— Я не пугаюсь, малыш. — А куда мы бежим? — Так надо, солнышко мое! Так надо! Позади остались луг, полный одуванчиков, счастливый ребенок, смеющаяся женщина… Когда-то она была счастлива. Потом же… Сейчас она не желает вспоминать. Потом, все потом. Хватило одного дня, чтобы из нее вылупилось чудовище. Были и другие луга, покрытые цветами, но той женщины уже не было. Она умерла тогда. И сейчас карета спешила на похороны, которые состоялись тридцать лет назад. Тридцать два года — женщина никогда не была привязана к датам. Стоит ли дожидаться юбилея? — Не надо, мама. Сын коснулся плеча, и женщина быстро стерла слезы с глаз. — Прости, родной мой. Я забылась. — Ничего страшного. Но сейчас тебе надо собраться. Если ты хочешь все сделать правильно, не стоит раскисать. Женщина посмотрела в спокойные глаза сына. Спокойные, холодные, рассудочные… Не думать. Не вспоминать. Терять им с сыном нечего, муж умер, на чужбине их особенно ничто не держит, а долги надо выплачивать. Тем более такие долги. Когда все закончится, она сможет один раз вспомнить все — от начала и до конца. Сможет забыть. Сможет снять с запястья белую ленточку, которая от времени превратилась в бледно-серую, прийти на башню над морем — и отпустить. Наконец-то отпустить демона мести. Но сначала — Кон’Ронг. * * * Аликс готова была кусать себе локти. Нет, ну надо же быть такой дурой?! Оказывается — не надо, дальше уже некуда. Ей — точно некуда! Сначала она шла наугад — до первой лавки с готовым платьем. Потом подумала, что ей нужно и новое платье, и плащ, и решила переодеться. Купила два платья, плащ, шляпку-капор и только потом подумала, что муж-то не глупее. Не стоило покупать все в одном месте, не стоило покупать все сразу, да и одежда ее… своеобразна. Надо было там плащ, тут шляпку… Дура. Но теперь уже выхода нет. За то, что она сделала, муж уже убьет ее, поэтому ей надо спешить. Джин поможет, Джинни обязательно поможет, подруга умная и сильная. Сейчас ей надо выбраться из города… дилижанс? Да, безусловно. Но… Будет ли муж искать ее? Обязательно будет. А значит, надо направить погоню по ложному следу. И лучше всего… Аликс подумала несколько минут, а потом решительно направилась к месту отправки дилижансов. Ей нужен кто-то, кто купит ей билет и посадит в дилижанс. Одинокая женщина привлекает внимание, а вот муж, который провожает жену, или брат, который машет ручкой вслед любимой сестренке, — это обычно. А еще… По дороге Аликс внимательно оглядывалась и вскоре нашла то, что ей нужно. Эта женщина еще не была такой потасканной, как остальные жрицы любви, и даже походила немного на Аликс. Примерно одинаковые цвет волос, возраст и телосложение. Что ж, лучшего ей не найти — некогда. Аликс решительно подошла к проститутке. — Заработать хочешь? — Я по бабам не работаю, — отгавкнулась та. — А я тебе и не любовь предлагаю, — Аликс вся покрывалась краской от стыда, но держалась твердо. — Золотой. Интереса в глазах проститутки прибавилось. Еще бы, месяц скромной жизни. — Что делать надо? — Надеть платье, купить билет в дилижанс и уехать, на первой же остановке сойти и вернуться в город. Проститутка думала недолго. — Два золотых. Аликс тоже подумала пару секунд. — Пару медяшек накину и на билет дам. А нет — другую найду. — Хм-м… Аликс продолжала молча ждать. — Хотя бы серебрушку сверху накинь. — Поняла. Другую найду. — Да ладно уж, — проститутка схватила развернувшуюся Аликс за плечо, — уж и пошутить нельзя! — Будешь шутить с другими клиентами, — огрызнулась Аликс. — Хотя… две серебрушки за твое платье — хочешь? — Пять! — Две. — Ну ладно, четыре. — Три — и расходимся подругами. Платье было красным, грязным, дешевым, и неимоверно вонючим — нет ничего хуже смеси пота и духов, но Аликс терпела. Переоделись они в каком-то закутке. То есть переодевалась проститутка. Она же прошла в трактир, а потом села в дилижанс и уехала. Аликс следила за ней, стараясь не попадаться на глаза, мало ли что? Кто она такая, чтобы с ней считаться? Что она сможет сделать продажной девке? Но та решила отработать золотой, и уехала честь по чести. Через два часа Аликс повторила тот же номер. И еще через час. А сама отправилась уже в другую лавку. Лавки. И в этот раз она прежних ошибок не совершила. Платье было куплено в одной из лавок, сумка в другой, плащ в третьей, а башмачки вообще непосредственно у сапожника. И там же Аликс разжилась помощником. Подмастерье за пару серебрушек согласился прийти, проводить одинокую женщину в дорогу. Аликс объяснила честно. Так и так, осталась одна, едет к сестре в другой город. Сестра — да, двоюродная. Но вы же понимаете, одинокая женщина, в дороге… надо, чтобы кто-то видел, что за нее есть кому заступиться. А так… брат проводил, сестра встретит… или муж проводил, авось и побоятся приставать? Подмастерье согласился, что это правильно, и они с Аликс отправились к трактиру, не теряя времени. Да, трактир «Веселый мерин» и служил местом остановки дилижансов. Удобно. Поесть горячего, переночевать, если что-то сломалось, искупаться, приобрести что-нибудь… Билеты тоже продавались у хозяина трактира. Подмастерье, не теряя времени, объяснил, что ему нужен один билет, для дамы, так что компания должна быть ну очень приличной, а то если его жену обидят, он тут — ух! Трактирщик с уважением посмотрел на пудовые кулаки и согласился, что «ух» — это звучит грозно. Ну что ж, если жене надо к заболевшей матери? Пусть съездит. А что сам мужчина остается в городе… Работа у него, и вообще, кому мать, а кому и теща! Аликс шипела, фыркала и вообще всячески изображала негодование, стараясь изменить голос, и, кажется, преуспела, потому что трактирщик косился с неодобрением. Вот рыба-пила! Не повезло мужику! Дилижанс отходил через час, так что им предложили пока подождать, возможно, перекусить, мужчина согласился, взял для Аликс суп и овощи, и они ушли в темный угол. — Спасибо. — Да не за что, госпожа, это дело такое… вы поешьте, дорога дальняя. Аликс послушалась умного совета — и вовремя. Потому что, когда она приканчивала овощи и совершенно простонародно промокала тарелку кусочком хлеба (хотелось уже не есть, а жрать!), в трактир ворвался ее муженек собственной персоной. И, недолго думая, выложил на стойку перед трактирщиком золотой.