Никакой лихорадки я не ощущала, но сознание путалось, меркло, будто я и впрямь превращаюсь в призрака. Ни боли, ни страха – только серая, сумрачная, всеобъемлющая тоска… А потом – резкая, внезапная боль, будто меня резанули ножом по спине, от плеча до лопатки. Я дернулась, ойкнула – и увидела, как морок разваливается на части, опадает, сворачиваясь как осенние листья. Прямо около моего лица появилась очень знакомая физиономия с идеальными чертами. Настолько прекрасными, что и в таком состоянии я не смогла это не отметить. Серые глаза приблизились вплотную, превратившись в два пятна густого тумана. Я отдернулась и тут же ощутила, что меня трясут, да так, что голова замоталась из стороны в сторону. – Элла! Элла! – Я-а… Пу-ус-ти-и! Филидэль – а это был, вне сомнения, именно он – взял в ладони мое лицо и с огромной тревогой спросил: – Ты меня слышишь? Ты здесь? Элла! До меня дошло, что говорю беззвучно. А то и мысленно! С трудом разомкнув губы, я выговорила: – Да… – Фоморы тебя забери! – с чувством выдал волшебный дипломат, отпуская меня. И тут же под мышку всунулась длинная пушистая морда, продолжая заливаться лаем, больше похожим на визг. Я ухватила псинку за мокрый нос, и визг сменился тихим поскуливанием. – Что это было? – хрипло спросила я, ощупывая себя второй рукой. Не получалось: под пальцы попадал только собачий мех. – Мне тоже крайне интересно, – нервно сообщил Филидэль. – Безмерно интересно, что делает здесь королевская пряха, да еще в таком виде. Причем, судя по интонациям благого фейри, – занимается она тут идиотизмом. – Кружево делаю… – поделилась я. – Для бального платья. Посол аж заморгал. И пока он моргал, отыскивая, видимо, следующий вопрос, я огляделась. М-да… Явно что-то не то натворила. Деревья вокруг полностью лишились листвы, и их почерневшие сплетенные ветви напоминали теперь не беседку, а клетку. Такую, бесформенную, словно я сижу внутри купола из колючей проволоки. Причем голая сижу. Голая!!! Судорожно затянув на себя Лулу, чтоб прикрыть хотя бы стратегические места, я выдохнула, подобрала под себя ноги и уставилась на Филидэля. В глазах которого удивление сменялось пониманием. – Ах, кружево… – протянул он. Подобрал что-то с травы и показал мне. – Из этого? Комок грязной паутины, с прилипшими к ней высохшими травинками и пожухлыми листьями. – По дворцу на днях разнеслась поразительная новость, – тяжко вздохнул Филидэль. – Будто бы королевская фаворитка владеет поразительной магией: сама делает не только нити для Плетущего, но и поразительные ткани. Поразительно! – в четвертый, кажется, раз повторился он. – Поразительно, – согласилась я, крепко прижимая к себе собачку. Лула терпела. Вот только приняла монстровидный облик, в котором была побольше и попушистее. Меховые крылышки обнимали меня, чуть царапая шипами, а туманный хвост с кисточкой изогнулся, практически закрыв ноги. Неужели загораживает от глаз посла?! Филидэль, сидевший передо мной на корточках, поднялся, стащил с себя камзол и накинул мне на плечи. – Я все понимаю про желание обучаться и творить, – сказал холодно. – Но право, моя невообразимо талантливая фиалка, это следует делать под присмотром. А уж если присмотра не случилось, то хотя бы думать, ЧТО делаешь. Вернее – из чего. А также в какое время года, месяца, дня… Множество деталей, которые следует учитывать. – В смысле? – спросила я, засовывая руки в рукава его камзола. Теплого и мягкого. А главное, о счастье, очень мне большого! Запахнула на себе вместе с собакой. – Паутина, – лаконично пояснил Благой, отшвыривая грязный ком и вытирая ладонь об штаны. Я невольно проследила за полетом гадости. И наконец обратила внимание, что все вокруг меня усыпано ошметками еще более противной