— Господи! Какой номер? — 997. Нет, блин, наверное 112… — Где там единица? Я не вижу клавишей. — Нажми на что-нибудь, они подсветятся. И они вели это идиотскую беседу, полностью понимая, что этот… некто стоит в двери спальни. Из дочка орала во весь голос, время от времени ненадолго замолкая — и никто не пошевелился, чтобы проверить: а что там с ней. И внезапно пришелец сдался. Ребенок успокоился и погрузился в спокойный сон. Хофман почувствовал, что чертов револьвер сделался тяжеленным, жена отложила телефоны. Неожиданно. Ни с того, ни с сего. Было как-то совершенно странно. Марек пошел в кухню за тем пивом (с абсолютной уверенностью, что ничего вокруг уже нет), но пить ему не хотелось. Он уселся на полу, холодный металл банки холодил лоб. И в тот же самый момент «Ключик» засыпала в собственной постели. С полицейскими в патрульной машине, бодрствующими под подворотней дома, со служебным пистолетом, перезаряженным и снятым с предохранителя, лежащим рядом, на ночной тумбочке. За мгновение до того, как погрузиться в сон, когда мысли бесконтрольно клубились в голове, в уме все еще была история одной американки. Та держала под подушкой две вещи: револьвер и ингалятор против астмы. Как-то ночью что-то помешалось, и, вместо ингалятора она сунула в рот ствол револьвера. Вместо кнопки, высвобождающей дозу беротека, она нажала на спусковой крючок… Перед самым сном мысли вечно мешаются. Свой ингалятор «Ключик» выставила на кухню. Пан или пропал. А интересно, будет ли помнить об этом в случае приступа болезни? Нафиг, пан или пропал. Живой ее не получат. Один черт. «Ключик» была чертовски одинокой, поэтому знала, что начнет пулять из своей волыны во все, что только появится в ее спальне, или же в саму себя. Ей было все равно. Она была чертовски одинокой. Еще один глоток водки и можно спать. Лишь бы только не спутать бутылку со стволом, а закрутку со спусковым крючком Ну а помимо того — один черт… Туманная фигура появилась снова, но на сей раз это не сопровождалось какими-либо эффектами. Хофман сидел на полу в кухне и с трудом заглатывал уже теплое пиво. Совершенно бевкусное. Он поглядел на человека, сотканного из тумана и лениво поднял ствол револьвера, чтобы тут же его опустить. Ему было все равно. — Ммммм? — буркнул он. — Ты меня знаешь, — сказала туманная фигура. Хофман не знал, действительно ли он слышал звук, или это говорилось в голове. — Так? — сам он, по крайней мере, говорил вслух. Хотя и тихо. — Да. Ты слышал мое прозвище. Из вторых рук. Из рассказов. Марек поднял голову. Кошмарные воспоминания из детства. — «Балаболка»? — Да, Марек, — шепнула фигура, а через мгновение прибавила. — Привет, Змей. Поговорим? — Почему ты называешь меня «змеем»? — Глянь в зеркале на свои глаза, хищник. Они охренительно гадкие. Два полицейских из патрульной машины уже в пятый раз клялись ведущему расследование офицеру: — Честное слово даю, что никто из нас не спал! Как только мы услышали выстрелы, Кшисек ломанул на лестницу, а я вызвал подмогу и побежал за ним. Никто из дома ны выходил, никто не заходил. — У этого здания временно только один вход. Второй, во двор, заставлен шкафом. — Я знаю. Никто из нас не спал! Как только прибыли патрульные автомобили поддержки, я сразу побежал к тому второму входу. Он так же и был заставлен шкафом. — Как такое возможно, что два полицейских спокойно спят в паре шагов от входа — и это после такой операции, что имела место ночью? — Да не спали мы! — Все разговоры записаны. Кто-то преследует секретаршу шефа, приезжают три