Да, на этом фоне Лула действительно звучит возмутительно обыкновенно. Впрочем, малявка, которая активно вертелась у меня в руках и воодушевленно потявкивала, на какое-нибудь “Дыхание зла” вообще не тянула. Так что я раскланялась с возмущенными господами и быстро вернулась в королевский холм. Покормила животину и, хищно оглядев фронт работ, принялась рассматривать принесенные наряды более предметно. Нужно же узнать, какие приемы для работы используют местные портные? Но кстати: даже без приемов совершенно понятно, что мода здесь не менялась веками. Ни стиль, ни силуэты, ни сам подход. И эти люди, в смысле фейри, говорят мне, что смертные копируют их искусство! Уж как минимум – не искусство одеваться! Да и швы местами кривоваты… Тронный зал Неблагого Двора Посол его величества Оберона, владыки всея Летней Стороны Земли Холмов, с любопытством и некоторой опаской глядел на сидящего на троне короля Кэйворрейна. И жо… дипломатическим чутьем понимал, что разговор будет не из приятных. Для приятных разговоров в тронный зал не вызывают. Вдвойне неприятно было то, что кроме венценосного правителя и самого посла тут присутствовала лишь Неблагая гвардия. Слуа. От них тянуло холодом и жутью, несмотря на то, что воины недвижно стояли между колонн на приличном расстоянии от Филидэля. – Ваше величество, темная ночь на Неблагой земле, искуснейший Плетущий нашего времени, да пребудет с тобой магия предков, – начал стандартную сладкоречивую речь летний фейри. С некоторой иронией он заметил, как поскучнело лицо правителя, который, вне сомнений, отчаянно сожалел о том, что не имеет возможности просто отключить мозг на время вступления. Филидэль же обожал риторику и словоблудие. Во-первых, это давало ключи к сердцу и разуму тех, кто любил лесть, а таковых было очень много в верхушке власти… да, собственно, совершенно любого народа. Фейри в этом плане были даже более падки на сладкие слова, чем люди. Скорее всего, из-за того, что очень стеснялись своих физических изъянов, хотя и пытались это скрыть. Да, безупречность во всем остальном вовсе не помогала спокойно воспринимать неизбежные уродства. А во-вторых, словоблудие раздражало окружающих из категории тех, кто посерьезнее, – и это было местами приятно, а местами и полезно. Но так как посол всегда был безукоризненно вежлив, то избежать разговора у его собеседников не получалось и, хоть и скрипя зубами, а приходилось слушать. И пытаться продраться сквозь многочисленные метафоры к сути дела. Ну и в-третьих, вишенкой на тортике являлся тот милый факт, что пока язык уже машинально мелет комплименты и превозносит собеседника до небес, можно чуть подумать. Зачем король позвал его? Неужели шпионы при Благом дворе тоже не зря едят свой хлеб и Кэйворрейну донесли о том, что Оберон испытывает интерес к его пряхе? Про нового правителя зимних фейри дипломат знал немного. Слишком мало прошло времени от его восхождения на престол, и Кэйворрейн еще не успел показать себя во всей красе. Потому было совершенно непонятно чего от него ждать. Вдруг отдаст слуа приказ расспросить его более обстоятельно?.. Филидэль перевел дыхание и с подозрением воззрился на короля, который с каменным лицом ожидал окончания этого парада лицемерия. – Рад приветствовать в сердце моих владений, Аэлар Филидэль, первый лорд Туманного Дома и седьмой лорд Радужного Дома, – поспешно вставил Плетущий, опасаясь (и небезосновательно), что посол сейчас задвинет очередную речь на тему того, как же повезло Неблагому Двору, что ими теперь правит такой замечательный мужик. – И для начала хочу заметить, что ваш вклад в налаживание гармоничных отношений между нашими государствами сложно переоценить. – Моя благодарность за признание заслуг не имеет границ и пределов, словно свет утреннего солнца, – несколько удивленно, а потому кратко ответил посол. – И я счастлив служить вашему величеству в меру моих скромных сил. – Ваши труды не остаются незамеченными, – сообщил