Часть 40 из 112 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Какое? — еще раз он глянул на пустые ампулы. — Последствия могут быть…
Его прервал треск открываемой двери. И Дитрих, и Ирмина вскочили на ноги, но это был всего лишь пан Вызго, зеленый от бессонницы, не способный сфокусировать взгляд.
— Не теперь! — крикнул Дитрих. — Никаких снов про ручной пулемет в супермаркете!
— Я тут видел такую девушку, — Вызго говорил медленно, не слишком понятно, словно лунатик. — Я видел красивую такую девоньку, в цветастом платье.
— Отвали! — Дитрих схватил больного за плечо, желая вытолкать за дверь.
— Она говорила, что ее зовут Азией.
— Погоди! — Ирмина подскочила поближе. — Кого ты видел?
— Милая такая девушка. Сказала, что он — он рукой указал на лежащего на диванчике Гусева, — окружен толпой людей. То какой-то танец. Сказала, чтобы его не будить, иначе будут огромные потери. — Вызго коснулся собственной головы. — Но если вы его не разбудите — те его задушат.
— Блииин! — Ирмина прикусила губу. — Будить нельзя, но если разбудим, те его задушат?
Вызго бессознательно глядел на венгерку.
— Хорошо, — начала она мыслить логически. — Тогда вызывай скорую, везем его в реанимацию в ближайшую больницу. Не разбудим, но пускай там его спасают!
Дитрих присел на краешек письменного стола, вытащил из кармана пачку сигарет.
— Хитро, — глянул он на Ирмину и закурил.
— Давай скорую! Быстро!!!
Иван усмехнулся.
— Так вы говорите, что его окружает толпа народу? Что его сейчас задушат?
Вызго кивнул. Дитрих глубоко затянулся и… расхохотался.
— В скорую! — кричала Ирмина. — Вызывай скорую!
— А зачем? — Дитрих соскочил со стола. — Вызго, ложитесь-ка на диванчике рядом с ним. Я подключу вас к аппаратуре.
И он снова расхохотался.
Гусев чувствовал, что задыхается. Толпа, постоянно двигаясь, напирала все сильнее. Толкучка была такая, что он не мог воспользоваться хитроумными штучками, которые вшили ему в рукава президентские ребята по спецэффектам. Ему не хватало воздуха. Гусев знал, что долго не выдержит. Он даже не мог что-либо крикнуть.
Зато кое-кто другой — мог.
— Зашибись!!! — голос казался знакомым. — Вот это класс!!!
Вызго стоял, расставив ноги, с пулеметом в руках. Он нажал на спусковой крючок, целясь прямо в плотную людскую толпу. Точно так, как во снах, которые последние годы приходили к нему ночь в ночь.
— Ну, улет!!! — пальба выстрелов глушила его слова.
Вокруг умирали люди. И один только Гусев, знающий, чего можно ожидать от этого пациента, выполнил уставное «Ложись!», прячась за ближайшим телом, сразу же, как только напор толпы уменьшился. Та-да-да-да-да-та-да-да-да-да… Грохот выстреливаемых патронов отражался от стен, оглушал, дергал внутренности. Могло показаться, что он дергал всем вокруг, возвращаясь в виде эхо даже от потолка мегаздания.
Но неожиданно грохот прекратился.
— Ну, кайф… Какой пиздец! — Вызго вытащил из рюкзака второй цинк и начал менять ленту. — Никогда еще в жизни я не чувствовал себя так реально!
Гусев предусмотрительно начал отползать из зоны обстрела.
— И вот видите, пан доктор, — Вызго приближался к нему, пытаясь как-то перейти лежащие тела и не наступить ни на одно из них. — Такие вот штуки мне снятся каждую ночь. Никогда так реально, как здесь, но вы сами видите…
Гусев подошел к мужчине. Только теперь он распознал его оружие — это был MG-42, который на фронтах Второй мировой прозывали «Косторезом».
— Вот, пан доктор, вы же сами видите, — твердил тот. — А потом я страдаю наяву, а вы не хотите мне ничего прописать, чтобы я этого не делал.
— Сразу же и пропишу, — Гусев проглотил слюну. — Как только проснусь.
Вновь нельзя было говорить — Вызго стрелял в лежащие тела, полностью всех оглушив. Потом он послал очередь вдоль улицы, но это ему быстро надоело, так как он не видел живых целей; тогда он вытащил из кармана зажигательную гранату и забросил ее в окно деревянного дома.
Гусев прикрыл глаза, чтобы их не ослепила вспышка огня.
— Ага, — Вызго кое-что себе припомнил. — Те двое там… — он замялся, потому что инстинктивно показал большим пальцем наверх. — Эти двое там, наяву, сказали передать, что теперь вы быстро, скорее всего, не проснетесь. Так что теперь времени будет больше, — он забросил гранату в окошео следующего дома, послал парочку очередей в выбитую пинком дверь. — Но вы можете не беспокоиться, я тут буду поблизости крутиться… — Вызго вырвал зубами чеку очередной гранаты и выплюнул на землю. — Ну, кайф! Вот это здорово… Сами видите, пан доктор, меня лечить надо!
Гусев подошел к съежившейся под стенкой Ирке, прижавшейся в безумии испуга к их личному сумасшедшему. Похоже, что удерживающие их трое мужиков спешно смылись, видя, что еженощно снится пану Вызго.
Он присел рядом с ней.
— Похоже, что на этот раз у нас есть больше времени. Там, наяву, мне чего-то вкололи.
