Капитан гнал корабль прямо на стену воды, через волны. Корабль, будто конь, чующий, что его ведут на верную гибель, так и норовил свернуть с пути. Соскальзывал с очередной волны не в ту сторону, куда понуждал его двигаться рулевой. Василий Семенович был человеком здравым, но иногда «Альбатрос» казался ему живым и обладающим собственным разумом и мнением. – Ну же, миленький, давай. Просто поверь мне. Так будет лучше, – уговаривал капитан вполголоса свой корабль. Двигатель ревел как сумасшедший. Капитан чувствовал его, как бегущий человек чувствует свое сердце. Корабль был не новым, и двигатель тоже был порядком изношен. Годился для спокойных прогулок, но как долго выдержит работу в таком напряженном режиме? Эх, зря он отправил Диму в рубку. Надо было оставить его в машинном отделении. Оценил бы ситуацию на месте, сказал бы, нужно или нет сбрасывать обороты. – Но чего причитать, – оборвал себя Василий Семенович. – Что сделано – то сделано. Надо как-то выкручиваться. А выкручиваться можно только одним способом – продолжать делать то, что начал. Не бросать же штурвал для того, чтобы сбегать вниз и проверить, что там и как. И капитан, нахмурившись, продолжил то, что начал, – упрямо вести судно курсом, который считал единственно верным. 20 Витя внезапно приоткрыл глаза. Он не понимал где он, кто он и что с ним происходит. Его сознание находилось где-то в междумирье. Он чувствовал всем своим существом, что вокруг творится что-то ужасное. И ему было страшно. Еще он чувствовал, что это ужасное имеет к нему какое-то отношение. И от этого было еще страшнее. Он должен все исправить. Но для этого надо прийти в себя, вырваться в реальный мир. А он никак не может. Бродит меж серых теней, и выхода не видно. Ветер резко и холодно хлестнул в лицо, словно дал пощечину. Глаза мальчика снова закатились, и он уронил голову на мокрые доски палубы. Его окатило волной, но он ничего не почувствовал. 21 Таня закончила сказку. Она старалась сделать ее как можно длиннее, но начала путаться в сюжете, увидела, что ее маленькие слушатели отвлекаются, и быстренько свернула представление. Спешно женила принца на принцессе и запустила в небо фейерверки в их честь. – А что было дальше? – спросила Катя. – Я не знаю, – сказала вожатая. – Может быть, ты придумаешь продолжение истории и расскажешь его нам? Катя попыталась, но через пару минут запуталась в созданном собственноручно сюжете и сдалась. В трюмном салоне повисла тишина. – А в лагере сейчас, наверное, обед, – тоскливо протянул кто-то из мальчишек. – Ага, есть хочется жуть, – подхватил еще один мальчишеский голос. – И нам, и нам, – раздалось со всех сторон. Танечка растерянно посмотрела на детей и поняла вдруг, что и сама голодна, и, похоже, уже давно. – Так, дети, действительно, уже давно пора перекусить, как же это мы забыли? Сейчас я схожу к капитану, и мы выясним, где здесь у него кухня с холодильником! – бодро сообщила Таня. – Камбуз, – подал голос Сева. – Что? – не поняла Танечка. – На кораблях не бывает кухни, тут это называется камбуз. – Отлично! Значит, я узнаю у капитана, где тут камбуз. И есть ли повар. – Кок, – снова подсказал Сева. – Да, кок. Катя – за старшую. Без меня отсюда никому не выходить. Всем понятно? – Да, – раздался нестройный хор голосов. – Хорошо. Рассчитываю на ваше благоразумие. Таня поднялась на ноги и направилась к выходу. Тут корабль качнуло так, что она чуть не полетела через весь трюмный салон. Хорошо еще успела ухватиться за торчавшую из стены ручку. Дети испуганно закричали. – Всем сохранять спокойствие, – сказала Таня, стараясь, чтобы голос ее не дрожал. – Я дойду до капитана и вернусь. «Где этот Артем?» – думала она раздраженно, с трудом поднимаясь по лестнице. Корабль швыряло и мотало. Безопаснее было бы, наверное, оставаться с детьми, но дети хотели есть, а