От ее оскорблений у меня волосы дыбом встали, но затем я поняла, что все это значит. – Так ты правда считаешь, что меня нельзя считать подозреваемой в убийстве Сэмми? И снова она закатила глаза. – Ну конечно же нет. Ты же не идиотка. Я засмеялась, чувствуя какую-то странную теплоту. Никогда бы не подумала, что такое может произойти в разговоре со Сьюзан. – От тебя это звучит почти как комплимент. Она пожала одним плечом: – Примерно это и подразумевалось. – Скажи честно, за что? – Я решила попытать удачу. – За что ты ненавидишь меня? Из-за Брэнсона или из-за моих родителей? Сьюзан рассердилась. Я поняла, что зашла слишком далеко. – Мне все равно, с кем встречается Брэнсон. Не знаю, может быть, ты думаешь, что я втюрилась в него как глупая школьница, но уверяю тебя, это не так. Он паршивый коп, а как сержант еще хуже. Как я уже сказала, то, как он ведет себя с тобой, отличное тому доказательство. Она встала, возвышаясь надо мной. Я не думала, что она сможет навредить мне, но чувствовала угрозу, которую не ощутила даже от ее брата утром. – Не пойми меня неправильно. Марк идиот. Он правда идиот. Мужчине за сорок, а он наряжается в волшебника, ходит в парк поиграть в квиддич верхом на глупой метле, как придурошный десятилетний мальчишка. Но он мой брат. И он очень старается на работе, он вложил всю свою душу в лавку фокусов. А твои родители превратили его мечту в кошмар. Постоянно все задерживают, он ждет их по сто лет, пока они починят, что сломалось. Или сломают что-нибудь, пока чинят что-то другое. Они не имеют ни малейшего представления о том, что происходит за пределами их собственных сладких мирков. Хочешь знать единственное, в чем они уверены? Что ничего нельзя продать. У Марка нет ни малейшего шанса выкупить магазин в свою собственность. Они отказываются продавать его, и как только на рынке появляется новое предложение, твой отчим набрасывается на него и покупает, прежде чем кто-то успеет чихнуть. Он выкупил почти половину города, становится все богаче и богаче, пока мы должны выживать. Он может порхать как бабочка в своей дурацкой футболке и штанах для йоги, но он ничем не лучше головореза в Нью-Йорке, который душит всех, кто находится рядом… – Она пренебрежительно махнула на меня рукой: – А ты такая же, как он. Тот магазин с чучелами стоял порожняком несколько месяцев. Любой другой мог бы выкупить его, наладить там все, построить магазин мечты, но нет, он держал его для своей доченьки. Своей падчерицы… приехавшей из другого города, где у нее уже был свой налаженный бизнес и горы денег, но ей все равно понадобилось открыть у нас книжный магазин. Ты еще даже не была уверена, что переедешь, а Барри уже держал для тебя место. И не надо врать мне; я знаю, кто ты есть и откуда приехала. Я знаю про твое издательство, все знаю. Тебе не нужен был этот магазин, чтобы выжить. Это просто игрушка, о которой ты мечтала, развлечение. Обыкновенная игрушка, огромный кукольный домик, чтобы ты переодевалась и попробовала стать другим человеком. Но когда тебе надоест? И поверь мне, этот момент настанет. Даю тебе еще один туристический сезон, и ты уедешь отсюда, а твой придурок-отчим поднимет аренду и откажется продавать помещение. Она говорила очень громко, так громко, что я не слышала рычания Ватсона, пока она не сделала паузу, чтобы перевести дух. Я знала, что Сьюзан не любит меня, и даже знала почему, ну или догадывалась, но, судя по ее взгляду и тому, как она держалась в моей крохотной кухне, мне стало понятно, что она презирала меня гораздо сильнее, чем я думала. Настолько, что я даже не могла найти слов, чтобы защитить себя или свою семью. Я решила встать, чтобы по крайней мере не смотреть на нее снизу вверх, и мне показалось, что я увидела слезинку в уголке ее глаза. Может, Сьюзан поняла. Кажется, это действительно было так, потому что она рассердилась еще больше, но на этот раз произносила слова очень тихо, отчего звучали они еще опаснее. – Я узнаю, кто