– Хорошо, если поймаю, то позову. Вы не бродите, – обернулся я к своей свите, – идите спать. Я вошел в шатер. Там сидела и ждала меня Ганга. – А ты как здесь оказалась? – Я недоуменно разглядывал орчанку. Та так же недоуменно смотрела на меня. – А где же быть твоей невесте, как не в твоем шатре? Меня за тебя здесь уже выдали. Если буду ночевать в другом месте, скажут, Разрушитель прогнал избранницу. Я стал вспоминать обычаи степняков, но ничего подобного вспомнить не мог. В это время за стенкой шатра раздался громкий шепот. – Я так и думала, что он людоед. – Голос принадлежал Су. – Глупости. Если быть точным, то демоноед. – Это был Гради-ил. – Он сожрал демона. – Не важно. Демоны тоже люди, только с рогами, – не сдавалась Сулейма. – Хватит говорить всякие глупости, – остановил их перепалку Фома. – Учитель не ест людей и демонов. Единственное, кого он сможет съесть, это лесного эльфара, он зол на них. И первой, кого он слопает, когда поймает, будет Ринада. – А снежных эльфаров он не ест? – осторожно спросила Су. – Гаржик ест все! – встрял в разговор один из орков. Затем шаги стали удаляться. Ганга тоже все это слышала. – Я думала, что стражники шутят, – задумчиво произнесла она. – Конечно, шутят, – засмеялся я. – Я тут пытал одного демона, а они заглянули на шум, увидели его. Я и сказал в шутку, что собираюсь его съесть. – Не съел? – подозрительно спросила Ганга. – Нет, удрал подлец. Ловкий оказался. – Тогда я остаюсь, а то мы так редко бываем вместе. – Она сдвинула бровки. – Отвернись, я переоденусь. – Это еще зачем? – Я сделал вид, что удивился. – Может, я посмотреть хочу, что получил, и оценить. – Если я при тебе разденусь, ты уже не отмажешься от брачной ночи. Согласен? Я тут же отреагировал: – Нет, не согласен. Пока нет. – И живо отвернулся. Ничего себе, а вдруг детишки пойдут, мальчики, девочки. Что я с ними делать буду? Нет уж, я лучше погодю, тьфу… погожу. Да что такое! В голове не осталось ни одной мысли, а только образ обнаженной Ганги. – Один баран, два барана, коза, – начал я считать животных. Сзади меня обняли тонкие, но крепкие ручки, захватили в плен, и трепещущее тело плотно прижалось к моей спине. Я обернулся. Полностью обнаженная Ганга сияла счастливой улыбкой. – Шиза! Лиан! Малыши! Где вы?! Гады! – Мои призывы остались без ответа. И сам я тонул в объятиях Ганги, как в пучине, а моя решимость погодить вспыхнула от огня Ганги и осыпалась под ногами серым пушистым пеплом. В шатре Сулейма яростно взбивала подушку из овечьей шерсти. Она кидала злые взгляды на спокойно жующих мужчин, и слова раздражения готовы были сорваться с ее уст. Наконец она не выдержала. – Гангу надо спасать, – заявила она. – И хватит жрать. Вы мужчины или нет? Если вы не расскажете ей, что он людоед, то это сделаю я. – Девушка воинственно сжала кулачки. – Милорд не людоед, девочка, он нормальный, – отмахнулся Гради-ил. – Спать ложись. – Я не могу спать, – отрезала эльфарка и, отбросив подушку, села рядом с Фомой. Посмотрела на тарелку с жареным мясом, посыпанным тонко нарезанным луком, и поджала губы, так что они превратились в ниточку. – Я его боюсь. А вдруг он однажды Фомочку съест? – Она посмотрела на орка, потом на кусок мяса, который исчез у него во рту. – Как представлю это, так страшно становится. – Учитель орками не питается, Су, – постарался успокоить девушку Фома. – Мы невкусные. – А демон что, вкусный? – не сдавалась эльфарка и, глубоко вздохнув, протянула руку и взяла кусок мяса с лепешкой. Задумчиво жуя, она слушала разговор мужчин. – Фома, ты милорда знаешь дольше нас, – сказал Гради-ил. – Как он смог наладить отношения с орками? Они его воспринимают как своего и даже как гаржика. – Духи говорят, что он послан к оркам, – весьма неопределенно ответил Фома. – И что это значит? – не отставал Гради-ил. Фома хмыкнул: – Не знаю. – А что ты вообще знаешь про демоноеда? – вклинилась в их разговор Су. – Ты постоянно ему в рот смотришь, как на бога молишься. «Учитель то. Учитель се. Учитель такой…» Тьфу, противно. Фома приобнял раздраженную эльфарку. – Учитель любит меня как сына, и отдаст жизнь свою за меня, за Гради-ила, за тебя тоже. Он такой. Если с кем беда, он всегда рядом. Он избранник богов, Су. А слухам и сплетням не верь. – Тоже мне избранник. Кто это видел? – Я видел, – спокойно ответил Гради-ил. – Он выкупил меня из рабства