Дрожа от страха, Ирка забросила ему руки на шею. Какое-то время она еще кусала губы, но потом озорно улыбнулась.
— Убууу лубууу уууууу, — сказал сумасшедший.
Гусев коротко глянул на него.
— Ну почему это я обязан соглашаться с тобой по любому вопросу? — буркнул он.
Полиция остановила их автомобиль точно на средине Университетского моста.
— Прошу остановиться здесь, — сообщил им рослый мужчина в маскировочном полицейском мундире, с висящим спереди германским автоматом. — Дальше вы ехать не можете.
— А что случилось? — Гусев высунул голову из окна.
Вокруг стояли патрульные полицейские машины, с включенными маячками на крышах, но сирены не были задействованы. Чуть дальше припарковали полицейские автобусы и штурмовой автомобиль — огромное, бронированное чудище со стальным лемехом спереди, выглядящее словно локомотив с Дикого Запада, скрещенный с танком.
— Мне весьма жаль. Дальше вы ехать не можете, — мужчина с МР-5 явно не собирался вдаваться в объяснения. — Лучше всего будет свернуть на остров между мостами, выехать на Поморскую и назад.
— А как доехать на Кжики?
— Это по большой дуге. В центр вас не впустят.
— Но что случилось?
— Предлагаю ехать на площадь Первого Мая, потом вдоль городского рва и на Грабишиньскую.
— Но…
Мужчина с автоматом уже побежал останавливать автомобили одной из вроцлавских телевизионных станций, которые пытались прорваться через кордон обычных полицейских.
— Что делаем?
— Езжай на остров, — буркнул Дитрих. — Господи! Штурмовая машина в центре города, посреди ночи?
— Остановись. Поглядим, что творится, — вмешалась сидящая сзади Ирмина.
— Ага, узнаешь ты чего-нибудь, — но Гусев послушно припарковался на маленьком, буквально микроскопическом островке, расположенном между громадными мостами.
— Проедем на трамвае, — Ирмина показала освещенный трамвай за водной электростанцией, величественно движущийся по рельсам. Ведь всего городского транспорта они не остановят.
— Ну! — Дитрих выскочил из машины. — Побежали на остановку проверить, когда будет следующий. А ты подожди и включи радио, может уже будут чего-нибудь говорить.
Гусев и не собирался включать радио. Он отстегнул ремни безопасности и вышел в душную, летнюю ночь. Он уселся прямо на мостовой, опираясь на колесо собственного автомобиля, и закурил. Гусев не глядел на ярко освещенные дома, расставленные вокруг нескольких речных каналов. Слева маячил еще один остров, покрытый деревьями и темный, если не считать скрытых среди растительности фонарей. Рядом была стоянка таксистов. Гусев слышал приглушенные отзвуки их радиостанций, сообщения о заказах, о том, какая машина покидает какую зону и куда направляется, о том, что сам центр наглухо закрыт полицией, прощания тех, кто закончил смену…
Ну и парит! Гусев вытащил из бардачка планшет и подключил его к телефону. Через сеть соединился с каким-то японским спутником, чтобы проверить, будет ли гроза, но над Вроцлавом туч не было. Летящий по орбите аппарат, где-то там, высоко над ним, ежесекундно передавал снимки планеты в Токио. Оттуда их рассылали на метеорологические серверы по всему миру, откуда качали свои данные польские университеты. Господи… Еще полтора десятка лет назад о подобной ситуации можно было предполагать разве что в научно-фантастическом романе. Гусев улыбнулся сам себе. Несколько месяцев назад, ранней весной, он поехал с коллегами в лес, на шашлыки. Разожгли костер, но спутники через планшет передали, что на эту территорию идет грозовая туча. Тогда они уселись в микроавтобус одного из коллег и заказали пиццу по телефону. В лес! И ее туда привезли, правда, потребовав дополнительную плату. А еще где-то лет двадцать тому, когда он ехал на своем тогдашнем «малыше» и на перекрестке его случайно окружили четыре западных машины, у него был отлет. В течение какого-то мгновения он мог представлять, что находится на Западе, в цивилизации будущего, словно из тех книжек, которые сам писал…
Гусев глубоко затянулся, потом глянул на вытащенную из кармана фотографию маленькой, печальной девочки, сидящей на крыше какого-то дома и глядящей в затуманенное пространство. Черный пес кружил где-то рядом. Он был в опасной близости, ворчал и крался. Все ближе, шаг за шагом… Гусев нащупал свою «тридцать восьмерку», торчавшую в кобуре на заднице.
— Ну, смехота! — Дитрих с Ирминой бежали со стороны остановки. — Не поверишь! Приехал трамвай, слушай, совершенно пустой. Вагоновожатый сидит с противогазом на роже и кричит, что никому садиться нельзя. Спрашиваем, что произошло, а он: что какой-то псих ехал без билета, зашли к контролеры и к нему. Ну а тот тип вытащил газовый пистолет и начал палить во все стороны. А во второй руке огнемет…
— Ну! — вторила Ивану Ирмина. — Совершенно пустой трамвай. Никого. Ужасная вонь, и только вагоновожатый в противогазе, и он орет, чтобы никто не садился. Вот же номер!
— Ему самому нужно выработать норму и держаться маршрута. Так что вытащил из-под сиденья аварийный пакет, маску на морду, а вот пассажиров везти уже не может. Вонь такая, что мухи в полете дохли…