Альдор Густавссон явился в пять минут пятого. Фамилия Густавссон ничего не сказала Мартину Беку, но лицо было знакомо. Худощавый брюнет лет тридцати, манеры развязные и вызывающие. Мартин Бек вспомнил, что ему случалось видеть его в дежурке городской уголовной полиции и в других, не столь достославных местах. – Прошу сесть. Густавссон опустился в самое удобное кресло, положил ногу на ногу и достал сигару. Закурил и сказал: – Муторное дельце, верно? Ну, какие будут вопросы? Мартин Бек покрутил между пальцами шариковую ручку, потом спросил: – Когда вы прибыли на Бергсгатан? – Вечером, что-нибудь около десяти. – И что вы увидели? – Жуть. Жирные белые черви. И запах паскудный. Одного из полицейских вырвало в прихожей. – Где находились полицейские? – Один стоял на посту у дверей. Второй сидел в патрульной машине. – Они все время держали дверь под наблюдением? – Сказали, что все время. – Ну и что вы… что ты предпринял? – Как что? Вошел и посмотрел. Картина, как я сказал, была жуткая. Но ведь проверить-то надо, вдруг дело нечистое. – Однако ты пришел к другому выводу? – Ну да. Дело ясное, как апельсин. Дверь была заперта изнутри на кучу замков и задвижек. Ребята еле-еле взломали ее. И окно заперто, и штора опущена. – Окно по-прежнему было закрыто? – Нет. Они сразу открыли его, как вошли. А иначе пришлось бы противогаз надевать. – Сколько ты там пробыл? – Недолго. Ровно столько, сколько понадобилось, чтобы убедиться, что уголовной полиции тут делать нечего. Картина четкая: либо самоубийство, либо естественная смерть, а этим местный участок занимается. Мартин Бек полистал донесение. – Я не вижу описи изъятых предметов. – Правда? Выходит, забыли. Да только что там описывать? Барахла-то почти не было. Стол, стул, кровать, да в кухонной нише разная дребедень, вот и все. – Но ты произвел осмотр? – Конечно. Все осмотрел, только потом дал разрешение. – Какое? – Чего – какое? Не понял. – Какое разрешение ты дал? – Останки увозить, какое же еще. Старичка ведь надо было вскрывать. Даже если он своей смертью помер, все равно, есть такое правило. – Ты можешь изложить свои наблюдения? – Запросто. Труп лежал в трех метрах от окна. Примерно. – Примерно? – Я не взял с собой рулетки. Месяца два пролежал, должно быть, совсем сгнил. В комнате было два стула, стол и кровать. – Два стула? – Ага. – Ты только что сказал – один. – Правда? Нет, кажется, все-таки два. Так, еще полка с книгами и старыми газетами. Ну и на кухне две-три кастрюли, кофейник и все такое прочее. – Все такое прочее? – Ножи там, вилки, консервный нож, мусорное ведро… – Понятно. На полу что-нибудь лежало? – Ничего, не считая покойника. Полицейские тоже ничего не нашли, я спрашивал. – В квартиру еще кто-нибудь заходил? – Нет, ребята сказали, что никто не заходил. Только я да они. Потом приехали мужики с фургоном и увезли труп в полиэтиленовом мешке. – И причина смерти Свэрда уже установлена. – Ага, вот именно. Застрелился. Уму непостижимо! Куда же он пушку-то дел? – У тебя есть какие-нибудь предположения на этот счет? – Ноль целых. Дурацкий случай. Этого дела не раскрыть, я точно говорю. Редко, но бывает, верно? – А полицейские что сказали? – Да ничего. Что они могут сказать – обнаружили труп, убедились, что все было заперто, и точка. Если бы в квартире пушка была, неужели мы ее не нашли бы? Да и где ей быть, если не на полу рядом с покойничком. – Ты выяснил личность покойника? – А как же. Фамилия – Свэрд, на двери написано. С одного взгляда видно, что он был за человек. – Ну-ну? – Обычный алкаш, надо думать. Клиент для органов социальной опеки. Такие частенько кончают с собой. Или упиваются до смерти, или с инфарктом на тот свет отправляются. – Больше ничего существенного не добавишь? – У меня все. В общем, головоломка… Загадочный случай. Тут и ты не справишься, помяни мое слово. Да и будто нету дел поважнее. – Возможно. – Как пить дать. Мне можно сматываться? – Погоди, – ответил Мартин Бек. – У меня все. – Альдор Густавссон ткнул сигару в пепельницу. Мартин Бек встал и подошел к окну. – Зато у меня не все, – заметил он, стоя спиной к собеседнику. – А что такое? – Сейчас услышишь. Например, на прошлой неделе на место происшествия выезжал криминалист. Большинство следов было уничтожено, но на коврике он сразу обнаружил пятна крови, одно большое и два поменьше. Ты видел пятна крови? – Нет. Да я их и не искал. – Это чувствуется. А чего же ты искал? – Да ничего. Ведь все и так было ясно. – Если ты не заметил крови, мог и другое пропустить.