король и улыбнулся, не размыкая губ. – Особенно удивительно встречать следы вашего присутствия… в очень неожиданных местах. И головах. Между строк звучало, что за трудами достопочтенного посла следили настолько пристально, что хорошо бы ему чуть поумерить свою активность. Филидэль нервно вспомнил все свои сомнительные подвиги при Неблагом Дворе. Пользуясь неразберихой после воцарения Кэйворрейна, он успел весьма много. Начиная с договоренностей с некоторыми лордами и купленной информации и заканчивая вовремя обороненными словами, которые посеяли нужный ему раздор между определенными членами совета. Не переставая размышлять, Благой посол рассыпался в пространных заверениях, что его преданность Оберону и Титании, конечно, не знает границ, но ему так нравится Неблагой Двор, так нравится… вот жил бы и жил! – Это отрадно слышать. – Голубые глаза короля стали откровенно злыми. – Так что оказанная вам честь, пожалуй, станет достойной наградой за эти свершения. Если честно, послу стало жутковато. Королева Мэб, роняя фразы о том, какую честь она оказывает, могла подразумевать под этим словосочетанием что угодно. От богатых даров – и до кандалов из железа, в которых тебя с почестями сопроводят в камеру. Ее прекрасное величество была большой затейницей! К почти всеобщему счастью, уже покойной. – Я с достоинством приму все из ваших рук! – с наигранным воодушевлением, но все же несколько нервно ответил златовласый фейри. Было крайне сложно врать так, чтобы каждое твое слово было правдивым от первого и до последнего звука. Но волшебные дипломаты на то и дипломаты, чтобы освоить это непростое искусство. – Прекрасно. Ваша награда – возможность скакать на охоте в числе моей свиты, лорд Филидэль Туманный. А также сопровождать мою пряху во время бала. От оказанной чести Благому захотелось немедленно депортировать себя обратно к Летнему Двору! Или заболеть! Или еще что… Останавливало лишь то, что этим самым родным Двором правит не менее интересный персонаж. У которого тоже имеются железные кандалы для воспитания дерзких или своевольных подданных. Запястья невольно заныли, несмотря на то, что на них давно уже не осталось следов. Правда, вовсе не таких, какие железо оставляет на теле нормального фейри. У Аэлара Филидэля, первого лорда Туманного дома, были свои секреты. К сожалению, его величество Оберон их знал. И хотелось бы, чтобы круг посвященных не ширился. У этого могли бы быть очень нехорошие последствия. Потому Благой посол согнулся в поклоне, рассыпался в положенных случаю восторгах на тему оказанной ему чести и откланялся. Спину сверлил ледяной взгляд Неблагого короля. А в голове бегали, сталкивались и расходились хаотичные мысли. Что задумал Кэйворрейн? Впереди два события. Охота и бал. Бал и охота. Какое из них ведущее? Главное? С точки зрения почетности не подкопаешься к обоим. Скакать в свите – он и не думал, что ему выпадет такая возможность. Но не стоило забывать, что во время гонки за дичью очень легко можно умереть. Совершенно случайно и оттого очень обидно. Фейри вообще обидно умереть, и шанс возродиться в траве и листве не особенно воодушевлял. Неужели его шпионская и вредительская деятельность при Неблагом Дворе вышла за рамки досадного фактора? Но даже если так, то проще намекнуть, что новый правитель Неблагих будет править стальной рукой, а не подставлять посла Оберона… Или дело в бале? И опять все упирается в тринадцатую пряху. С лица фейри убежало выражение тревоги, и по губам скользнула улыбка. Игра принимает новый оборот. И раз такая пляска, то стоит порадовать смертную девочку, что на грядущем балу у нее будет просто потрясающий кавалер! * * * Охотиться мне не доводилось ни разу. Но это – полбеды. Основная проблема заключалась в том, что опыта верховой езды у меня не было. То есть совсем. Я не представляла даже, с какой стороны к лошади подходить, чтобы на нее сесть. Кажется, слева… В выборе модели амазонки Кэйр не участвовал – по моей