В кубических сотах ТСИ я решительно заблудился. После мотаний по закоулкам я спросил у парня, мудрящего над приложением для айфона, не может ли он дать мне координаты директорского кабинета. Парень отреагировал так, будто я вытаскиваю его из туалетной кабинки. – Большой офис у кофемата, – буркнул он нехотя. – А кофемат где? В ответ – тягостный вздох и тычок пальцем в дальний угол этажа. За все время он даже не удосужился приподнять со стула задницу. Гребаные миллениалы… На краю очередной кубической загородки я свернул налево, и – о чудо! – в конце коридора там стоял Бернт Ландвик. А слева от него, само собой, был тот приснопамятный кофемат. Мое появление директор встретил пристальным взглядом, а затем приветственно поднял руку. Меня внезапно пробило дежавю, будто я уже бывал в этом офисе раньше – быть может, из-за решения несколько лет назад, что такой вот жизнью офисного планктона с девяти до пяти я не смогу и не буду жить никогда. – Прошу извинить, – сказал Ландвик в явном облегчении, что ему не пришлось формировать для меня поисковую группу. – Мне, пожалуй, надо было встретить вас на ресепшене. – Да ничего, – успокоил я. – Парень, которому платят за серфинг на «Фейсбуке», мне ужасно помог. – Томми Би? Придется, видно, еще раз с ним поболтать. – Ландвик с сокрушенным вздохом пожал мне руку. – От меня ему привет. Наверное, я становлюсь старым брюзгой, однако эта неделя у меня выдалась прямо-таки адская. Я начал ходить без повязки, но ощущение при ходьбе было как у пробитого тореадора. Парацетамол я глотал как «Эм-энд-эмс» (подозреваю, что от плацебо эффект и то лучше). До этого я провел мучительный час в транспортном потоке к центру Чикаго. А тут еще этот Томми Би… Ландвик предложил кофе, а из снеков я, порывшись в корпоративной корзинке, выбрал «ванильный крем-брюле», который поставил на разогрев. После того как приготовился кофе, директор пригласил меня к себе в кабинет. Я сел на один из двух стульев перед декоративным письменным столом, которые нынче в тренде и где места хватает разве что на ноутбук, баночку «Пеппера» и пару чашек. Усевшись, оглядел скромную мебель, шкаф и большие окна с хорошим естественным освещением и заметил: – Угловой офис. Благодать. – Не уверен, что это берется в учет, если он на первом этаже. Когда смотришь на улицу, парни из пробки оглядываются, – сказал Ландвик. – Некоторые показывают мне палец. – Чикаго есть Чикаго. Ландвик улыбнулся, но возникало ощущение, что игра окончена. – Значит, вы работаете по данному делу с теми детективами? – спросил он. Я ограничился простым кивком. То, чем мы занимались с Киппи и Вабсом, было в общем-то не вполне официально; все решалось положительным заключением транспортников по Дениз Ниланд или ее «Киа Сорренто». Тогда дело моментально становилось официальным и подлежало передаче детективам Хэнсону и Марру. Сам Ландвик в общении казался вполне приятным, но если начать докучать ему подробностями насчет какого-то недоделанного молчаливого соглашения, которое было у нас с Бюро детективов, то это могло разбудить в нем бюрократа. А это рискованно. – Звонила офицер Гимм и сказала, что вы привезете досье на пропавшую девушку. – Да, – сказал я. – Дениз Ниланд пропала седьмого числа прошлого месяца. Она ехала домой с вечеринки – был день рождения ее сестры, – так что ее маршрут из Мэдисона обратно в Чикаго в тот день неизбежно проходил по I-90, шестого числа прошлого месяца. – Понятно. – Ландвик оценивающе кивнул. – Подпадает под шестидесятидневный срок хранения. – Совершенно верно. Сестра мисс Ниланд рассказала, что та уехала в половине десятого, специально чтобы разминуться с утренним потоком. С вечера она заправилась и домой рассчитывала вернуться к часу или к двум, если где-нибудь на дороге будет ремонт. К сожалению, как частенько бывает, выбор меня подвел. «Крем-брюле» оказался чем-то приторным, вроде восточных сладостей. – И вот с того дня Дениз Ниланд никто не видел, а ее кроссовер спустя неделю нашли брошенным в Рокфорде. – Плохо. – Да уж хуже некуда. Чашку с крем-брюле я поставил на угол стола. Хорошо бы на обратном пути пульнуть ее в мусорку у стойла Томми Би. – Между тем Киппи подсчитала, что Дениз Ниланд могла попасть на зону отдыха Эгг-Ривер самое раннее часов в одиннадцать. Так что, если б вы могли проверить цифровую запись между одиннадцатью утра и, скажем, четырьмя вечера, это была бы ценнейшая помощь. – Дорожный ремонт ни в коем случае не задержал бы ее на три часа, но мы прокрутим до четырех пополудни. – Ландвик порылся в папке Киппи. – О’кей, вижу ее недавнее фото с водительских прав, показания роста и веса, а также номер ее «Киа Сорренто». – Он посмотрел на меня. – Если