— Слушай, так кем были те мужики, что хотели на нас напасть? — неожиданно спросил Гусев. Инцидент на шоссе все еще беспокоил его. Ирмина широко зевнула и потянулась. Гусев все время забывал о том, что сам-то он превосходно выспался, а ей с Иваном пришлось следить за аппаратурой. — Слушай, — передразнила она его, — я не знаю, кем они были. Понятия не имею. — Если из какой-то конторы, то почему не забрали аппаратов и… — Все это не так просто, — перебила его девушка. — Ну как это: не просто? — даже схватился он с места. — Зайти под прикрытием полиции и… Ирмина рассмеялась. — Во-первых, я и вправду не знаю. Во-вторых, это все не так просто, потому что оба мира ВОЗМОЖНО связаны один с другим. — Какие оба мира? Ирмина легко поднялась и подошла к окну. Медленно отодвинула штору и погасила свет. Дождь бил в стекла с той же силой, как и перед тем. — А вот скажи, там, во сне… Не упала ли тебе на голову пара капель вды? Гусев только махнул рукой. — Там на меня упала действительно пара капель, а тут сразу… Он не закончил, потому что Ирмина включила телевизор. Она искала какую-нибудь станцию, круглосуточно передающую новости, наконец, нашла. Наводнение в Чехии, наводнения в Германии и Австрии. Венгрия под угрозой. Чудовищное наводнение в Китае. — Но ведь это началось раньше, — показал Гусев на мерцающую цветную картинку. — И да, и нет, — состроила загадочную мину венгерка. — А может, эти миры проникают один в другой? Скажи, — склонилась она над мужчиной, глядя ему прямо в глаза. — Имеется ли там какая-то девушка, которая тебе нравится, имеющая со мной нечто общее? Гусев тут же отвел взгляд. Он правильно догадался, что улица Пруса здесь — это река. Из реального мира он помнил, что там, на сквере, имелось существенное понижение, след водного пути, который впоследствии закопали. В таком случае, улица Сенкевича тоже должна быть рекой. Так было в средние века, и даже позднее, прежде чем начали засыпать речные русла. Теперь же вновь воспроизвели исторические каналы. Пани Азия Мацейчук выбрала себе очень даже неплохого агента — он, по крайней мере, ориентировался в топографии территории, которой никто из проживавших наверху никогда не видел. — Ирка, — глядел он на деревянные домики со ступенями, ведущими прямо к зеркалу воды. — Где находится фальшивое кладбище? — Так ведь ты уже спрашивал, — взяла она Гусева за руку. Второй девушка удерживала что-то бормотавшего сумасшедшего, чтобы тот не потерялся. — Не знаю. Гусев приостановился ненадолго, желая воспользоваться ее «картой страха». Начал двигать пальцем по сложным линиям, которые болезнь проявила на руке девушки. — Боишься? — Немножко. — А сейчас? Ответить Ирка не успела — к ним кто-то подошел. — Я не ослышался, — услышали они насмешливый голос за спиной. — Фальшивое кладбище? Гусев резко повернулся. Рядом стоял мужчина в длинном, темном плаще. Сзади, под стеной ближайшего домика стояли еще трое. — А вы знаете, где это? Тот лишь усмехнулся. — Я человек, который намеревается вас туда не допустить, — щелкнул он пальцами. Трое мужчин одновременно отклеилось от стены. Они перехватили Ирку и истекающего слюной сумасшедшего, оттянули их в сторону. — Я не допущу вас туда, ммм… как бы это сказать? Даже прибегая к грубым методам. Гусев рассмеялся. Красный свет пульсировал в уголке левого глаза. — Ой-ой-ой, — с издевкой произнес он, делая «перепуганную» мину. — Вы будете грубо действовать? Божечки, как же я боюсь! — А может через мгновение вам будет и не до смеха? — Что, на самом деле? — Гусев развлекался на всю катушку. — Как я понимаю, вы будете грубым, не говоря уже о ваших коллегах, — указал он на трех бандитов под стеной и вздохнул. — Вот только у вас одна маленькая такая проблема. Все это, — указал он на деревянные домишки вокруг, — мне только снится. Вот только мужчина в плаще не дал себя сбить с толку. — Все это вам лишь снится, — сочувственно улыбнулся он. — Тогда у нас и вправду проблема. Тип, которому мы всего лишь снимся. И