машины. Одна отвозит ее домой. И, мать ее ёб, заснули на посту?! — Не засыпали мы! Как только услышали выстрелы, Кшисек… «Ключик» успела выстрелить пять раз. Четыре выстрела распанахали стены, гуляя рикошетами во все стороны, потому что то были дешевые чешские боеприпасы. Пятый выстрел был более точен: «Ключик» выстрелила себе в голов. И это вовсе не было ошибкой — она на самом деле не спутала ингалятор с волыной. За это ей следовало бы дать медаль посмертно. — Что, Змей? Они ходили по Южному Парку, было пять утра. Никаких людей, только ежи, пробегающие по пустым тропкам, белки, иногда видимый вдалеке кролик. Никто не мог увидеть мужика, разговаривающего с сотканной из тумана женщиной. — Слушай, «балаболка», ведь тебя нет в живых уже три десятка лет! — И почему это тебя так смущает? — Ну… не каждый день разговариваешь с покойником. — Не надо относиться к этому толь серьезно. Живой, не живой… Какая разница? — Слушай, туп, не надо меня доставать! — усмехнулся Хофман. Она тоже рассмеялась. Только Марк до сих пор не был уверен, сделала ли она это «всдух», или только он один мог ее слышать. — Змей, — шепнула она. — Ты мне нравишься. Марек глянул на нее, если только словом «она» можно было определить клубок мглы. — Скажи… Как такое возможно, что ты… — он замялся. — Даже не знаю, как это сказать… Что ты… живешь? По крайней мере, в каком-то смысле. — Это чертовски сложно объяснить. Я и сама толком не знаю. — Но ведь хоть что-то ты мне сказать можешь? — Послушай, все это не так просто. Это… — Это ты меня послушай, некий труп. У меня возникает странное впечатление, что ты фантастически классная девушка, — Марек остановился и закурил. — Но еще я абсолютно уверен, — выдул он клуб дыма, — будто бы что-то ты передо мной скрываешь. — За первое предложение — спасибо. Что же касается второго… Ты прав. — Скажешь мне? Та печально усмехнулась, если, конечно, можно было отметить печаль в клубке тумана. — Скажу. Потому что знаю, как отреагируешь. — И причем здесь моя реакция? — спросил Хофман. — Потому что сообщение неприятное, — она остановилась возле маленькой лавочки. — Но ты справишься. — И что произошло? — «Ключик» мертва. Черт! Что-то стиснуло его в низу живота. Какое-то мгновение Марек чувствовал парализующее одиночество, страх, полнейшую потерянность, в голову пришли какие-то туманные воспоминания из детства, когда ему бывало паршиво. Когда он все еще боялся всего вокруг. Хофман устроился на лавке, затянулся дымом, вот только сигарета явно утратила вкус; он выбросил ее на средину дорожки. Потом поднял голову. Снова он был собой. — Кто? — спросил он. Духи, вроде как, страха не испытывают, но «Балаболка» инстинктивно отступила на шаг. Хофман тихо повторил: — Кто это сделал? Та усмехнулась. — Я так и знала, что отреагируешь подобным образом. Знала, что тебе можно сказать об этом совершенно спокойно. — Ты можешь ответить на простой вопрос? — Я не знаю: кто. Но помогу тебе его найти. Хофман отчаянно нуждался в бутылке пива или хотя бы чашке крепкого кофе. В чем-то, что его успокоило бы. — Этот тип уже труп, — тихо произнес он. — Знаю, — рассмеялась «Балаболка». — Потому-то обратилась к тебе, а не к какому-нибудь Ковальскому из телефонной книги. — Помоги мне добраться до него, существо из иного мира. — Оки доки, — «Балаболка» повторила любимую фразу «Ключика». — Но тебя тоже собираются убить. Уж слишком много ты знаешь. «Ключика» мы пытались предупредить, но не удалось. И… и скажи мне одну вещь. — Ну? 0 Когда мы найдем того типа… Ты его убьешь? Сумеешь?