Посоветовать Бауэр ничего не мог. — Я не врач. И решать здесь не мне. Но точную причину этой внезапной смерти мы скоро узнаем. Больной заерзал на стуле. — Я лучше поеду домой. Всю хворь со страху как рукой сняло. Такое тоже бывает, верно? Как, например, в приемной у стоматолога проходит зубная боль. Да, попрошу, чтоб меня выписали. За годы службы Бауэр привык делать выводы только по окончании расследования, а до той поры воздерживался от каких бы то ни было эмоций. На сей раз, однако, он поддался нахлынувшему сочувствию. И лишь усилием воли взял себя в руки. Полистал блокнот. Перечень имен мало-помалу сокращался. Гайера бы сюда, вдвоем живо бы управились, но тот сейчас наверняка уже в Ростоке. Ночная сестра рассказала обо всем более или менее четко и деловито, а вот Ахим Меркер не мог сдержать волнения. Даже старший врач Бергер и тот, похоже, не вполне владел собой. Весь груз ответственности лежал на нем. Вдруг он что-то упустил? Где же застрял Виттиг, ведь он лучше всех может оценить кинетические исследования. Бергер курил и курил одну сигарету за другой. Пациенты тоже встревожились, заметив чужих людей, стали допытываться у персонала, что произошло. Работа никак не ладилась. Труп отвезли в патологию. Вендланд и Бергер пошли туда же. Бауэр старался обуздать свое нетерпение. Он уже заканчивал опрос сотрудников, когда вернулись врачи. — Ну что? — коротко спросил он. — Убийство, — ответил Вендланд. — Причина, орудие преступления и прочее? — Эмболия в области легочных артерий. Массивная и не случайная. — Точнее, пожалуйста. Что это означает? — Артерии закупорены воздухом, — пояснил Бергер. — Кровоток через легкие невозможен, а отсюда удушье. — Как, по вашему мнению, это могло случиться? — Вы помните капельницу? Достаточно шприцем ввести в трубку воздух, все остальное произойдет само собой, — сказал Вендланд. — Но почему? Какая причина? — недоумевал Бергер. — Это и есть моя задача — установить причину. Для начала отправим капельницу в техническую лабораторию. Пусть ребята как следует присмотрятся, особенно к трубке. В ней ведь должен быть прокол. Но зачем какому-то ненормальному понадобилось убить больного человека, только что перенесшего операцию, — для меня загадка. Запомним одно: если дело идет о РМ-089, то наш противник отнюдь не щепетилен в выборе методов и средств. Так что любые сведения, даже, казалось бы, пустяковые, очень для нас важны. 7 На рассвете обер-лейтенант Гайер был уже неподалеку от Гюстрова. Он устроился на заднем сиденье, чтобы вздремнуть хотя бы часика два-три. Разговаривать с доктором надо на свежую голову. Этот Д. Б. (мысленно Гайер продолжал называть его так), кажется, навлек на себя больше подозрений, чем кто бы то ни было, хотя мотив преступления покуда не выяснен. У него было вполне достаточно времени, чтобы совершить это убийство. В порту он появился сразу по прибытии утреннего поезда. Гюстров. Гайер вспомнил, как несколько лет назад, возвращаясь из отпуска, проведенного на Балканском побережье, зашел на выставку Барлаха[1]. Скульптуры Барлаха, на первый взгляд такие простенькие и вместе с тем необычайно выразительные, взволновали его до глубины души. Правда, как криминалист, он удивился, что бесценные творения выставили в бывшей часовне без всякой охраны. Мысль об этом вернула обер-лейтенанта к реальности. Он потянулся, расправил плечи и решительно полез вперед, на сиденье, рядом с шофером. Тот ухмыльнулся, глядя, как верзила Гайер старается не набить шишек на голове, и сбросил газ, чтобы обер-лейтенанту было легче перелезать. — Выспались? — Какое там. Самое главное — никому ни слова. Может, поменяемся? Шофер искоса взглянул на него. — Это против инструкций. Лучше не будем. — Ладно, не будем. Машина быстро мчалась среди плоской равнины. Ехать по скоростной магистрали — одно удовольствие! Не то что по городу. А в самом деле, преступник ли этот Д. Б.? Зачем он тогда официально уведомил начальство, что едет в Лейпциг? Чтобы скрыть преступление, проще было бы указать ростокский адрес. Полиция же первым делом установила, что он был в Лейпциге. Или он думал, что никто про него не вспомнит, а значит, все будет шито-крыто? Сообщила о нем только Рози Хайдеке. Но Д. Б. наверняка знал, что его письма идут через нее. Остается разве что такой вариант: действие в состоянии аффекта, однако эту версию опровергает пистолет. Гайер не очень-то представлял себе беседу с доктором. Если тот — убийца и если убийство связано с промышленным