что тут поделать, как говаривал генерал Желиговский[18]. Убить его? Так ведь это только сон. Если мы убьем вас здесь, то там, в реальном мире, вы всего лишь проснетесь. И что нам с той смерти во сне? Вы ведь уже не раз переживали ее без малейшего ущерба. Гусев разложил руки в жесте «Ну, это уже, и правда, не моя вина». — В таком случае, раз разговоры о моей смерти беспредметны, то, может, вы покажете мне фальшивое кладбище? — Тааа… Тип, которого нельзя здесь убить, потому что тогда он попросту проснется. Тип со странным светом в левом глазу. Неприкасаемый, — он обтянул полы плаща. — И действительно, вы идеальный агент. Идеальный, — повторил он. — Вам ничего нельзя сделать, потому что вам все только снится. — Действительно, патовая ситуация, — согласился Гусев. — Но не до конца, — мужчина хлопнул в ладоши. — Раз вас нельзя убить, потому что это ничего не даст, то, может… Возможно, мне удастся разодрать вам мозги? Из окружающих домов начали выходить люди: мужчины, женщины, дети. Они начали их окружать, в полнейшей тишине подходя все ближе. Совершенно не было похоже на то, что у них имеются какие-то агрессивные намерения. Они просто подходили все ближе и ближе, пока не образовали толпу с Гусевым в средине. Становилось все теснее. — Возможно, это и вправду наилучшее решение? — сказал мужчина в плаще. — Поглядим, как подействуют на ваш организм принятые одновременно возбуждающие препараты и снотворное, сколько мозговых клеток смогу я у вас быстро разрушить. Толпа начала напирать. Гусев не мог уйти; говоря по правде, он даже не мог пошевелить рукой или ногой. И внезапно люди начали ходить — вместе, как единая, организованная масса. Нога в ногу. Два шага влево, два шага вправо, потом вперед и назад. Гусев двигался вместе с ними, поскольку толкучка была такой, что ничего другого он просто не мог делать. В реальном мире Иван «Зепп» Дитрих склонился над монитором. — Просыпается, — показал он соответствующий график. — У него дрожат мышцы. — Присаживается на корточки, — Ирмина потерла раздраженные глаза. — Будим? — Нет. — Тогда введи ему какое-нибудь снотворное. Он же говорил, что если он станет просыпаться сам по себе, его следует усыпить, потому что во сне проходит слишком мало времени, чтобы что-то понять. — Оу кей. Дитрих поднял шприц, протер кожу Гусева ваткой со спиртом и вонзил иглу. Осторожно нажимал на поршень. Гусев почувствовал сотрясение. Окружающий мир, столь чертовски реальный, неожиданно показался еще более действительным. Толпа напирала все сильнее. Два шага в сторону, два вперед и назад. И еще раз. Он не мог присесть, потому что просто не было места. — Снова у него дрожат мышцы, — Дитрих закурил. — Как будто бы собирался просыпаться. — А что ты ему ввел? — Ирмина глянула на ампулу от снотворного. — А введи-ка ему чего покрепче, иначе будем трахаться месяца два… — Так что, колоть один за другим? — Он садится на корточки? — Нет. Тогда коли. Там ничего плохого не происходит, — зевнула она. — В противном случае, он бы опускался на корточки. Гусев почувствовал очередной взрыв в голове. Толпа, с ним самим, плененным в такой толкучке, что невозможно было вздохнуть, продолжала ритуал странного танца. Два шага вперед, назад, влево и вправо. Он не мог шевельнуть рукой, не мог… Неожиданно в правом глазу появился образ пани президент Азии Мацейчук. — Они на наилучшем пути вывести тебя, полковник, из игры, — услышал он где-то внутри головы голос. — Мне пришлось прервать заседание правительства. Это не есть хорошо, — буркнула она. — Но я попытаюсь тебе помочь, хотя у нас чертовски мало времени. В реальном мире Дитрих недоверчиво тер глаза, глядя на повторяющиеся графики. — Но ведь такое невозможно, — Ирмина тоже склонилась. — Он продолжает просыпаться? С неожиданной паникой Иван поглядел на пустые бутылочки лекарства, которое он ввел коллеге. — Господи! В таком случае, это было не то… Я неправильно интерпретировал графики. — И что теперь? Введем какое-нибудь противоядие?