– Я выведу тебя в степь и выпорю, женщина. Знай свое место, – удивил он нас своим ответом. – Однако! – выразил свое мнение Гради-ил. – Где ты, Фома, был раньше, когда она мне слабительного подсыпала в еду. Хорошо, что не крысиного яду. – Сулейма исправится, – все так же спокойно, как далай-лама, произнес орк. Больше он не удостоил свою невесту вниманием. Та раздраженно задышала, но смолчала. Видимо, уже знала, что он может осуществить свою угрозу. Но долго сидеть спокойно она не могла. Повозившись на скамье, она засунула палец в нос. Я сдержанно хрюкнул. Гради-ил шепотом высказал свое возмущение. – Сулейма, нельзя ковыряться в носу. Это неприлично! Ты выглядишь некрасиво, что о тебе скажут? – Мне все равно, – отозвалась девушка. Я понял, что она это делает назло нам, и стал создавать иллюзию большого носа. – Если ты будешь ковыряться в носу, он у тебя вырастет, – сообщил я ей новость. Сулейма презрительно фыркнула. Но, увидев удивленного Фому, быстро вытащила палец и вытерла его о штаны. – Что? – спросила она. – Твой нос, Су. Он вырос! Эльфарка схватила свой нос рукой, на ощупь он был обычным. – Не может быть. Я ничего не чувствую. – А ты и не почувствуешь, – как можно равнодушнее ответил я, – это видят другие. Сулейма оглядела сидящих за соседними столами и, увидев их неподдельное удивление, полезла в поясную сумку, вытащила серебряное полированное зеркало и посмотрела на себя. В следующий миг все в зале вздрогнули. Девушка разразилась таким визгом, что впору было затыкать уши. – Нос! Мой нос! – кричала она, ни капли не смущаясь присутствующих. Она его ощупывала и не могла понять, в чем дело. На ощупь он был нормальным, а в зеркале толстый, мясистый, длинный настолько, что свисал до подбородка. – Фома! Сделай что-нибудь! – Она схватила его за руку и стала трясти. – Су, если ты перестанешь в него лазить, он скоро станет нормальным, – флегматично отозвался орк. – Я… я больше не буду, Фомочка! Ты только не бросай меня! – Она снова затрясла его. – Не бросай! Слышишь? – Слышу, – отозвался он. – И все слышали. Я убрал иллюзию длинного носа. – А еще нос растет, когда девушка врет, – сообщил я ей новость. – Неправда, учитель, – повернулась она ко мне. – Я на острове врала постоянно, и нос не рос. – Тогда ты была рабыней, Сулейма, – рассудительно пояснил Фома. – А здесь ты… – Он замялся, подыскивая слово. Ему помог Гради-ил: – А здесь ты отмечена богами, Су. – Не надо! – затряслась Сулейма. – Я не хочу никаких отметин! – Она еще раз бросила взгляд в зеркало и разревелась. – Ну почему я такая несчастливая… Врут все, а нос растет только у меня. – Потому, Сулейма, – усмехнулся я, – что все врут чужим, а ты тем, кто протянул тебе руку помощи. – Я больше не буду! Честно! – стала уверять она. Я по сполохам ауры увидел, что врет, и удлинил ей нос, как у Буратино. – Су, – укоризненно произнес Фома, – ты лучше помолчи, чем снова нас обманывать. – Что, опять? – Девушка быстро поднесла к лицу зеркало. – Да что это такое! Что за жизнь у меня! – Такая же, как у меня, Су, – ответил орк, – только я не вру и не вижу в этом смысла. Эльфарка попыталась открыть рот и что-то сказать, но Фома нежно прикрыл его своей ладонью. – Просто помолчи. Принесли еду, и Сулейма принялась есть руками. Фома взял нож и вилку, отрезал себе кусок и молча стал жевать. Снежная эльфарка положила кусок рыбы на тарелку и посмотрела на свои жирные руки. Фома молча подал ей свой платок. Сулейма зло вытерла руки, взяла нож и вилку, покрутила их в руках. Посмотрела, как ест ее жених, и положила приборы на стол. – Фома! Ты в степи всегда ел вилкой и ножом? Тот прожевал и кратко ответил: – Нет. – Нет, – повторила она. Взяла вилку и стала ковыряться в рыбе. Ела она уже без аппетита. К нашему столу вразвалочку подошел подвыпивший наемник, человек. – Крошка! Если эта компания тебя не устраивает, пошли к нам, у нас можно есть руками и пить вино. Или, хочешь, я набью им всем морды. Мы не успели и глазом моргнуть, как Сулейма вскочила и врезала наемнику кулачком в нос. Удар у эльфарки был поставлен хорошо. Кость звучно хрястнула, и пьяный, пошатываясь, согнулся, ухватившись