Я пристыженно замолчала. В комнате повисла неловкая тишина, которую, впрочем, очень охотно и даже торжественно нарушили договорившиеся до чего-то интриганы. О том, что они там интриги плели, говорило до невозможности довольное лицо отца. — Помолвка состоится сегодня вечером, — сообщил он, решив не мучить нас неведением. Как по мне, лучше бы помучил. Мама ахнула, бабушка приподнялась, готовая возмутиться, но влезла умная я: — Как сегодня? Почему? Может, отложим? Хотя бы на пару дней! Мы ведь только приехали! — Это не обсуждается, Висенья. Вечером мы отправляемся в храм, — строго оборвал меня отец. И единственное, что помогло мне хоть как-то держать себя в руках, прямо там не устроив скандал на глазах у адмирала и подозрительно довольного Асвера, осознание того, что помолвку всегда можно разорвать. И отворотное зелье мне в этом точно поможет. Слабый запашок подставы почувствовала вечером, уже стоя на ступенях городского храма темной богини. Неуверенно потоптавшись на месте, я недоуменно глянула на отца, который уже удостоился двух таких же удивленных взглядов. Мама с бабушкой тоже не понимали, что мы тут делаем. — Но вы же в курсе, что указом их императорского величества кровавые ритуалы с использованием человеческих жертв были запрещены больше полувека назад? Для этого уже даже приговоренных к казни не используют. Их теперь гуманно вешают или головы рубят. В курсе ведь, да? — На всякий случай уточнила я. Как целительница и со всех сторон светлая, я поклонялась Матаису и с Анорой старалась не пересекаться. А тут меня насильно тащили в ее храм под предлогом обручения. — Успокойся, ве… ммм, Сенья. Мы тебя в жертву сегодня приносить не будем. Но видишь ли в чем дело, я — некромант и поклоняюсь справедливейшей, как и темные маги, маги крови или некоторые боевики. Потому обряд мы будем проводить в храме Аноры, — поведал зломордый, приобнимая меня за плечи. Как-то очень часто он в последнее время меня трогать начал. Я даже привыкать стала, и это не нравилось мне даже больше черного храма, возвышающегося над нами. Храма, на котором даже снега не было. Таял снег, не касаясь черной крыши. — А я целительница и как всякий вменяемый и адекватный человек поклоняюсь пресветлому. Так почему бы нам не провести этот ваш обряд в его храме? — спросила я, тактично умолчав о том, что как по мне, так Анора и не справедливейшая вовсе. Я бы ее злобнейшей назвала или мстительнейшей. Если верить легендам, ей это больше подошло бы. — Потому что, — совершенно непонятно ответил Асвер, увлекая меня за собой. Родители так и остались стоять внизу, у начала лестницы. — А они разве не с нами пойдут? — спросила я, до хруста выворачивая шею. — Не пойдут. При обряде могут присутствовать только жених с невестой. Ну и хранитель, разумеется. Кто-то же должен будет обряд проводить. — Асвер, а что за обряд? — сподобилась-таки задать самый главный вопрос я. Во всех этих церемониях я совершенно не разбиралась и никогда ими не интересовалась даже. Не входили они в сферу моих интересов. — Сейчас все увидишь, — пообещал он. Обманул. Ступив за порог храма, я будто окунулась в темноту. Вокруг ничего не было видно. И если бы не теплая рука на плече, я бы даже испугалась. А так лишь вцепилась в зломордого и затравленно огляделась. Темно было, как в гробу. И это не иносказательное выражение. Именно так я чувствовала себя, когда меня закопали. За одним лишь исключением: в гробу было мало места. А здесь было холодно и границ у храма не было. Жуть жуткая, а не пристанище богини. — Асвер? — Не бойся. Все хорошо. — Что вам понадобилось в… — голос раздался совсем близко. Я вздрогнула и плотнее прижалась к тепленькому и живенькому, пускай и некроманту. — Всего лишь обряд провести, — не дав закончить ритуальную фразу, перебил хранителя Асвер. — Обряд? — Ну да. Знаете, камень, огонь, пара слов на древнем языке и забавные татуировки на пальцах. — Обряд б… — понятливо начал голос, но опять не смог договорить. — Да-да, именно его, — подтвердил Асвер и добил несчастного, велев, — ведите. Устало вздохнув, мужчина обреченно пробормотал: — Радует уже то, что девушка не завернута в плащ и может говорить. — Что? — спросил зломордый, так же как и я не поняв, что именно так порадовало хранителя. — Следуйте за мной, — скупо велели из темноты. И куда-то повели. — Асвер, а ты ничего мне объяснить не хочешь? — поинтересовалась я шепотом, не прекращая жаться к скрывающему от меня что-то зломордому. — Не горю желанием, — заверили меня, увлекая дальше и инструктируя на ходу: — Сейчас нас подведут к камню, ты опустишь правую руку на его поверхность и не