– Майор! Вершинин что-то слабо промычал. Живой. «Алло! Алло!» – Трубка на столе вовсю надрывалась. Придерживая Вершинина, Хан рванул к столу: – Да! Хан! Слушаю! 38 – Не смей даже упоминать ее имя! – Розанов завизжал, взгляд его стал совсем безумным. Он снова нажал что-то на пульте, и по крыше побежали трещины. Здание начало проседать. Арсус попытался подняться, упал и почувствовал, как опора под ногами ползет вниз. Зажмурился на секунду и вдруг ощутил, что крыша перестала проваливаться. Осторожно приоткрыл глаза и увидел сосредоточенного Лера, словно стягивающего здание воедино, не давая кирпичам распасться. – Отвлеки, – промычал тот сквозь зубы. Арсус метнулся взглядом к ученому: – Ваша жена пожалела бы невинных людей! – Ее. Никто. Не пожалел! – Так не становитесь таким же! Не становитесь убийцей! Прекратите все это, сейчас, еще не поздно! – Я никому ничего не прощу, – лицо Розанова еще больше стало похоже на оскалившийся в ухмылке череп. – Ни этим болельщикам-убийцам. Ни этому проклятому месту… Куда Таня сбегала от меня! – Это неправда, – раздался вдруг ровный голос Хана. Арсус рывком обернулся. Лер простонал – он еле удерживал здание, любой лишний вес, любое неудачное движение… – Еще один? – каркнул Розанов. – Что ты несешь? – Я знаю, куда ездила ваша жена, – Хан пристально посмотрел ученому в глаза. – Остановитесь и выслушайте меня. Или никогда ничего не узнаете. Розанов явно заколебался. Узловатые пальцы дрожали над пультом, едва касаясь кнопок. Хан украдкой покосился на Лера – тот осторожно качнул головой. – Говори! – Она ездила к брату. Сюда, в больницу. На онкологическое отделение. – Чушь! Не было у нее никакого брата! – Брат был, точнее – все еще есть, несмотря на тяжелую болезнь, – холодно возразил Хан. – По отцу. Она сама узнала о его существовании только за год до смерти. Розанов скорчил недоверчивую гримасу. – Только анкета у него крайне неблагоприятная оказалась, – продолжил Хан. – Отсидел за ерунду, но вашу карьеру это могло погубить. Ради вас она сохранила этот секрет, но и бросить единственного оставшегося родственника не могла. Она защищала вас! Розанов беспомощно открыл и закрыл рот, словно кто-то дергал его за ниточку, как марионетку. Дрожь земли не унималась, крыша расползалась трещинами. – Она не изменяла тебе, старый идиот! – взорвался Арсус. – Защищала твою шкуру! А ты – ты сейчас убьешь ее брата! – Если остров затонет, погибнет он, и все больные, и сотни невинных людей! – подтвердил Хан. – Одумайтесь! – Слишком поздно… – обреченно прохрипел Розанов. – Мне уже все равно. Словно в подкрепление его слов, со стороны футбольного поля донесся оглушающий грохот. Заледенев от ужаса, Арсус увидел, как, будто в замедленной съемке, часть трибун рушится, оседая вниз. Что произошло дальше, он толком не успел рассмотреть. Перед глазами метнулось что-то темное, крыша пошатнулась под ногами, раздался душераздирающий крик… Когда Арсус моргнул, Хан стоял рядом с Розановым, держа в руках пульт и капсулу, сорванную с груди ученого. – Нет! – Розанов попятился назад, в отчаянии вцепившись себе в волосы. Покачнулся на краю крыши и посмотрел вниз, на искалеченную им землю. – Стой! – в один голос закричали Лер и Арсус, но было слишком поздно. Не помедлив ни секунды, не обернувшись, бывший ученый наклонился, будто ныряя в воздух, и плашмя полетел вниз. 39 Вовка никогда так не плакал. Даже в прошлый раз, в метро, такого не было – слезы просто лились и лились, не переставая. Их с мамой трибуна была совсем рядом с той, что упала. Сквозь пыль, заполнившую собой воздух, он видел, как людей вытаскивают из завалов, несут на руках, пытаются привести в сознание. Земля перестала трястись так же внезапно, как и начала, но все вокруг продолжали в страхе бежать к выходу. Вокруг стадиона стояла куча машин – скорые, милиция, даже какой-то военный грузовик. – Сама, сама трибуна поднималась, целиком, как и рухнула! – возбужденно доказывал своему приятелю какой-то парень рядом с Вовкой. – Подняли ее и всех вытащили! – Может, там механизм специальный… – с сомнением ответил приятель. – Или ты башкой стукнулся! Они продолжили спорить. – Вытащили всех, счастье-то какое, – пробормотала мама рядом с Вовкой. Она держалась за сердце. Вовка вздохнул. Это, конечно, было хорошо. Но что упадет в следующий раз? Ему до сих пор казалось, что земля под ногами вот-вот начнет дрожать, он потеряет равновесие и полетит вниз. – Теперь все, – услышал он откуда-то со стороны. – С землетрясениями покончено. Сморгнув слезы, Вовка вытянул шею, присматриваясь к группе людей неподалеку. Там стоял какой-то военный с перевязанной головой, высокий дяденька с бородой, выглядевший ужасно усталым, и… Вовка подскочил на месте. Рядом с ними стоял тот самый черноволосый человек, спасший его тогда, в метро. – Гарантированно, – донеслось до его уха. Они стали пожимать руки, черноволосый обернулся и встретился глазами с Вовкой. Прищурился, будто узнавая, и улыбнулся. – Все? – Вовка прошептал, уцепившись взглядом за спасшего его человека. Он хотел крикнуть, чтобы тот услышал, но получился только шепот. Но черноволосый, кажется, понял – наверное, по отчаянному Вовкиному лицу. Посмотрел на него – и кивнул. Подмигнул и приложил палец к губам. Вовка почувствовал, как сквозь еще не просохшие слезы расплывается в улыбке. Он моргнул и, когда открыл глаза, человека с черными волосами уже нигде не было. 40 Арсус выдохнул, только когда они все вчетвером сели в машину. Ксения, измученная бессмысленными поисками под водой, задремала, прислонившись к спинке кресла. По спокойному выражению лица Хана невозможно было ничего прочитать – устал он, расстроен или нет. – Это правда была, про брата? – вполголоса спросил Арсус. Хан кивнул: – Чистая. – Жалко даже мужика, – задумчиво протянул бледный от усталости Лер. Поднятие трибуны забрало у него последние остатки сил. – У него был выбор, – Арсус мрачно вздохнул. Все помолчали. Ксения утомленно пробормотала что-то во сне, повернулась и положила голову Арсусу на плечо. Лер хитро ухмыльнулся. Замерев, чтобы не разбудить девушку, Арсус прошептал: – Ну что, домой? – Да. Пара скучных дней не повредит, – довольно потянулся Лер.