— Нет. — В таком случае… — Я из Первой Группы, — Мюррей показал удостоверение. — Когда вы обновляли свою программу? — Гдето с год назад. — Слишком давно. Мне весьма жаль. — И ничего нельзя сделать? Бойд подумал минуту. Хмм, контроль программы на месте сильно и не пригодится — желание покончить с собой тут же выйдет наружу. Но… По крайней мере, проверит оснащение, в коорое вложил столько бабок. — Можете обновить свою программу у меня, — указал он на стул. — Это буквально миг. Мюррей тяжело свалился на мягкое сидение. Он надел на лоб обруч с электродами. Перед глазами летали темные пятна; Пол чувствовал, что весь дрожит. С трудом он контролировал ускоренное дыхание. Бойд сунул его удостоверение в прорезь автомата, быстро вывел на монитор номер Центрального Банка. — Вот и все, — сказал он секунд через десять. Набрал на клавиатуре соответствующий код, глянул на экран. «Пол Мюррей, 33 года. Состояние глубокой депрессии. Продажа оружия, взрывчатых материалов, легковоспламеняющихся и едких изделий строго запрещена». — К сожалению… — начал было Бойд, но, изумленный, замолк. Текст с экрана исчез. Какое-то время по его поверхности пробегали неровные полосы, после чего текст появился снова: «Пол Мюррей, 33 года. Гражданин c безупречной репутацией. Психическое состояние — хорошее, внутреннее равновесие — стабильное. Продажа без ограничений». Бойд тряхнул головой. Неисправность? Собственно говоря, сейчас ему следовало связаться с Банком и потребовать проведения дополнительных тестов. Но тут же зацепился взглядом на куче неоплаченных счетов. Нет, эта покупка была для него важна. Он включил принтер, чтобы, в случае чего, иметь доказательство. — Все в порядке, — бодрым голосом сказал он. — Чем могу служить? Мюррей потер лоб рукавом. — Хотелось бы что-нибудь надежное… — Понятно. — Бойд выложил на стойку тяжелый револьвер. — Это P3 Whirlwind. Калибр 11, 43 мм. — И сколько стоит? — Сто тридцать пять долларов. — Хорошо. — Мюррей, словно загипнотизированный вглядывался в лоснящийся темным блеском предмет. — Беру. Бойд подкинул пачку патронов. — Всего: сто сорок девять, семьдесят, — он перевел на свой счет сто пятьдесят долларов и отдал удостоверение. — Прошу прощения, — Мюррей взял оружие, упакованное в бумажный пакет. — А что случится, если пуля из этого револьвера попадет в голову? — Шея останется. — Не понял? — Шея останется целой. — То есть как?… А остальное? — А сдачу[45] уже выдаю, — Бойд бросил на стойку тридцать центов. Он долго глядел вслед клиенту, уходящему неуверенным шагом. Небольшую лавочку в парке с трех сторон заслоняли высокие кусты. Мюррей разорвал пачку с патронами и, не спеша, вставил шесть штук в камеры. «А зачем целых шесть?», — мелькнуло в голове. Так или иначе, но завтра в его теле найдкт только одну пулю. Остальные патроны он, не думая, ссыпал в карман плаща. Пол боялся того, что в последний момент кто-то может прийти, поэтому снова спрятал револьвер в пакет. Сквозь тонкую бумагу он прекрасно чувствовал его угловатые формы. Он огляделся по сторонам. Лишь слегка освещенный отсветом города мрак сейчас сделается его личным мраком. Его окончательной темнотой. Решительным движением он вставил ствол в рот. Указательный палец пробил шелестящую бумагу и лег на спусковом крючке. Ну, все. Он слегка нажал. Дрожь руки никак не удавалось успокоить. Мюррей, нервничая, сглотнул слюну. — Ну, сынок! Тяни смело! Мюррей поднял глаза. Пьяный старикашка махал завернутой в бумагу