— Еще… больше. Он замедлился, будто вопреки моей просьбе. Вытащив член, мужчина замешкался на секунду и яростно вошел в меня, вырвав из моих губ вскрик блаженства. Затем он медленно вышел и снова вошел в меня, снова и снова, перерывы между толчками стали сокращаться, а сами толчки становились все сильнее, пока Зейн не начал рычать, подтаскивая меня ближе к себя с каждым толчком, трахая меня так сильно, что я чувствовала как трясется моя задница и качается грудь. Все, на что я была в этот момент способна это скулить, хныкать и стонать, поддаваясь назад, под его сильные и раскованные толчки. — Зейн, не останавливайся, — взмолила я, — Продолжай. Кончай. Прямо в меня. — Дорогая, даже если бы захотел остановиться — я бы не смог, — прошептал он, — Я скоро. — Да? — выдохнула я, — Насколько скоро? — Черт, черт, Мара… очень скоро. — Сильно хочешь кончить? — Ты себе даже не представляешь. — Покажи мне, Зейн. Кончи для меня. — Простонала я, толкаясь к нему навстречу. Он протяжно и глухо застонал, его толчки стали медленней и он вошел глубоко в меня. — Сейчас, о Боже, Мара… Мара… — Мне нравится, что ты произносишь мое имя, когда кончаешь. — Мара. — Произнеси его полностью Зейн. Амаранта. Прокричи его, когда кончишь в меня. — Даже имя у тебя самое прекрасное не свете, — он застонал. — Амаранта! Сейчас, сейчас, Боже, сейчас, Амаранта! — прокричал Зейн, трахая меня со всей силы, со всей безудержной силой, которая у него была. Тогда я почувствовала, как он изливается в презерватив. И именно тогда я поняла, когда его оргазм повлек за собой мой… Несмотря на то, что это было великолепно — чувствовать, как он кончает так сильно, так мощно… Мне нужно было почувствовать это внутри себя. Без преград. Ничего между нами. Мне это было необходимо, любой ценой. И я знала, что в следующий раз, когда это произойдет, между нами не будет преград. — Господи Боже, Амаранта, — прохрипел он, когда мы оба выдохлись. Он вышел из меня и обессиленно упал на спину. В этот раз я не отказала себе в удовольствии понежиться в его объятиях. Клэр была права: посткоитальные обнимашки — это великолепно. Мы услышали стук в дверь, затем похожее легкое постукивание. — Мисс Куинн? — Это была миссис Кингсли. — Ужин будет готов через пятнадцать минут, если конечно вы и ваш…. спутник захотите присоединиться. — Мы уже почти выходим, миссис Кингсли. — Хорошо, дорогая. После такого у нас Зейном не было времени на неловкие разговоры вокруг да около, какие были у нас обычно, но все еще в моей голове крутилась мысль о том, что нам предстоит ужин с другими гостями. Миссис Кингсли была невысокой, хрупкой и милой женщиной, но взгляд у нее был суровый, поэтому мы с Зейном, по отдельности приняли душ настолько быстро, насколько способны бывшие военные, и вышли из комнаты, пытаясь не подать вида, что совсем недавно трахались как кролики. Миссис Кингсли тем не менее все поняла, судя по блеску в ее глазах, когда мы сели за стол. Она оставила для нас два места между молодой парой из штата Юта, что проводила здесь медовый месяц, и пожилой женщиной, которая заявила что у нее кризис среднего возраста, который по ее словам включал в себя путешествия по всему свету и употребление красного вина в больших количествах. Мистер Кингсли был высоким, худощавым и довольно тихим мужчиной с седыми волосами, он подливал вино и выносил тарелки с салатом. За столом было еще четыре человека, две парочки, мужчина и женщина за тридцать, которых более чем устраивало есть в тишине и