за сломанный нос. Девушка вытащила одну ногу из-под лавки и добавила ею ему по голове. Наемник упал. После этого она как-то сразу успокоилась. Уселась и стала с аппетитом есть, оставив разборки с друзьями приставалы нам. Четверо крутых, какими они считали себя, парней бросились к нам. Не поворачиваясь, я вытянул аурные щупальца и вытащил у всех энергию. Не добегая трех шагов, те рухнули на грязный пол. Эльфары поднялись и поспешили уйти. – Ночь будет неспокойная, – сделал вывод Гради-ил. – Здесь лесные рейдеры и с ними наши эльфары. Странно это все. Все так перемешалось в княжестве в последнее время. Где друг, где враг, не разберешь. – Постараемся разобраться, Гради-ил. За тем и едем, – ответил я. Больше нас не задевали. Задиры отлежались и, пошатываясь, поплелись прочь. Когда ужин подходил к концу, в трактир вошли двое орков из стражи великого хана. Я узнал парней, которые охраняли мой шатер, когда я был левой рукой степного владыки. Они огляделись, увидели меня и радостно ощерились. Затем твердой походкой направились к нам. – Гаржик, – поклонился один из них. – Правая рука приглашает вас и ваших друзей разделить с ним его шатер. Это была ритуальная фраза приглашения уважаемого гостя. Это следовало понимать не буквально, что он пустит нас жить в свой шатер, а что выделит не хуже и окажет княжеские почести. Я встал. – Я принимаю приглашение правой руки. Пусть шатер его будет полон жен, а стада бесчисленны. Пойдемте, друзья, – обратился я к спутникам, – ночевать будем в комфорте. Быр Карам, правая рука великого хана, внимательно слушал верховного шамана. К ним снова пожаловал избранный богами, как духи предков называли нехейца. Еще они сообщили, что на нем лежит печать Худжгарха. И тело его – вместилище не ушедших за грань духов. «Странный человек, – задумался правая рука. – Характер у него легкий, непоседливый. При этом юноша невероятно везучий и бесшабашный. Играет с судьбой, как болотная кошка с гадюкой. Думаешь, вот сейчас змея ее укусит и той наступит мучительный конец. А кошка вывернется невероятным образом, подержит змею в зубах и отпустит, чтобы напасть снова. Вот так и Разрушитель. Вот напали на них муйага пять сотен, и где они? Исчезли, а Студент как ни в чем не бывало снова в степи. Да-а. И как прошли? Ни один разъезд разведчиков о них не доложил». – Что сообщила внучка о нашем родиче? – спросил он шамана. Тот при упоминании родства поморщился, не смог скрыть накатившее раздражение. – Много что сообщила, – ответил он. – Сказала, что любит его, а он ее. Что она присмотрела себе сестру – черную эльфарку. – Черную? – переспросил Быр Карам. Шаман кивнул: – Черную, Быр. Забрал ее у богини неизвестных земель и привез к себе. Правая рука покачал головой. Надо же! Черную! А что, ему белой мало? – Ганга говорит, что Тох Рангор будет возводить ее на княжеский престол. Вместе с воинством Худжгарха разобьют орков, что собираются против них, и затем сделает ее княжной. – Высоко мечтает юноша, – недоверчиво усмехнулся Быр Карам. – Как бы крылышки не обжег. – Духи говорят, что это не его идея, а воля нового бога. – Старик замолчал, уткнувшись взглядом в пол, застеленный шкурой оленя. Сидящий напротив орк не мешал ему думать. Старик вздохнул. – Не нравятся мне нонешние времена, Быр. Много неопределенностей появилось в мире, и они к нам приходят вместе с Разрушителем. Он, как таран, ломает все, к чему прикоснется. Одно утешает: такие долго не живут, сделают работу для богов, и от них избавляются. – А мне будет жаль парня, шаман. Таких разумных, что меняют саму историю, мне видеть не доводилось. Он стал бароном? – Бери выше, поднялся до графа, – ответил шаман. – Свадьбу хотят сыграть здесь, у нас, по обычаям нашего народа. А это значит, мы признаем его Гремучей Змеей перед всеми. А что после этого будет? – Ничего не будет, – отмахнулся Быр Карам. – Поизведет наших врагов и расчистит нам путь. Я уже знаю, как его использовать. Старый шаман иронично посмотрел на него: – Использовать? Да он сам тебя будет использовать. И ты ему еще останешься должен. – Увидев недоверчивый взгляд Быр Карама, предложил: – Спорим?