я такие вещи выбрала, такие! – Смерч остановился и превратился в неописуемо радостную Сулейму. – Ты просто обалдеешь, когда увидишь их. Там… – Эльфарка нагнулась к самому уху орка и стала шептать. Тот из зеленого стал серым. – Пошли, покажу, – потащила она его за руку. – Сулейма! – строго прикрикнула на нее стоявшая в дверях Ганга. – Фоме рано еще смотреть на твои вещи, вот когда поженитесь, тогда пожалуйста. Эльфарка огорченно всплеснула руками: – Да когда это еще будет! Сначала нужно научиться правильно сидеть, потом не есть руками, потом… потом я состарюсь и умру. Вот. – Она беспомощно огляделась, радость угасла, оставив после себя лишь одно видимое всем огорчение. – Учитель, – обратилась она ко мне весьма решительным тоном, – пожените нас с Фомочкой. Я разинул рот. Свадебный обряд в этом мире у людей был простой. И хотя Фома и Сулейма людьми не были, но я понял, что им все равно, какой обряд будет совершен. Главное, чтобы их признали мужем и женой. Жених и невеста просили благословения родителей, и те разрешали им быть мужем и женой и напутствовали добрыми словами, чтобы жили дружно, чтобы детки родились. Затем играли свадьбу и одаривали молодоженов. И никаких тебе записей в книге регистрации браков. Никаких очередей. Я откашлялся, давая себе время обдумать. Значит, меня считают за отца, раз просят разрешения. – Фома, что скажешь? – обратился я к орку. – А что, я согласен, – ответил бывший шаман. – Когда вернемся из похода, так и сыграем свадьбу. Только где жить будем? – В замке жить будете, – встряла Ганга. – Под моим присмотром. – Ну, в замке так в замке, – не стал спорить Фома. Он, как настоящий мужчина, больше обращал внимание на стол с едой, чем на вопросы женитьбы. Невеста есть, жить тоже есть где, а деток нарожают. После завтрака ко мне, постучавшись, в комнату вошла моя невеста. Подошла, обняла и, тесно прижавшись горячим телом, стала целовать. Все эти расы первородных, населяющие Сивиллу, могли выделять тонны феромонов. И Ганга бессовестно этим пользовалась. От запаха ее тела у меня пошла кругом голова. Руки сами потянулись и обняли девушку. Губы нашли ее губы и жадно впились, словно я был умирающим путником в пустыне и приложился к чистому источнику воды. Я пил и пил, дурея и забываясь. За поцелуями Ганга успела спросить: – Когда мы поженимся? Этот вопрос вернул меня с неба на землю. Взгляд мой прояснился. Я подсознательно ждал этого и ответил: – Потерпи, придет время, тогда поженимся. – Когда оно придет? К моей старости? – Ганга уперлась руками в мою грудь и отстранилась. – Ганга, когда придет, тогда я тебе об этом скажу. – А я тебе скажу, – разозлившись, ответила моя невеста, – что Сулейма потому себя так вела, что ты разлучил их с Фомой. Ей учеба в голову не лезла, так она скучала. Потому и бросалась делать глупости, чтобы ты услышал и прислал к ней Фому. Ты… ты знаешь кто? – У нее навернулись слезы. – Я тоже банду создам! Я не стал слушать, что она в горячке наговорит. Привлек ее к себе и поцеловал. – Запомни! Я. Тебя. Люблю. Глава 8 Планета Сивилла. Степь В Бродомире мы оказались под вечер. Перед закрытием рынка купили лошадей и, провожаемые удивленными взглядами городской стражи, выехали в ночь из городских ворот. Я не стал ждать утра и давать время возможным преследователям собраться. А в том, что за нами будут охотиться, я не сомневался. Где-то я перешел дорогу графу Мару. А он, по всей видимости, креатура Рока. Тот, как шахматный игрок, расставил своих людей и нелюдей на значимые позиции и ждет моего хода. Я интуитивно понимал, что Рок анализирует создавшуюся ситуацию через астрал, и, надеюсь, он думает, что так же поступаю я. С его точки зрения было бы глупо не использовать такую возможность. Но там наверху у меня при моих скромных возможностях десять, от силы двадцать вариантов возможных решений, а у него их тысячи. За Худжгархом он может следить, а вот отслеживать Ирридара – это то же самое, что искать иголку в стоге сена. Проверить свою теорию я не мог, но доверился своему расслоенному сознанию. Еще доверился