дряни. – Это все что, с меня упало? – спросила с ужасом. – С тебя, о невинный цветок моей души! – Филидэль слегка поклонился и с сарказмом продолжил: – К огромному восторгу этой же души я успел вовремя. – И уже очень серьезно: – Ты умирала, глупая девочка! Разве ты не ощутила этого? – Но почему?! – Потому что призвала паутину! Материал, вызывающий у тебя подсознательный страх. И этот страх не дал тебе работать правильно. Потому вместо ткани ты сотворила… м-м-м… Что-то вроде кокона, который принялся тебя пожирать. Страх всегда голоден, Элла. А ты вплела его в свою магию. И, отдаваясь ей, отдалась страху. – Но я не боялась… – Боялось что-то внутри тебя. Глубинная часть, малый кусочек, возможно, но этого хватило. Ты сработала на совесть, но именно этой частью. В общем, я удивлен тому, что король не предупредил тебя об этом. – Он вдруг хмыкнул и пробормотал себе под нос: – Или недооценил? – Филидэль… – Да? – А Кунла действительно существует? – Я не обязан знать поименно всю низшую нечисть – любезно пояснили мне. Существует, значит. Ну, раз знает, что это низший… – Больше так не делай, – посоветовал дивный, протягивая мне руку. – Хотя бы потому, что твой кокон был совершенно непроницаем снаружи. Его невозможно почувствовать. – Но ведь ты как-то сумел, – указала я, поднимаясь. Лула тут же отлепилась от меня – очень аккуратно выбравшись из-под пол камзола, – и снова приняла облик милого щеночка. Сердито гавкнула и помчалась прочь. – Твоя собака, – сказал посол. – Она металась, пытаясь пробраться меж деревьев, явно не могла и лаяла так, что сразу ясно: там убивают ее хозяйку. Вдобавок воняла на всю округу, сложно было не почуять. Ах вот откуда этот мерзкий запах! – Сырой рыбой, да? – Именно! – Благой передернулся. – Так что благодари ее за свое воистину чудесное спасение. – Спасибо тебе! – запоздало опомнилась я. – Не за что. – Филидэль пожал плечами. – Я же сказал – благодари свою гончую. То, что я проходил мимо, – счастливая случайность, моя драгоценная роза. Кстати, позволь залечить твою рану, – спохватился он. – Рану?.. – Да, я ведь прорезал кокон кинжалом. Благо всерьез зачаровать эту дрянь на устойчивость к повреждениям ты не сумела. Ну и зацепил, прости. – Но ведь Лула не смогла ко мне подойти? – Ну я-то не Лула, – ухмыльнулся дивный. – Спусти с плеча камзол. – Нет, не надо! Я… я Айкена попрошу. – Как скажешь. Собственно, там просто царапина. И да, позови его. Не пойдешь ведь ты во дворец в таком виде… Хороший совет. А еще приятнее известие о том, что могу позвать. Точно могу? – Айкен Драм! – негромко сказала я. Управляющий королевским сидом явился незамедлительно. А ведь мог и проигнорировать, между прочим! Пока брауни охал, причитал и приводил меня своей магией в приличный вид, Филидэль стоял в паре метров от нас, вежливо повернувшись спиной. Хотя платье на мне возникло прямо под его камзолом, снимать не понадобилось. – Кстати, Элла, – сказал он, когда Айкен закончил. Словно все-таки видел, что там со мной делают… – Ты хотя бы знаешь, что твоя магия на данном уровне мастерства ближе к иллюзиям? – Это как? – буркнула я, возвращая ему одежку. Но ответа не получила: взяв камзол, волшебный дипломат попросту исчез, не утруждая себя ни швырянием всяких там ягодок-конфетти, чтобы сделать тропу, ни каким-либо еще заметным жестом. А часом позже, отмокая в ванне, я вдруг догадалась сама. Озарило жутко противной мыслью. Завернувшись в халатик, я выскочила из ванной, подбежала к своему огромному шкафу, распахнула отделение с фейрийскими вещами и… Обомлела, хотя и ждала чего-то подобного. Ну, скажем, что моя шикарная амазонка потускнела цветом или дырками покрылась. Но нет. Ее вообще не было! Только горсть мелких камешков внизу…