– Он позвонил как раз, когда мы закончили обследование. И я сразу обрадовал его, ответил, что Свэрд здоров, проживет еще много лет. – Ну и как он реагировал? – Судя по голосу, удивился. Очевидно, Свэрд не только себя, но и его убедил, что тяжело болен и не выйдет живым из больницы. – Этот племянник как-то назвался? – Наверное, но я не запомнил фамилию. – Я сейчас вот о чем подумал, – сказал Мартин Бек. – Разве не заведено, чтобы пациент сообщал фамилию и адрес кого-нибудь из родных или знакомых на случай… Он не договорил. – Совершенно верно. – Врач надел очки. – Сейчас поглядим… Тут должно быть написано. Точно, есть. – Кто же это? – Peя Нильсен. Глубоко задумавшись, Мартин Бек шел через парк Тантолунден. Его не ограбили, даже не оглушили ударом по голове, но в кустах кругом лежало множество пьяниц, очевидно ожидавших, когда кто-нибудь возьмется их опекать. А задуматься было о чем. У Карла Эдвина Свэрда не было ни братьев, ни сестер. Откуда же взялся племянник? У Мартина Бека появился повод наведаться на Тулегатан, и он направился было туда. Но, доехав на метро до станции Центральный вокзал, он передумал и, вместо того чтобы сделать пересадку, возвратился на две остановки назад. Выйдя на станции Слюссен, не спеша побрел мимо пристани Шеппсбрун. Может быть, сегодня есть на что поглядеть? Но красивых пароходов не было. Внезапно он почувствовал, что проголодался. Магазины уже закрылись, пришлось зайти в ресторан. Мартин Бек заказал окорок с гарниром и приступил к еде под градом любопытных взглядов – иностранные туристы истязали официантов дурацкими вопросами, кто и чем знаменит из присутствующих. Годом раньше о Мартине Беке довольно много писали, но люди быстро забывают, и слава его уже померкла. Расплачиваясь, он сразу ощутил, что давно не был в ресторане. Ибо за время его вынужденного воздержания и без того баснословные цены подскочили еще выше. Придя домой, Мартин Бек долго бродил по квартире в отвратительнейшем настроении, прежде чем взял очередную книгу и лег. Книга была недостаточно скучной, чтобы усыпить его, и недостаточно интересной, чтобы прогнать сон. Часов около трех он встал и принял две таблетки снотворного, от чего обычно старался воздерживаться. Быстро уснул и проснулся совсем разбитый, хотя спал дольше обычного и на этот раз обошлось без снов. Явившись на службу, он начал рабочий день с того, что внимательно проштудировал все свои записи. Этого занятия ему хватило до ланча – чашки чая и двух сухарей. Перекусив, он сходил в туалет и вымыл руки. Когда он вернулся в кабинет, зазвонил телефон. – Комиссар Бек? – спросил мужской голос. – Да. – Говорят из Хандельсбанка. Голос объяснил, из какого отделения звонят, и продолжил: – Мы получили запрос относительно клиента по фамилии Свэрд, Карл Эдвин Свэрд. – Да, слушаю. – У нас открыт счет на его имя. – На счету есть деньги? – Да, и сумма довольно крупная. – Сколько? – Около шестидесяти тысяч. Вообще… Голос на том конце трубки замолк. – Ну, что вы хотели сказать? – подбодрил Мартин Бек. – Вообще, я бы сказал, счет какой-то странный. – Бумаги у вас под рукой? – Конечно. – Я могу сейчас приехать и взглянуть на них? – Разумеется. Спросите бухгалтера Бенгтссона. Мартин Бек был рад немного размяться. Отделение банка находилось на углу Оденгатан и Свеавеген, и, несмотря на оживленное движение, он добрался туда за каких-нибудь полчаса. Ему отвели столик за стойкой, и, просматривая бумаги, он подумал, что есть все-таки что-то положительное в порядках, позволяющих полиции и прочим властям бесцеремонно копаться в личных делах граждан. Что верно, то верно: странный счет. – Обращает на себя внимание тот факт, что клиент предпочел чековый счет, – сказал бухгалтер. – Было бы естественнее выбрать такую форму вклада, которая дает более высокий процент. Справедливое замечание, но Мартина Бека больше заинтересовала регулярность взносов. Ежемесячно поступало семьсот пятьдесят крон, причем всегда между пятнадцатым и двадцатым числом. – Насколько я понимаю, – сказал Мартин Бек, – деньги вносились не здесь. – Совершенно верно, ни одного вклада не сделано у нас. Вот, посмотрите, каждый взнос оформлен в другом отделении, часто даже не нашего банка. Технически это никакой роли не играет, все равно ведь деньги поступают сюда, на счет Свэрда. Но постоянная смена касс, похоже, не случайна. – Вы хотите сказать, что Свэрд перечислял деньги сам, но так, чтобы оставаться неизвестным? – Да… Скорее всего. Когда перечисляешь деньги на свой счет, необязательно указывать фамилию отправителя. – Но ведь бланк все равно надо заполнять? – Как когда. Очень часто клиент просто вручает деньги кассиру и просит оформить перевод. Не все умеют бланки заполнять, тогда кассир вписывает фамилию адресата, номер личного счета, расчетный счет. Это предусмотрено правилами сервиса. – А дальше что? – Клиент получает копию бланка в качестве квитанции. Когда клиент перечисляет деньги на собственный счет, банк не шлет ему извещения. Вообще, уведомления посылают только в том случае, если клиент об этом просит. – Понятно, а куда попадают оригиналы бланков? – В наш центральный архив. Мартин Бек медленно провел пальцем вдоль колонки цифр. – Свэрд ни разу не брал денег со своего счета? – спросил он. – Нет, и это мне кажется самым странным. Ни одного чека не выписал. А когда я стал проверять, выяснилось, что он даже чековой книжки не брал, во всяком случае последние несколько лет. Мартин Бек энергично потер переносицу. На квартире Свэрда не нашли ни чековой книжки, ни уведомлений, ни копий бланков перечислений. – Кто-нибудь из здешнего отделения знает Свэрда в лицо? – Нет, мы его никогда не видели. – Когда открыт счет? – Судя по всему, в апреле тысяча девятьсот шестьдесят шестого. – И с тех пор ежемесячно поступало семьсот пятьдесят крон? – Да. Хотя последний взнос получен шестнадцатого марта сего года. – Заведующий заглянул в свой календарик. – Это был четверг. А в апреле ничего не поступило. – Это объясняется очень просто, – сказал Мартин Бек. – Свэрд умер. – Что вы говорите… Нас не известили. Обычно в таких случаях к нам обращаются претенденты на наследство. – Ну, в этом случае претендентов не было.