бутылкой. Потом уселся, а точнее — упал на лавку рядом с Полом. — Подвинься-ка немного, — приложил он ко рту горлышко. — Так как? Бахнем по одной? Струйка водки стекала по щеке. — Стоять! В узком проходе между живыми изгородями Мюррей заметил силуэт широкоплечего мужчины. — Служба охраны порядка в парке! — крикнул чужак. Мюррей тут же опустил револьвер. — Я… Я ничего не сделал. Мужчина подошел поближе. — Хочешь мне внушить будто бы то, что ты держал во рту, это только леденец, а? — Да нет, я… — Или порция мороженого? Ну я сейчас устрою вам, свиньи пьяные! Сдавай бутылку и шагом марш за мной в комиссариат! Сидящий рядом старикан замер от страха. — А ну отдай! Мюррей неуверенно поднялся. — Ну, давай сюда! Охранник схватил пакет, хрустнула разрываемая бумага. Увидав ствол, нацеленный прямиком в его живот, мужчина затаил дыхание. Он сглотнул слюну, а потом бросился назад, цепляясь за какой-то корень. Чужак чудом удержал равновесие, повернулся и побежал прямо перед собой. Мюррей на автомате сунул оружие за ремешок брюк и направился к выходу из парка. — Ну ты даешь, сынок! — догонял его хриплый смех старика. — Так с ними и надо! Так! Он мало что помнил из пройденной дороги, только лишь на ярко освещенной лестничной клетке снял шляпу и сунул руку в карман в поисках ключей. Но дверь его квартиры была слегка приоткрыта. Он осторожно толкнул ее и, стараясь не шуметь, прошел в средину. Прихожая была пустой, в кухне и гостиной тоже было темно. Пол вошел в спальню, инстинктивно расстегивая плащ. Глаза Джоан всегда привлекали его. Но сейчас, затуманенные удивлением, они были просто серыми. Его взглядап она выдержать не могла. Закрыла лицо одеялом. Невилл Хейверфилд, сидящий рядом с женщиной в сбитой постели, этого сделать не мог. Что-то парализовало его мышцы. Отблеск света о маленькой лампы на ночном столике, должно быть, отразился от рукояти, выступающей из-за пояса Мюррея, потому что внезапно его тело сильно вздрогнуло. — Что ты хочешь сделать?! Пол, ради Бога, нет! Нет! Мюррей с безразличием глядел в одну и ту же точку. — Поло! Я все тебе объясню. Это все совершенно случайно. Ты же знаешь, я никогда… Сквозь открытую дверь они услыхали захлопывающийся вход в подъезд. — Пол, я же твой лучший приятель. Ты этого не сделаешь. Да, я знаю, что я скотина… Прошу тебя, Пол! Мюррей надел шляпу. Повернулся и неспешно вышел из квартиры. Ночные службы без особого усердия убирали тротуары. Какой-то грузовичок с трудом продирался сквозь струи проливного дождя; водителя в теплой кабине клонило в сон. Последние прохожие обходили парящие канализационные колодцы, направляясь к немногочисленным огням. Дождевые капли собирались на полях шляпы Мюррея. Сам он шел медленно, без какого-либо выражения глядя прямо перед собой. У него ни к кому не было претензий, он не был злым или хотя бы печальным. Впервые в жизни он чувствовал, что он один-одинешенек, что уже ни для кого не существует. Сунул руку в карман. Мятая пачка сигаре была пуста. Пол огляделся по сторонам. В паре десятках метров горели огни еще работающего магазина. Мюррей стряхнул воду с плаща и вошел вовнутрь. Прошел мимо заполненных товарами полок, рекламных плакатов, мимо ряда автоматов. Подошел к стойке. — Чем могу быть полезной? — пожилая женщина неохотно поднялась со стула. Мюррея изумила практически абсолютная тишина, царящая в магазине. Никакой музыки, никакого радио или телевизора, ничего. — Что подать? Мюррей поглядел женщине в глаза.