убил Сэмми. Держись подальше от этого дела. – Она шагнула назад и направилась к выходу, но вдруг остановилась и обернулась ко мне лицом: – И держись подальше от моей семьи. Глава 9 Кэти пришла в «Милого корги» рано утром, чтобы замесить тесто на утреннюю выпечку. Когда я поднималась по лестнице за своей утренней чашкой чая-латте, все вокруг казалось мне немного нереальным. Едва открыв дверь в магазин, я сразу поняла, что Кэти уже на месте. Теплый аромат, приятный шум ее возни на кухне. Это натолкнуло меня на мысль: почему в то утро, когда я обнаружила Сэмми, я не сразу поняла, что что-то не так? – Из-за двух выходных совсем не подумала, что у меня по запасам. Хорошо, что нас не ограбили и не забрали всю выпечку. – Куче-ряшки Кэти выглядели непослушнее обычного, под глазами темнели круги от усталости. – Почти весь вчерашний вечер я провела за готовкой хлеба. Это мое любимое занятие. Так что я хорошо подготовилась к сегодняшнему дню. – Она поставила на прилавок тарелку с толстым ломтиком слегка поджаренного хлеба, намазанного маслом. – По моему рецепту на закваске. За один этот кусочек можно умереть… – Она помрачнела и прикрыла рот ладонью. – Не понимаю, как я могла такое произнести. – Это просто выражение, – сказала я и посмотрела в сторону места, где нашла Сэмми. Кэти тоже туда посмотрела. – Полиция разрешила нам дальше работать, но, может, стоит переждать несколько дней, недельку? Из уважения. – Я тоже думала об этом. Не знаю. – Я пожала плечами. – Мы уже приняли решение, и хотя в противном случае я смогла бы уделить больше времени на поиски убийцы Сэмми, честно говоря, я рада вернуться к работе. Надеюсь, к нам придут покупатели. Хочется ненадолго отключить голову. Я взяла идеально поджаренный ломтик хлеба и откусила кусочек от этого божественного творения. Замычала от удовольствия, затем отломила небольшой кусочек и бросила его Ватсону. Кажется, он наслаждался им так же, как и всем остальным. Может, он и был прожорливым, но отнюдь не разборчивым в еде: он ел все, только если дело не касалось собачьего корма. – Кэти, я хочу есть это каждое утро до конца моей жизни. Она наконец улыбнулась: – Хорошо. Это лучшая похвала. – Ее улыбка снова пропала. – Ну вот. У меня наконец появилось время на придумывание разной хлебной выпечки и небольших булочек, потому что Сэмми занималась всем остальным. Теперь надо думать, как справиться со всем этим одной. За те несколько минут, что мы с Кэти болтали за прилавком, я, пережевывая хлеб, рассказала ей о моем вчерашнем разговоре со Сьюзан. Я немного преуменьшила свои впечатления от него, даже не знаю почему. Не то чтобы я не могла доверять Кэти или не думала, что она меня поймет. Но я не могла отделаться от неловкости и стыда, который вызвала во мне Сьюзан. К счастью, по крайней мере для моего рассудка, у нас было даже больше дел, чем в день открытия. Как и свойственно людям, они шли на запах скандала. Кэти распродала абсолютно все еще до полудня, включая выпечку и хлеб. Казалось, посетителей это нисколько не заботило. Они оставались посидеть за чашечкой кофе и обсудить последние сплетни и догадки. Как и обычно, в отделе с книгами было намного меньше людей, чем у Кэти, но все же достаточно. Пока Ватсон отдыхал в своем любимом солнечном уголке, я непрерывно общалась в покупателями. У меня появилось ощущение, словно многие из них просто хотели как-то поддержать нас. Так они давали нам понять, что не обвиняют Кэти и меня в совершении последнего убийства, так же как и не боятся теперь приходить в «Милого корги». Но какие бы на самом деле не были их мотивы, мне было приятно. Наверное, впервые меня радовала мысль, что у меня нет времени устроиться с книжкой у камина. При таком странном состоянии моих мыслей даже книга не смогла бы послужить мне убежищем. Кэти чувствовала себя виноватой за то, что открыла пекарню так скоро после смерти Сэмми, ну а я боролась с собой из-за другой причины. Сэмми была объединяющей нитью, и