уберешь ее, пока не закончится обряд. Будет немного больно, придется потерпеть. — Ааасвер… — Ты все узнаешь, но позже. Обещаю. Пришли. Мы действительно пришли, и я даже смогла разглядеть место, куда мы пришли, благодаря зеленоватому огню, вспыхнувшему вокруг нас. Усадив меня на колени перед огромным, черным камнем, Асвер сел рядом. И началось. Огонь горел, хранитель что-то бубнил, а мне все это не нравилось. Я не знала, что это за обряд, отчего-то казалось, что это совсем не то, о чем мне сообщили днем. Но я сидела, молчала и даже ругаться не стала, когда безымянный палец обожгло болью. На секундочку показалось, что пальчик мой разнесчастный в кипящее масло макнули. Простонав сквозь сжатые зубы, я зажмурилась до белых точек перед глазами. Когда хранитель перестал вещать, я не заметила. Просто пальчик продолжал болеть и очень сильно отвлекал от происходящего. — Сень, поднимайся, — придерживая за плечи, Асвер помог мне встать на ноги и там утвердиться в вертикальном положении, — вот видишь, все закончилось. И ты молодец, даже не расплакалась. Удивлен. — Я сейчас от шока отойду и заставлю тебя плакать, — пригрозила ему, рассеянно ощупывая палец. Боль уходила быстро, забирая вместе с собой и желание расплакаться на горе зломордого. Пускай бы он потом с бабулей объяснялся, отчего это ее внучка из храма вся зареванная вышла. — Уже и в себя пришла, — приятно удивился он, ни капли не убоявшись моей угрозы, и, обнаглев до крайности, чмокнул в щеку, — молодец. Асвер был не просто счастлив, он был запредельно счастлив, и это очень настораживало. — Асвер, скажи, пожалуйста, а ты сейчас случайно мою душу Аноре не подарил? — спросила я подозрительно, медленно бредя на выход. — Что за глупости ты говоришь? — не очень искренне возмутился он. И я с усталым смирением поняла: душа моя при мне, но что-то плохое точно случилось. — Какую гадость ты сотворил на этот раз? — обреченно спросила я. — Сень, я, конечно, понимаю, что у тебя есть все причины меня подозревать, но, поверь, ты еще скажешь мне спасибо, — серьезно отозвался он, но на вопрос мой так и не ответил. — И за что я тебе спасибо скажу? — Кхм… давай отложим этот разговор на некоторое время, — предложил он, выводя меня на улицу. Отложить не получилось. Если я, в силу возраста и некоторых особенностей характера, не имела понятия, что за черные линии теперь красуются на моем безымянном пальце и чем мне все это грозит, то родители знали. — Но… что все это значит? Почему? — рассеянно спросила мама, когда увидела высокохудожественный орнамент, который теперь украшал ее дочку. — Анора же должна была их только благословить… Спрашивала она у папы, который лишь улыбнулся и туманно ответил: — Так было нужно. — Кому нужно? Зачем? И почему никого не предупредили, что сегодня мою внучку отдают в чужие руки? — Бабушка требовала конкретики, а когда заметила мой ошалевший взгляд, помрачнела и задала поистине шокирующий вопрос: — А ребенок знает, что она теперь замужняя девушка без права на счастливую жизнь? — Почему без права? — возмутился задетый за живое зломордый. — Я в состоянии обеспечить ей счастливую жизнь. — К-кто замужняя? — Я чувствовала себя непроходимо глупой. Мама тихонечко охнула, прикрыв рот рукой, отец кашлянул и отвел глаза. Правду на жизнь мне открыла бабушка: — Ты, родная. Кольца, я так полагаю, ждут вас дома. — Да быть такого не может, — выдохнула я, подняла глаза на Асвера и уточнила: — Ведь не может? Зломордый не растерялся — обнял меня, не обращая внимания на свидетелей, и, склонившись к уху, зашептал: — Ты только не реви. Во всем этом есть один большой плюс. Ты теперь замужем и времени на всякие глупости у тебя уже не будет. — Отстранившись, он заглянул мне в лицо и радостно оповестил: — Уж я за этим прослежу. — Асвер, ты же понимаешь, что я прямо сейчас вдовой могу стать? — спросила у него почти спокойно. Еще не до конца поверив в случившееся. — М? — Угрозы зломордый не почувствовал и первый удар пропустил. Неуклюже заехав кулаком ему по плечу, я прорычала: — Я ж тебя прибью, дубина! — Угрозу свою сопроводила тычком в грудь. — Сень, если сравнить наши физические данные, то ты должна понимать, что это будет весьма затруднительно. Ты слабая. — Силы нет, зато энтузиазма хоть отбавляй, — заверила его я, еще раз ткнув кулаком в грудь. — Есть предсмертное желание? — Мы, пожалуй, прогуляемся. — Будущий труп широко улыбнулся моим родителям, после чего очень аккуратно, но до обидного легко скрутил меня и потащил в сторону небольшого парка, что располагался всего в паре шагов от храма. А за нашими спинами разгоралась настоящая батальная сцена.