– Ты бы видел физиономию водолаза, когда он подплыл к берегу, – поделился Марр. – Белый, что твой снег. Сказал, что там, внизу, целое кладбище. Довольно скоро их прогнала медсестра, чтобы дать мне отдохнуть. Забирая оставшиеся полкоробки пиццы, Хэнсон сообщил: – Твоя герлфрендша все же зацепила Ландвика в голову, сбоку. – Она мне не герлфрендша. – А вот это, не устаю повторять, стыд и позор. – Укоризненно пильнув меня взглядом, Хэнсон продолжал: – От пули у него отлетел осколок черепа. Судмедэксперт не может взять в толк, как он вообще добрался до пруда. – Ну а как иначе, если ему на пятки наседала Вира. – Вира-задира, – детектив задумчиво усмехнулся. – Надо же. Сама игривая, детишек любит, но если прознает, что у нее кого-то обидели… то лучше сматываться из города ближайшим поездом. – Он пытливо посмотрел на меня. – Ты когда-нибудь вернешься к дрессировке собак, Райд? И оставишь серийных убийц нам? Все те восемь дней и ночей я лежал на больничной койке, глядя в потолок, и гадал: почему Ландвик оставил меня в живых, почему не пришил сразу? Чтобы дернуть свой десантный нож кверху, ему требовалась всего-то доля секунды. И уж тогда я точно не добрался бы до раздвижной двери, не говоря уж о том, чтобы открыть ее для Виры. И развязка его поединка с Киппи Гимм была предрешена, в этом сомнения нет. Но, мне кажется, я догадывался. Бернт Ландвик (или кто он там на самом деле; полиция все еще пыталась собрать воедино его подлинную сущность) хотел, чтобы я стал свидетелем того, как он вышибает мозги Киппи. А потом – чтобы я видел, как он пристреливает Виру. Тогда, и только тогда, он пришел бы прикончить меня, ну или оставил истекать кровью. Вновь и вновь я чувствовал себя в неоплатном долгу перед Киппи и ее напарником за их заботу о моих девчонках и Сью, пока лежал в «Делноре». Мою банду они успешно переправили из конспиративки на Парк-Форест обратно в мой трейлер в Лансинге. После этого они связались с Полом Льюисом и его командой, а также с Диком Уичем – моим безотказным надежным соседом по улице, чтобы согласовать время кормлений и прогулок, а также досуга во дворе и запирания на ночь. Когда меня наконец выпустили домой, детишки столпились вокруг, как будто я был рок-звездой на гастролях. Не чувствуя в себе сил держать бразды, я чесал их родные головы и щедро разбрасывал вкусняшки. Я даже показал Сью свои шрамы. Тот кивнул, как мне показалось, с истинным уважением мачо. А затем я долго сидел на полу, обняв свою золотую находчицу, прежде чем сумел выговорить: – Знаешь, Вира, нет в мире столько чипсов и претцелей, чтобы хватило тебя отблагодарить. Она посмотрела на меня так, словно ей все это побоку, ткнулась мокрым носом мне в локоть и отправилась подсматривать, что там втихую замышляют Мэгги с Дельтой. Трудно поверить, что без малого три десятилетия своей жизни я карабкался только для того, чтобы на протяжении всего одного месяца быть застреленным и заколотым – слава богу, не до конца. Вообще я парень не наполовину пустой, я наполовину полный… И сегодня меня ждала встреча с Киппи Гимм. День, надо сказать, необыкновенный. Особенный. Киппи собиралась вывести моих девочек на прогулку. Сью хоть и находился в несравненно лучшей форме, чем был, но прогулки и прочие светские рауты продолжал бойкотировать. Не могу сказать точно, но подозреваю: он обеими лапами был бы за то, чтобы я оформил ему подписку на «Телегид». У Киппи это было первое посещение с тех пор, как я вернулся домой. И я не чаял дождаться с ней встречи. Видеть Киппи Гимм мне всегда в радость. Пожалуй, мы могли бы посравнивать свои шрамы. Сью был не единственным, кто наблюдал за ритуалом «К нам едет Киппи». Четверка мушкетеров ходила за мной по всему дому, когда я переоблачался из парадной рубашки в обычную, а затем из нее снова в парадную; заныривал в ванную, чтобы провести рукой по волосам и пшикнуться дезодорантом; проверял, чтобы все грязные тарелки были вымыты до скрипа, столешницы надраены, а кухня и санузел благоухали освежителем. Мои находчицы чуяли, что что-то происходит, и когда «Малибу» Киппи наконец заехал на участок, они с радостным волнением заметались, понимая, что скоро предстоит выезд на прогулку. А Сью, воссев на верхней ступеньке крыльца, с высокомерной ленцой вещал глазами: «Ну я же говорил». – А я пиццу привезла, замороженную, – выйдя из машины, объявила Киппи и приподняла пакет. – Шикарно! – Гавайскую. – Почему бы и нет, – не стал роптать я. – Да я прикалываюсь. – Она рассмеялась. – Колбаса с оливками подойдет? Без пепперони. – Колбаса тоже годится. Я наблюдал, как Киппи гладит, почесывает и дружески общается со всей моей детворой, вместе и порознь; даже у Сью проснулась к Киппи безудержная любовь, едва она бахнула ему в миску кус арахисового масла размером с айсберг, потопивший «Титаник». Пиццу я кинул на стол, а сам вслед за Киппи и девчонками вышел наружу. – Кип, – робко окликнул я. – Что, котик? В горле предательски застрял комок, но я его переборол. – Тут Вира интересовалась: ты ведь… ну, типа… больше не связана ни с кем из парней? – Такой вопрос могла задать только она, – смешливо согласилась Киппи. – Месяц выдался сумасшедший, Мейс. Даже пыль еще не осела. Мне, честно говоря, надо как-то сориентироваться. – Она протянула поводки Дельте, Мэгги и Вире – все трое оживленно их подхватили, предвкушая фееричную вылазку. – Наверняка знаю одно: к прогулке я готова. А ты с нами идешь? – спросила она, ласково улыбаясь глазами. Какое-то время я, не отрываясь, любовался этой улыбкой, а затем сказал: – Пойду притащу свой поводок. * * * notes Примечания 1 Город Ветров – неформальное название Чикаго. 2 «Челюсти жизни» – пневмоустройство, раздвигающее искореженные части автомобиля, давая спасателям доступ к жертвам автокатастрофы. 3 Lynyrd Skynyrd – американская рок-группа, наиболее известный представитель «южного рока» 1970-х гг. 4 Milky Bone («Молочная кость») – торговая марка собачьего печенья.