я должна была сосредоточиться на ней. Проигрывая в голове обрывки диалогов с моими дядюшками, Глиндой, Марком и Сьюзан, я пыталась найти какие-то скрытые подсказки о том, кто мог желать смерти Сэмми. Но вместо этого в моей голове постоянно повторялись слова Сьюзан о моей семье. Я и так знала, что Барри с мамой – далеко не идеальные арендодатели. Нет, не подлые или жестокие, ничего в этом роде. Как личности они оба были очень хорошими, добрыми и любящими. Но если вы не были членами их семьи, которых они любили безусловно, они становились той еще головной болью. Даже когда я только приехала в город, мама все перепутала и сказала мне не те коды и дала не те ключи от дверей. Мелочь, но когда такое повторяется изо дня в день, это превращается в настоящее испытание, которое возмутит любого. Я также знала, что в собственности у Барри было много помещений. Некоторые из них он получил в наследство от родителей, некоторые он постепенно, год за годом, заполучил в свое владение. Но даже при этом я все равно никогда не считала их богачами. Они жили стабильно, им не приходилось проживать от зарплаты до зарплаты, но они не вели разгульный образ жизни. Однако Сьюзан в чем-то была права. С тем количеством собственности и с тем доходом от ежемесячной арендной платы Барри наверняка был богат, даже если он и не выставлял свои доходы напоказ. К тому же близнецы очень быстро решили, что Барри может просто выкупить старые кондитерские по обе стороны от моего книжного, если ему удастся уговорить сестер Гарбл. Может, чувство вины было нормальной реакцией в такой ситуации, может, нет. Не знаю. Не случилось ничего плохого или хорошего, но впервые я поняла, почему Сьюзан так относилась ко мне. Даже в тех ситуациях, когда она явно была не права. «Милый корги» был для меня гораздо больше, чем обыкновенной прихотью, и я не собиралась от него отказываться, но ее точку зрения было легко понять. Я могла лишь предположить, как грустно было наблюдать за попытками любимого брата выкупить помещение с магазином, а затем видеть, как внезапно объявившаяся дочка арендодателя начинает жить той жизнью, о которой так мечтал Марк. То, что вспыхнуло между мной и Брэнсоном, было всего лишь вишенкой на торте. К тому времени, когда день подошел к концу, у меня не появилось новой теории о том, что случилось с Сэмми. У меня были великолепные продажи, но на этом все. С одной стороны, может, так и должно было быть. Я была обычным продавцом книг и не должна была бегать по округе и расследовать убийство. Но я не могла избавиться от чувства, словно избегаю своих прямых обязанностей. Когда мы вышли из магазина и пошли по тротуару, Кэти взяла меня под руку. Солнце уже садилось, но хотя бы не было ветра, так что достаточно было надеть лишь куртку и перчатки. – Ты все еще коришь себя из-за того, что наговорила тебе Сьюзан? Пока в книжном не было покупателей, я поднялась к Кэти в пекарню и бродила там. Я обращалась к ней почти что как к священнику, надеясь, что обнажение души принесет мне какое-то успокоение. Так и вышло отчасти. – Это так заметно? Она похлопала меня по руке: – Почему бы нам не прогуляться? Тебе нужно проветрить голову, а Ватсон весь день просидел в магазине. Уверена, ему требуется небольшая прогулка. – Кэти чуть прогнулась и взглянула из-за моей спины на Ватсона, который рысцой скакал рядом: – Малыш, как тебе идея? Хочешь погоняться за лосем? Ватсон наклонил голову, но больше никак не отреагировал. – Это сделает мой день. – Я представила, как Ватсон неуклюже преследует стадо лосей, и усмехнулась. – Кстати, породу корги вывели как пастушьих собак, так что, полагаю, он справится с этой задачей. – Думаю, у Ватсона другие мысли на этот счет. – Кэти продолжала держать меня под руку. Мы шли мимо магазинов к набережной реки. – Жаль, что ты сегодня была так загружена в книжном. У меня в пекарне весь день обсуждали слухи. Клянусь, ты бы почерпнула из них гораздо больше, чем я. Этими словами