еще Танечке очень хотелось хотя бы ненадолго сменить обстановку и перестать быть единственной взрослой – сильной и смелой – среди перепуганной ребятни. Потому что она и сама была перепугана, хотя и понимала, что не имеет никакого права на собственные эмоции, пока дети не окажутся в безопасности. Она выбралась на палубу. Ветра почти не было, но огромные волны швыряли кораблик, который казался совсем крошечным и беззащитным, из стороны в сторону. Таня схватилась за поручень и, еле удерживаясь на ногах на мокрых и скользких досках, стала пробираться к рубке. В какой-то момент ей показалось, что она слышит голоса. Остановилась, прислушалась. Нет – ничего, кроме шума моря. Кинула взгляд на море – и обомлела. Сначала ей показалось, что это туман или стена дождя, но, приглядевшись получше, похолодела, а сердце испуганно замерло. Корабль находился в центре чего-то непонятного – стены из воды, которые бешено крутились, поднимались в самое небо. Таня в этом году впервые попала на море, но, даже не имея опыта общения с ним, она поняла, что происходящее выходит из рамок нормального природного явления. Корабль бросило на волне, пол ушел из-под ног, в лицо плеснула вода. «Приди в себя, – сказало ей море, – сейчас мы повеселимся!» 22 – Так и будешь стоять столбом? – поинтересовался Артем у Димы. – Или все-таки включишь свою морскую смекалку и придумаешь что-нибудь? – Лучше ты включи свою, шпион, – огрызнулся Дима. И направился к выходу. Он слышал, как надрывно ревет двигатель, и этот звук ему совершенно не нравился. Дима помнил, как капитан говорил, что вот еще этот сезон отходят на старом двигателе, а потом надо будет обязательно капитальный ремонт делать. Надо бы узнать у капитана, может быть, лучше сбавить обороты. К рубке они подошли все трое почти одновременно. С одной стороны – Танечка, с другой – Дима, а за ним Артем. Увидев Артема, Таня закричала возмущенно: – Артем, почему ты бросил меня одну с детьми? Чем ты, вообще, занимаешься? Мне очень нужна твоя помощь! Ты же видишь, что происходит! – Танечка, ну ты же взрослая девочка и вполне можешь справиться самостоятельно, – насмешливо сказал Артем. Таня вспыхнула: – Я обязательно расскажу директору лагеря о твоем поведении, как только мы вернемся! – Если мы вернемся, – поправил ее Артем. – То есть? – Ты совсем дура и не понимаешь, что, чтобы спастись из эпицентра урагана, нам нужно чудо? К тому же этот придурок, – Артем ткнул пальцем в Диму, – сломал передатчик. Так что если помощь к нам и шла, то теперь спасательную операцию свернут. Потому что очевидно, что если мы перестали подавать сигнал бедствия, то мы погибли. – Или рация сломалась, – мрачно буркнул Дима. Таня дернула плечом и вошла на капитанский мостик. Капитан стоял у руля, широко расставив ноги. Глаза из-под густых бровей упрямо смотрели в стену урагана, к которой он пытался, но пока никак не мог приблизиться. Складывалось ощущение, что стена отодвигается от корабля, оставляя его в эпицентре бури. Да нет, ерунда, не может такого быть! Просто скорости не хватает. Он прибавил мощность. – Василий Семенович, двигатель! – крикнул из-за Таниной спины Дима. – Что – двигатель? – спросил через плечо капитан. – Он же сгорит! Я сбавлю обороты? – Нет, мне нужна его полная мощность. В этот самый момент двигатель взревел особенно громко, а потом замолчал. Внезапно стало очень тихо. Было слышно, только как волны бьют о борт. – Что происходит? – спросила Таня. – Похоже, эти наши морские волки еще и двигатель спалили, – с досадой сказал Артем. – Один рацию грохнул, второй корабль в негодность привел. Просто суперкоманда. – Нас может вынести на рифы, – через паузу очень спокойно сказал капитан. – Быстро к детям, проверить, на всех ли надеты спасжилеты. Никто не двинулся с места. – Немедленно выполнять! – Капитан повысил голос.