Шизе после того, как она точно вычислила точки переноса снежных эльфаров, штурмующих замок. Я иногда задумывался о том штурме и, сколько бы ни раскидывал мозгами, находил только одно разумное объяснение случившемуся: руку к телепорту в мир Беоты приложил Рок. С его стороны это мелкое нарушение вселенских правил для высоких, но оно ему еще вернется бумерангом. Кто сеет ветер, тот пожнет бурю. В этом я не сомневался. Через пару часов после того, как выехали из Бродомира, мы остановились. Кроме Ганги со мной были Фома с Сулеймой и Гради-ил. В темноте я создал светящийся шарик. На специальном пергаменте с помощью подсказок Шизы начертал заклинание свитка массового портала. Хоть я и доверял умениям Шизы, но червячок сомнения грыз меня изнутри не переставая. Закончив работу, я сделал три глубоких вздоха. – Ну, с Богом, – произнес я, открыл окно портала и скомандовал: – Фома, Гради-ил, вперед. Следом за ними шагнули я сам, ведя коня под уздцы, и девушки. К моей радости, мы вышли у города при ставке великого хана. Фома и Гради-ил встречали нас радостными улыбками. Гради-ил удивленно покачал головой: – А я слышал, что пространственную магию проходят в магистратуре. А оно вона как. Врали, значит. – Нет, не врали, Гради-ил, это я факультативно изучал с мессиром Луминьяном, – солгал я и ушел от скользкой темы, переведя разговор на другое. – План у нас следующий. Ганга едет в ставку и готовит почву для принятия тайного посольства. Мы отправляемся на постоялый двор и ждем тебя, любовь моя, утром. Орчанка потянулась ко мне и поцеловала, не смущаясь остальных. – Только очень жди, – прошептала она. Вскочила на коня, и постепенно ее фигурка растворилась в ночи. Город ночью был не освещен. В домах горели редкие огни, и только сарай постоялого двора выделялся множественными огоньками в проемах окон. – Я есть хочу, – промолвила Сулейма. Я кивнул: – На постоялом дворе перекусим. В зале постоялого двора было много разного народа. Стоял чад от кухни и гул разговоров. Он не смолк, даже когда мы вошли, и это было хорошо. Значит, мы не привлекаем внимания. Подумаешь, орк, два снежных эльфара и человек. В зале было несколько снежных эльфаров и даже парочка лесных. Или авантюристы, которых хватает в любом народе, или шпионы, что скорее всего. Они окинули нас равнодушным взглядом и отвернулись. Но сполохи в ауре показали мне, что они встревожились. Незаметно для других, но не для Шизы, они обменялись друг с другом взглядами. – Присмотрись к ним, – посоветовала она. – Странные личности. Мы уселись за отдельный стол и заказали еду. – Мне рыбу. Жареную, – попросила Сулейма. – Яичницу и лепешку. – Чем запивать будете? – спросил дворф-подавальщик и подмигнул ей. – Вино белое? Спиртус? – Ты, коротконогий, если будешь мне подмигивать, – неожиданно для всех нас заявила девушка, – то Фома тебе яйца вырвет. Правда, Фома? – Правда, – подтвердил невозмутимый орк. Я позавидовал его спокойствию. Только вот спокойной жизни ему не видать с такой Сулеймой, мирной и прекрасной. – Я девушка порядочная, – пояснила эльфарка, – и нечего мне делать непристойные предложения… Неси белое вино. – Девушка оговорилась, – поправил я ее выбор, – мы пьем гайрат. Белый. Дворф побледнел, улыбка сошла с его бородатого лица. Был он молод, и бородка росла редкими рыжими кустиками. – Я не имел в виду ничего плохого, – начал оправдываться он. – Зачем мне эта кислятина?! – возмутилась Сулейма, не обращая внимания на подавальщика. – Я уже взрослая и могу сама определять, что мне пить. К тому же я пью с детства, – заявила порядочная девушка. На нас стали оглядываться. – Она шутит, – снова невозмутимо проговорил Фома. – Ей цвар из озерных ягод, а нам гайрат. Мне тоже рыбу. Я посмотрел на Гради-ила. – Мне ягненка, и если нельзя вино, – он кинул на меня мимолетный взгляд, – то зеленый цвар. – А мне гайрат и перепелок побольше, – сделал выбор я. Сулейма промолчала, но, когда дворф ушел, ткнула локотком в бок Фому: – Фома, ты почему молчишь, когда со мной неправильно обращаются? Фома косо взглянул на свою невесту.