категоричной просьбе. Я просто пообещала ему сюрприз и уверила, что не подведу. В смысле, стесняться моего присутствия на охоте ему не придется. Ожидала, конечно, возражений, причем тоже категорических, но его величество удивил: хмыкнул и кивнул, не более. Но вот то, что сопровождать короля я смогу разве что резвой пробежкой около его коня… Такой сюрприз вряд ли ему понравится. Конечно, за две недели, оставшиеся до Бельтайна, я вполне успею получить хотя бы элементарные навыки. Наверное… Если найдется желающий меня обучать… Услышав о моей проблеме, Кэйворрейн опять среагировал непредсказуемо. Вздернул бровь и утешил: – Какие пустяки, Элла. Во-первых, королевские лошади – не совсем обычны. А во-вторых… Пожалуй, я помогу тебе решить этот действительно своевременный вопрос. Меня взяли под руку, легонько подтолкнули влево, и я не удивилась, глядя, как поплыли и затуманились очертания королевского кабинета. Тропа! Причем из тех, которые фейри называют «быстрыми»… Шаг – и вместо паркета под ногами каменистая дорожка. Второй – и мы уже на лужайке, окруженной хаотично растущими, неухоженными деревьями, а сбоку просматривается полупрозрачное кресло и угол стола… Третий шаг – и мебель пропала совсем. Окна уже знакомого дома по-прежнему были темны, крыльцо не стало ниже, а дверь все так же покрывал мох. – Твой сид… – Узнала? – Конечно! А зачем мы здесь? – Во дворце моя магия слишком заметна, – пояснил король, усаживая меня на первую ступеньку. – Много глаз… ушей… и великих волшебников, как это называют смертные, тоже полным-полно. – Но ты же самый великий? – улыбнулась я. – Как сказать… – пробормотал его величество, внимательно меня оглядывая. – В общем, девочка моя, никому не стоит знать, что я наделил тебя каким-то умением. Это сочтут… Ну неважно. Сейчас постарайся не шевелиться. Я скажу, когда будет можно. Вот тут стало как-то неуютно. – Что ты хочешь делать? – Мне некогда заниматься обучением тебя верховой езде. И не хочется никому это поручать. Я просто слегка изменю твои… Элла, ты не можешь просто молча посидеть и не мешать мне? Ну, вариантов нет. В очередной раз ощущая себя куклой, не способной сопротивляться, я покорно сложила ручки на коленях и уставилась на его величество. А он отступил, протянул ко мне руки и принялся перебирать пальцами, так, словно плел какой-то сложный узор. Только никаких нитей я не видела. Ни простых, ни светящихся… И ничего не чувствовала. Разве что мимолётные касания ветерка – то на бедрах, то на кистях, то на лбу. Но это мог быть и просто ветер, гулявший по заброшенному саду, скучавший в нем, обрадованный появлению новых объектов для шалости… Кэйр наконец опустил руки, тряхнул головой и критически оглядел меня еще раз, очень странным взглядом – будто смотрел внутрь, не на мое неподвижное тело, а в него. – Отомри, – сказал он с улыбкой. – Готово. – Да что готово? – Теперь ты умеешь держаться в седле. А также без труда запрыгнуть в него и так далее. – Как это?! – изумилась я. – Грубо говоря, моя пряха, я выплел в тебе это умение. – Он шагнул ко мне и приложил палец к губам. К моим. – Только тсс… мы никому об этом не скажем, помнишь? – Вот так просто? – спросила я, отклоняясь назад. – Взял и выплел? Я говорила, что мне стало неуютно? Нет-нет, вовсе нет! Меня охватил самый натуральный ужас! Тот самый, когда хочется зажмуриться и бежать, бежать, не разбирая дороги, лишь бы подальше от того, кто… – А что ты еще можешь вот так вот… выплести?! Дрожь в голосе мне подавить не удалось. Да и в глазах представляю, что плескалось, потому что дивный вдруг заливисто рассмеялся, захохотал даже и присел около меня на корточки. – Многое, моя трусливая девочка! Но не в тебе. Успокойся. Легко сказать! – Ну же, Элла! Ведь тебя не напугало то, что ты пришла ко мне, сама не ведая как? То, что ты плетешь волшебную пряжу? Ходишь по тропам? – Это другое… – прошептала я. – То, что я могу превращать людей в пауков? – вкрадчиво дополнил он. – Ну…