– Не напоминай мне об этом отвратительном сокамернике, – мрачно произнес Мурен. Он встал, открыл окно, взмахнул руками и откинул голову назад, словно обращаясь к массам. – Эй, вы там, внизу! – крикнул он. И пояснил: – Как сказал Линдон Джонсон[28], когда держал предвыборную речь с вертолета. – Кто-кто? – спросил Мальмстрём. Раздался звонок в дверь. Друзья внимательно слушали комбинацию условных сигналов. – Похоже, Мауритссон. – Мурен глянул на часы. – Смотри-ка, даже не опоздал. – Не доверяю я этому фрукту, – заметил Мальмстрём. – Лучше не рисковать. Он зарядил один из автоматов. – Держи. – Протянул автомат Мурену, сам взял «Астру» и пошел к двери. Держа револьвер в левой руке – он был левша, – Мальмстрём правой снял несколько цепочек. Мурен стоял метрах в двух позади него. Мальмстрём рывком распахнул дверь. Гость был готов к такому приему. – Привет, – поздоровался он, опасливо глядя на револьвер. – Здорово, – сказал Мальмстрём. – Входи, входи, – пропел Мурен. – Привет тебе, милое создание. Гость был весь обвешан сумками и пакетами. Складывая их на стол, он покосился на разложенное на полу оружие. – Переворот замышляете? – Всю жизнь только этим и занимаемся, – подтвердил Мурен. – Но в данный момент ситуация не революционная. Раков достал? – Откуда вам раки четвертого июля? – А за что мы тебе платим? – грозно произнес Мальмстрём. – Справедливый вопрос, – подхватил Мурен. – Мне тоже непонятно, почему ты не можешь снабдить нас тем, что мы тебе заказываем. – Имейте совесть, – сказал Мауритссон. – Я вам все обеспечил, черт дери: квартиры, машины, пушки, билеты, паспорта. Но раки! В июле даже сам король раков не смог бы достать. – Так то король, – возразил Мурен. – А как по-твоему, чем они занимаются там, в Харпсунде?[29] Пальме[30], Гейер[31], Калле П.[32] и прочие боссы? Сидят небось и обжираются раками! Нет уж, придумай оправдание получше. – И вашего лосьона для бритья тоже нигде нет, – поспешно продолжал Мауритссон. – Я весь город обегал, словно ошпаренная крыса, – уже который год продавать перестали. Мальмстрём насупился. – Зато все остальное принес. А вот почта. – Мауритссон протянул гладкий коричневый конверт Мурену; тот с безразличным видом сунул его в задний карман. Мауритссон внешне совсем не походил на своих работодателей. Деликатного сложения, рост ниже среднего, возраст – около сорока. Гладко выбритое лицо, короткие светлые волосы. Большинство, особенно женщины, находили его симпатичным. Одевался он неярко, вел себя скромно, в глаза не бросался. Словом, весьма распространенный тип людей с незапоминающейся внешностью. Это было ему только на руку, его уже много лет не сажали в тюрьму, не держали под наблюдением и не разыскивали. Подвизался Мауритссон на трех рентабельных поприщах: наркотики, порнография и добывание дефицита. Во всех этих сферах он действовал умело, энергично и четко. До странности снисходительное законодательство позволяло вполне легально производить и продавать в Швеции порнографию всех мыслимых видов и в неограниченных количествах. И практически неограниченное количество такой продукции требовалось Мауритссону для экспорта, бо́льшая часть которого направлялась в Италию и Испанию, принося недурную прибыль. Импортировал он преимущественно амфетамин и морфий, но принимал заказы и на другой товар, например на оружие. Среди посвященных Мауритссон слыл человеком, который может достать все на свете. Говаривали даже, будто ему удалось ввезти контрабандой двух слонов, полученных от одного арабского шейха в уплату за двух юных финских девственниц и ящик прикольных презервативов. Причем девственницы были поддельные, с пластиковыми плевами на клею, а слоны – белые. Правда, история эта была выдумкой. – Новые кобуры? – спросил Мальмстрём. – Есть, лежат в сумке под продуктами. Скажите, а чем вас не устраивают прежние? – Дрянь, – сказал Мальмстрём. – Никуда не годятся, – подтвердил Мурен. – Откуда ты их взял? – С главного склада полиции. Зато новые – итальянские. – Это уже лучше, – сказал Мальмстрём. – Будут еще заказы? – Да, вот тебе список. Мауритссон взял бумажку и затараторил: – Дюжина трусов, пятнадцать пар нейлоновых носков, шесть маек в сетку, полкило черной икры, четыре резиновые маски с Дональдом Даком, две коробки патронов девятого калибра, шесть пар резиновых перчаток, выдержанный сыр аппенцеллер, банка маринованного лука, пиво «Эланд», ветошь, астролябия… – это еще что за диковина? – Инструмент для измерения высоты звезд, – объяснил Мурен. – Поищи в антикварных лавках. – Ладно. Я постараюсь. – Да уж, постарайся, – сказал Мальмстрём. – Больше ничего не нужно? Мурен покачал головой, но Мальмстрём, поразмыслив, добавил: – Дезодорант для ног. – Какой именно? – Самый дорогой. – Хорошо. Как насчет девочек? Друзья промолчали, и Мауритссон понял, что они колеблются. – Есть на любой вкус. А то ведь сидите тут все вечера и киснете. Две резвушки живо помогут вам наладить обмен веществ. – У меня с обменом все в порядке, – сказал Мурен. – К тому же дамы – народ ненадежный. А от пластиковых плев меня уволь. – Да ну, чего там, я могу подобрать дурочек… – Знаешь что, попрошу не оскорблять меня, – повысил голос Мурен. – Сказано – нет. Мальмстрём все еще колебался. – Хотя… – Что? – Эта твоя, ассистентка так называемая, она вроде верняк. Мауритссон замахал руками: – Монита? Не годится. Не на что смотреть. Заурядная девчонка. У меня вкусы самые простые. Пресная она. – Ну, если так… – разочарованно протянул Мальмстрём. – К тому же она уехала. К сестре в гости. – Кончили об этом, – сказал Мурен. – Всему свое время, настанет пора… – Что за пора? – спросил Мальмстрём. – Когда мы опять сможем сами выбирать партнерш и удовлетворять свои страсти достойным образом. Заседание объявляется закрытым. Следующая встреча завтра в то же время. – О’кей, – сказал Мауритссон. – Выпускайте меня. – Еще один вопрос. – Какой? – Как тебя теперь называть? – Как обычно: Леннарт Хольм. – Если что-нибудь случится и надо будет срочно тебя найти? – Адрес известен.