Дениз Ниланд была на Эгг-Ривер, я дам вам знать. Она будет на нашей «цифре». – Во сколько мне вам позвонить? Киппи указала все конкретно. Надо было, чтобы все шло на переднем плане. Именно по этой причине один из нас должен был приехать сюда лично. Не хватало, чтобы бюрократы в своем сонном царстве продвигались со скоростью ледников. – Я бы занялся прямо сейчас, но у меня в Томпсон-центре тягомотина на весь день… – Ландвик вздохнул. – Обещаю, что сегодня вечером проверю видео на Эгг-Ривер. С хронометражом всех прибытий. Возможно, придется посидеть ночку… Как насчет завтра в это же время? – Было бы здорово. – В запасе оставалось еще две недели срока. – Спасибо. – Вы готовите собак для полиции, верно? – Делал кое-что в этом плане для чикагской полиции, а вообще специализируюсь на поисковых. Собаки по обнаружению человеческих останков. – Но вы, я понимаю, закладываете в собачек основы, верно? – Веду курсы послушания, в основном по вечерам и выходным. – Я тут подумываю взять у соседа щенка лабрадора, бесплатно… – Даже не думайте, – сказал я. – Берите, и все. – У Джима их тьма, и все такие милые чертенята… – Ландвик улыбнулся и встал. – Давайте я вас провожу, чтобы не блуждали. – А для меня у него один найдется? – Можно поуламывать, – подмигнул Ландвик, когда мы мимо загородки Томми Би проходили в сторону ресепшена. Ландвик шел впереди, а потому я благополучно закинул чашку крем-брюле в мусорную корзину и последовал за своим провожатым в вестибюль, а оттуда на стоянку. – Я вечно в разъездах, и мне очень хотелось бы брать с собой собаку, – поделился Ландвик. – Только побаиваюсь, как бы она во время пробки не сбежала. Никаких ищеек мне не надо – не хочу, чтобы Снупи вынюхивала мертвечину и всякое такое. Мне бы какие-нибудь основные команды, чтобы удерживать собаку от улицы… – Тогда вот вам вишенка на торте: я еще и даю частные уроки. За несколько часов хозяин обучается необходимым основам. Ландвик остановился у черного «БМВ» на служебной парковке возле входа. – А сколько это стоит? – Обычный тариф от двухсот до миллиона за сеанс. – А можно за бесплатно, если я раскручу Джима на черного лабрадорчика? – Теперь я вижу, как вы дослужились до директора. Набирая по мобильнику Киппи, из припаркованного возле стоянки пикапа я услышал неожиданно злобное рычанье и лай Виры: заждалась, наверное. – Иду, иду, девочка, – сказал я вполголоса. – Слушаю, – послышался голос Киппи. Держа телефон возле уха, я отпер дверцу и с нежной силой умял Виру на пассажирское сиденье. Ее это отчего-то не устраивало, и она стремилась выбраться наружу. Чтобы как-то успокоить ее, я поднес к собачьему уху трубку с голосом Киппи. – Спасибо, Мейс! – воскликнула та секунд через десять. – Вира по тебе истосковалась. – Передай ей привет. Значит, папка у Ландвика на руках? – Да. Завтра примерно в это время он выдаст результат. – Завтра? – Судя по тону, Киппи была обескуражена: ей хотелось, чтобы «уже вчера». – Ландвик парень занятой, – сказал я в свое оправдание. – У него угловой офис. Глава 47 – Значит, это ты новый съемщик? – окликнул через сетку забора сосед. Я стоял спиной и от неожиданности подпрыгнул, сумев каким-то образом обуздать свой мочевой пузырь. Этим утром я кидал фрисби с Вирой – неплохая тренировка, которая удерживала меня от лазания по стенам. Утренняя поездка на Эгг-Ривер и в ТСИ ощутимо меня раззадорила. А теперь, когда начало понемногу оживать плечо (хотя еще и побаливало при движениях), возня на заднем дворе помогала справляться с мандражом в четырех стенах. Сестренки колли довольствовались тем, что лежали на солнышке в качестве зрителей – их годы беготни за тарелочками остались позади. Ну а когда я разок запустил фрисби в сторону Сью, тот лишь удостоил меня снисходительного взгляда – дескать, «ну-ну», – после чего, приподняв лапу, оросил один из столбиков террасы. А что еще важнее, фрисби отвлекало меня от моих финансовых неурядиц. Конечно, я вспушу чуток «гринов» на учебных занятиях, которые организовал, но в силу известных причин не смог их провести; хорошо, что кое-кто из моих братьев-кинологов подставил плечо и частично провел их за меня. Кроме того, надо будет пройтись по списку неплательщиков – тех, кто был на моих прошлых занятиях, но так и не удосужился сделать проплату. Обычно счет отправлялся тем, кто уклонялся от оплаты на месте, и через месяц следовал второй запрос. Я делал так: отправлял им счет с небольшой пеней, на что они в конце концов отзванивались и неловко бормотали насчет того, что электронный платеж типа не прошел, надо будет продублировать. Ну а если и после этого театра оплата не производилась, я их включал в «черный список» – а как иначе?