шпионажем, выходит, отправной точкой надо считать завладение документацией на РМ-089. У судового врача масса возможностей переправить такой материал заинтересованным иностранным фирмам. Любопытно все-таки, что ни говори, как подобная информация доходит до заграницы и как быстро на нее откликаются. Что приводит — и привело на сей раз — к утечке данных: доверчивость, легкомыслие или попросту наивность ученых, вспомогательного персонала, случайно осведомленных лиц? — Показать бы им нашу картотеку за последние годы, — пробормотал он. — Что? — переспросил шофер. — Да нет, это я так, сам с собой. Шофер ухмыльнулся. — Дочка моя сказала бы: «У бабушки тоже так начиналось. А сейчас она сидит в подвале, нефть ищет». — Ну и как, нашла? — сердито буркнул Гайер. Шофер захохотал. — Вот это ответ! Замечательно! С вашего позволения, я при случае им воспользуюсь. — Пожалуйста, — отозвался Гайер и попробовал опять сосредоточиться на своих делах. В это самое время катер ростокской портовой полиции пришвартовался к «Планицу». Капитан был на борту и уже получил по радио необходимую информацию. Он лично встретил лейтенанта Фогеля из уголовной полиции и провел его в лазарет. — Вы можете побеседовать у меня в каюте, если что. Там никто не помешает. Доктор Дитер Берн, судовой врач с шестилетним стажем, выглядел невыспавшимся и усталым. Без пиджака, небритый. Впечатление не самое выгодное. Всю ночь он глаз не сомкнул, работал в лазарете. Когда дверь отворилась, он с удивлением воскликнул: — Вход воспрещен! На двери написано. Кстати, запрет распространяется и на капитана. — В таком случае будьте добры, выйдите в коридор — решительно сказал Фогель. — Дело серьезное, иначе я бы вас не потревожил. Доктор недовольно встал и только теперь почувствовал, что совершенно выбился из сил. Голова тяжелая, глаза болят, от утреннего света просто резь начинается. Он машинально достал новую сигарету. Никакого вкуса, только в горле першит. — Явный перебор. — Доктор швырнул сигарету за борт. — Так в чем дело? А то у меня работы выше головы. Фогель представился. — Товарищ доктор, у нас к вам несколько вопросов, но задать их здесь, на борту, мы не можем. Поэтому вам придется поехать с нами. И, будьте добры, не чините препятствий. Берн тряхнул головой. Зажмурился. Потер глаза. И рывком вскинул подбородок. — Я не ослышался? У меня есть дела поважнее, чем отвечать на вопросы у вас в полиции. Вы должны знать, ведь наверняка уже говорили с капитаном. Может, заодно объясните мне, что произошло? Насколько я разбираюсь в законах, причину мне обязаны сообщить. Иначе я никуда не поеду. Лейтенант Фогель ожидал услышать нечто подобное. И остался спокоен. — Конечно, я вас понимаю. Только мне и самому неизвестно, зачем вас вызывают в управление. Подробности вам сообщат на берегу. Так что прошу следовать за нами. — Я арестован? — Вовсе нет. Думаю, вы поймете нас правильно. — Почему вы так считаете, раз не знаете точно, в чем дело? Фогель усмехнулся. — В чем дело, я знаю, но только не вполне точно. А говорить о вещах, о которых у меня нет исчерпывающей информации, я не люблю. Надеюсь, я вас убедил? Берн, пожав плечами, взглянул на капитана, который держался поодаль. Тот ободряюще кивнул. — Поезжай, теперь мы и без тебя справимся. А перед уходом позвони оттуда, доложим, как здесь обстановка. Может, удастся выспаться дома. Что ж, предложение заманчивое. Доктор Берн никогда в жизни так не выматывался. Это была не просто усталость, а полнейшее изнеможение. Он не спал уже несколько ночей. Берн опять пожал плечами и снял халат, предварительно вынув из кармана сигареты. — До чего же некстати эта поездка! — сказал он, обращаясь к капитану. — Конечно, все возможное уже сделано. Я бы сейчас просто лег спать, но в случае чего был бы сразу под рукой. Через несколько часов будут готовы анализы. Тогда и посмотрим, как быть дальше. На берег никого не отпускать. При необходимости меня, наверно, можно будет вызвать по телефону или по радио. Какой у вас номер? — Все улажено, — пробасил капитан. — Надеюсь, вызывать тебя не придется. Макс в курсе. Макс время от времени помогал врачу. Много лет назад, еще до поступления на корабль, он служил в армии полковым санитаром и потому немного разбирался в медицине. Доктор Берн пошел к себе в каюту переодеться. Он был слишком измотан, чтобы всерьез гадать, зачем он понадобился полиции. И так скоро все узнает. На катере он мгновенно уснул. Голова моталась из стороны в сторону, того и гляди, стукнется о борт.