и отпустил. Ему сивучи отрубили руки и ноги и выбросили в овраг. Там его я и нашел, истекающего кровью. Хотел добить, да, слава богам, рука не поднялась, у него за три круга все отросло. – Не может быть, – не поверила Сулейма. – Вы все просто очарованы и околдованы им. Все, я спать ложусь! – Она опять потерзала подушку, вымещая на ней свою злость, и, свернувшись калачиком, закрыла глаза. Ночь вступила в свои права. Гради-ил и Фома уснули на своих местах. Изредка были слышны переклички часовых. Цикады успокоительно стрекотали в темноте, навевая сны. А из-под полога шатра вылезла маленькая фигурка. Она замерла и осмотрелась. Не заметив ничего тревожного, пригнувшись, метнулась наверх по склону холма. Проскочила легкой тенью между разожженных костров, упала за границей света и переждала проход парных часовых. – Ты слышал? – спросил один из них второго. – Левая рука вернулся. – Это который? Что небесную невесту увез? – Он самый. Ракгзак и Троннык говорили, – часовой понизил голос, – что сами видели, как перед состязанием этот человек готовил демона на еду. Еще им предлагал попробовать. – Врут, наверное. – Может, и врут, – согласился первый. – Только они сами напросились охранять его. Говорят, очень хотят демонятины попробовать. Часовые ушли дальше, а тень, чуть выждав, метнулась дальше наверх. На вершине холма стояло два шатра. У входа в тот, что поменьше, дежурили два орка. У того, что был гораздо больше, не было никого. Тень проскользнула по земле к шатру и заглянула внутрь. – Ганга! – осторожно позвала она. Не получив ответа, протиснулась дальше и встретилась нос к носу с огромной собакой. Та разинула пасть, в которой могла уместиться человеческая голова, и лизнула ночную гостью мокрым языком по лицу. Ганга со страхом и в то же время с непреодолимым желанием, отбросив стеснение и одежду, прижалась к широкой спине своего жениха. Что ее толкнуло, она сама не понимала. Это было как затмение, как прыжок со скалы в пропасть, без оглядки и сомнений. Она не думала, что ее оттолкнут или обругают. Она не думала, что человек сможет разжечь в ней такой жаркий огонь. Но он смог. Он повернулся, нашел ее губы и, целуя, утопил ее в ласковых нежных словах. Ее сердце таяло и, казалось, перестало стучать. Ее подняли на руки, легко и в то же время осторожно отнесли на постель. Она открыла глаза, увидела жениха, склонившегося над ней, и снова закрыла. Когда в следующее мгновение его рука прикоснулась к ее груди, она выгнулась, как от удара тока, и открыла глаза. Открыв их широко, она с удивлением обнаружила, что он уже разделся. – Как ты… Она не успела закончить вопрос. Нега, истома и огонь стали наполнять ее тело. Ганга крепко обняла человека, прижав его к себе. Ей хотелось познать его, познать быстрее. Но он мягко отстранился, а его губы побежали по ее телу, унося ее куда-то в неведомую высь чувственного наслаждения. Такого ей испытывать не приходилось. Конечно, тетки рассказывали ей, что им нравится это дело, но всегда при этом назвали мужей козлами, грубыми и вонючими. Человек был нежен, как прикосновение лепестков озерной лилии. Его запах кружил ей голову. Его руки, сильные и нежные одновременно, сводили ее с ума. Она выгибалась от их прикосновений, трепетала и в конце концов не смогла сдержаться, застонала. – Иди ко мне, – потянулась она к нему губами, и, как только их губы сомкнулись, лагерь огласил истошный, отчаянный вопль. Ганга вздрогнула, очарование момента было разрушено. Ей стало стыдно из-за своих чувств и желаний, и она с силой оттолкнула жениха. – Нападение! – негромко проговорила она. Метнулась к одежде, показав во всей красе свое сильное тело, и стала поспешно одеваться. Вопль раздался снова, а следом громкий лай. Ганга взглянула на обнаженного жениха, опустила глаза, и краска залила ее лицо. Жених проследил за ее взглядом и тут же отвернулся. Твою дивизию! Что же делать? Кровь сильно прилила книзу, и охватившее меня возбуждение не проходило. – Не стой столбом, Ирри, одевайся! – прикрикнула Ганга, прыгая на одной ноге и второй пытаясь попасть в штанину. – Шиза, спасай! – взмолился я. Ушел в боевой режим, оделся и вышел. Ганга наконец попала в штанину, и, когда подняла голову, я уже стоял в полном снаряжении. Она удивленно заморгала, не веря своим глазам. – Оставайся здесь, я сейчас узнаю, что произошло, разберусь и вернусь.