слушать, как болтают другие, и еще одна парочка из Сиднея, которые пытались перетянуть разговор на себя в перерывах на игривые оскорбления и раздевание друг друга глазами. Когда миссис Кингсли и ее муж накрыли на стол, она взглянула на меня. — Мисс Куинн, вы ведь из Сан-Франциско? Я кивнула и попробовала салат. — Да, мой друг был в круизе, который остановился здесь, в Кетчикане, а мне уже пора было бы взять отпуск, так что… — Я пожала плечами, надеясь, что она не продолжит с расспросами. Но судя по взглядам, которым она одарила меня и Зейна, просто так она не сдастся. Стены были тонкие, и мы с Зейном не особо пытались сдерживаться. Миссис Кингсли взглянула на Зейна. — Как вам круиз, Зейн? Я решила стиснуть зубы и сделать разговор более интересным, поэтому ответила прежде, чем это успел сделать Зейн. — О, нет, корабль моего друга уже отплыл примерно час назад. Она живет в Сиэтле. Миссис Кингсли покраснела и начала складывать пустые тарелки, поскольку гости уже закончили ужин. — Ох, я поняла. Итак, ты и твой парень… Я подмигнула Зейну, который ухмыльнулся, перед тем как откусить свой стейк. — Мы с Зейном встретились недавно. Мы знакомы друг с другом где-то… два дня примерно? Зейн пожал плечами. — Да, примерно столько. Возможно чуть больше. Все как-то смешалось в последнее время, если вы понимаете о чем я. Мисисс Кингсли закашлялась в возмущении. — Ох, понятно. — Она взглянула на Зейна, все еще пытаясь спасти наш разговор. — А откуда вы? С деликатностью, которая, я думала, Зейну не присуща, он отпил вина из своего бокала. — Я из Кетчикана. Родился и вырос там. Неожиданно мистер Кингсли сузил глаза и сжал челюсть. — Я знал твоего отца. — Он забрал у своей жены тарелки и направился в кухню. Зейн кивнул. — Это неудивительно. Много кто знал моего отца. Мимо такого человека сложно пройти мимо. — Мне жаль, что он покинул нас. Зейн кивнул. — Да, мне тоже. — Мои соболезнования, — сказал мистер Кингсли и затем отправился на кухню, по-видимому, больше не планируя участвовать в разговоре. — Я слышала, что вся семейка Бэддов вернулась в Кетчикан, — сказала миссис Кингсли и затем нахмурилась от своей фразы и пояснила. — То есть ты и твои братья. Зейн рассмеялся. — Мы действительно семейка Бэддов, миссис Кингсли. Фамилия действительно подходит нам, как бы мы это не пытались отрицать. Миссис Кингсли неловко переступила с ноги на ногу, вероятно жалея о том, что начала этот разговор. — Да, так… твои старший брат, Себастьян, неплохо постарался над тем, чтобы бар твоего отца не закрылся. — Да, постарался. — Сказал Зейн, закончив свой ужин. — И сейчас мы все восьмеро вернулись в Кетчикан. Все уже взрослые. Последний раз, когда мы все жили под одной крышей, половина моих младших братьев были еще детьми. — Восьмеро, — сказала миссис Кингсли так, будто до нее только сейчас дошло, что это значит, — О боже. — Да, именно, — засмеялся Зейн, — Я бы вам порекомендовал не выпускать ваших внучек из комнат, если они снова приедут вас навестить. Они выросли настоящими сердцеедками, а Канаан и Корин примерно их возраста. — Думаю, стоит сменить тему, — сказала Миссис Кингсли, выйдя в кухню. Зейн снова засмеялся. — Это просто шутка. По большей части. — Он встал и протянул мне руку. — Ты готова, красотка? Фильм через тридцать минут начинается. Я встала. — Спасибо вам за ужин, мистер и миссис Кингсли. Было очень вкусно. — Не стоит благодарностей, дорогая. Повеселитесь. — Она повернулась, чтобы послушать, о чем спорит австралийская парочка.