Кэти сделала то, что я не смогла сделать за весь день. Чувство вины и мысли о семье тут же исчезли. – Почему? Что ты разузнала? – Как я и сказала. Немного. У меня не было и минуты продыха. Весь день обслуживала посетителей, пытаясь в то же время что-нибудь испечь. Я почувствовала разочарование: – Эх. Подумала, что у тебя есть новые зацепки. Ну и хорошо, от меня сегодня мало пользы в расследовании убийства. Мыслями я все еще во вчерашнем дне. Как мы и ожидали, как только мы приблизились к набережной и нашли пару больших гладких камней, чтобы присесть, на противоположном берегу реки показалось небольшое стадо лосей. Ватсон уселся и с интересом стал наблюдать за ними, не издав ни тихого лая, ни даже не поскулив. Может, прогулка – это именно то, чего мне не хватало весь день. Просто побыть рядом с водой пошло мне на пользу, а дикая природа и заснеженные горы вокруг напоминали сказочные декорации. Несколько секунд мы смотрели на стадо лосей, а затем Кэти повернулась ко мне: – У меня нет новых зацепок, но есть новая теория, почему Сэмми могла прийти ночью в пекарню. И на этих словах я забыла о существовании стада лосей. Я повернулась лицом к Кэти, приготовившись внимательно ее слушать: – Правда? Она кивнула: – Приходил Алекс. Он работает в «Совушках-близняшках». Помнишь? Я покачала головой: – Наверно, я не знакома с ним. Магазин мороженого находился в паре шагов от «Уютного корги», он был назван в честь большого горного массива, который был похож на двух сов в гнезде. Прямо сейчас они смотрели на нас через долину с противоположного горного хребта. Петра, хозяйка кафе-мороженого, была еще одним человеком, которая не хотела видеть меня в своем магазине. У нее были некоторые неприятности из-за последнего убийства, которое я расследовала. – Ну ладно, это и не важно. Не о том речь. – Кэти подняла брови, а ее голос стал решительнее. – Он заметил, что Сэмми стала приходить в магазин поздно вечером… несколько раз за последние пару недель. – Это странно. Может, там она встречалась с Марком? Хотя это как-то нелогично, они могли бы делать это в его магазине фокусов. – Озвучив это, я тут же придумала другое объяснение: – Хотя мы все еще не знаем, что значило для жены Марка их расставание. Иногда пары продолжают жить в одном доме, так что, может быть, когда его не было дома, она могла искать его. Наверно, ей бы не понравилось, если бы она застукала его с Сэмми в «Алаказаме». – Нет, думаю, дело не в этом, хотя сначала я тоже так решила. Алекс сказал, что ни разу не видел, чтобы вместе с ней заходил кто-то еще. – Кэти на секунду закусила губу. – Честно говоря, не думаю, что эта информация может что-то подсказать нам. По крайней мере, по поводу убийства Сэмми. Я заметила, что продукты стали заканчиваться быстрее, чем я ожидала, но списывала это на то, что мы стали продавать больше. И это правда было так, но пропадали даже те ингредиенты, которые мы почти не используем. – Она пожала плечами. – Полагаю, она приходила, просто чтобы заняться выпечкой самостоятельно. Она была помешана на этом. И конечно, готовить на современной кухне намного приятнее, чем печь в обычной домашней духовке. Не говоря уже о бесплатных ингредиентах. – Кэти наморщила нос. – Это ужасно, да? Я обвиняю человека в подобных вещах, а ее даже нет с нами, чтобы как-то оправдаться. – Нет, думаю, это нормально. Мы должны изучить все, что есть. И мы же не осуждаем ее. Я бы сказала, что твоя теория верная. Но не уверена, что это как-то может нам помочь. – Я быстро проиграла в голове эту ситуацию, как кадры фильма. Увидела, как Сэмми возвращается в «Милого корги» после закрытия магазина, готовит несколько часов. – Она была продуктивной, да? Так рано приходила в пекарню, при этом работала ночью, еще и успевая крутить роман с Марком. – Я слегка покачала головой. – Боже мой, я сейчас говорю как Сьюзан. Не знаю, как это называется, когда один из партнеров все еще в браке. У них был роман? Они просто встречалась?