– Я нашел судмедэксперта. Смирнов Петр Алексеевич. Ты с ним по телефону общался. Толковый мужик, а главное… – полковник скривился в усмешке, – со стальными яйцами! Бирк вспомнил про оборудование, застрявшее на таможне, и посерел от злости. Утром он оплатил штрафные санкции за задержку груза на таможенном терминале и пребывал в раздумьях о компромате на чиновника, который он, конечно же, не уничтожил. ††† 7 июля 2012 г., Серпухов, Историко-художественный музей Допросам не было конца. Только Кира с облегчением закрывала блокнот, как местные следователи приводили нового свидетеля. Уставшая и обессиленная, она снова вслушивалась в ответы на уже заученные до оскомины вопросы и анализировала показания. Сопоставив протоколы допросов двух секьюрити, нанятых для порядка на мероприятии, Кира пришла к выводу, что Отверженный при транспортировке жертв на второй этаж воспользовался служебной лестницей, куда были подняты три сколоченных для перевозки произведений искусств ящика из листов ОСП и деревянной обшивки. По словам охранников, о доставке их предупредили заранее, а на груз была разнарядка. Перед подъемом ящики были вскрыты, а содержимое тщательно проверено. Когда Кира услышала эти слова, подняла глаза на охранников и прищурилась. Она представила, какая в тот момент была атмосфера: рация постоянно оживает, слышатся доклады с разных постов, вечеринка уже началась, гремит музыка, туда-сюда снуют подвыпившие гости. Охрана музея еле справляется с их натиском. Ведь наверняка многим после употребления горячительного захотелось «приобщиться» к искусству и побродить по залам. После первых же вопросов о содержимом ящиков охранники «поплыли» и раскраснелись, как ее удостоверение. В итоге признали, что груз не проверяли, так как ящики были затянуты шурупами, а инструмента под рукой ни у кого не оказалось. Груз привезли в восемь вечера. Грузчики после доставки сразу вернулись к двум «газелям» и уехали. Несколько свидетелей слышали стук со стороны лестницы примерно после полуночи. Из этих фактов Кира сделала вывод, что Отверженный пробрался на вечеринку заранее и под видом работника музея сам принял груз. Позже охранники подошли к Кире и поинтересовались, попадет ли информация об их халатности к работодателю, на что майор пожала плечами и ответила: – Я расследую убийства, остальное меня не касается. Сото и Иван изъяли огромное количество видеоматериала и еще до полуночи уехали в офис, где сейчас просматривали записи и отсылали Кире комментарии. Бирк несколько раз звонил Сото. Из докладов его помощника Кира поняла, что он спрашивал о ней, но саму ее звонком не осчастливил. Киру задевало, что Бирк не делится с ней добытой информацией. Наверняка он обсуждает все с шефом, но ведь она связная, он должен держать ее в курсе событий, а в итоге она получает информацию из служебных сводок Ивана. Из здания Кира, не чувствуя ног, вышла утром, когда основной состав сотрудников музея собрали в фойе и объяснили происходящее. К ее удивлению, Алан не спал, а стоял у «Субару», разложив какие-то инструменты на капоте. Увидев ее, он быстро побросал инструменты в ящик, убрал в багажник и сел за руль. Кира решила отправить Ивану краткий доклад и свои выводы. Ее пальцы постукивали по кнопкам телефона, когда Алан спросил: – Куда едем? – В Нахабино. Как только машина отъехала от музея, она подробно изложила риелтору по телефону все критерии арендованного жилья. Сначала у нее в голове мелькнула мысль вернуться в свою квартиру, в которой проживала с мужем. Но потом решила, что это плохая идея. Квартира навевала на нее тоску. Каждый предмет в доме напоминал о семейной драме. В планы Киры входили душ и плотный завтрак, а если Нина не спит, то уделить ей время и поговорить. Громов и Токарев уже провели допрос. Девушка утверждала, что ничего не помнит. Майор не сомневалась, что Бирк уже выудил из нее всю информацию и проинструктировал, что говорить, но Кира все равно намеревалась попытать удачу. Телефон Киры ожил. На дисплее определился номер Сухорукова. – Андрей Павлович, здравствуйте. – Извините, ради бога, Кира Владимировна, вы не заняты? – Нет, – усмехнулась Кира, – еду с места преступления. – У меня ночка не слаще. – Сухоруков прочистил горло и сразу приступил к делу. – Я вот по какому вопросу. Вчера, чисто из любопытства, поднял дело о гибели того завсклада, о котором вам рассказывал. Еще тогда у нас было много нестыковок в показаниях свидетелей, но начальство давило, а улик не было. Короче, был там один свидетель, который явно знал больше, чем говорил, но, как мы его ни крутили, на разговор так и не вывели. Напарнику моему показалось, что он из тех, кто все про всех знает. Может, то, что он скрывал, и не по делу вовсе. Но в свете того, что вы мне рассказали, думаю, вам нужно поговорить с этим типчиком. Тот еще штрудель, честно скажу. – Диктуйте адрес. – Кира потянулась к блокноту и ручке. Сухоруков продиктовал адрес регистрации, фамилию и имя. – С ним надо жестче. Он поболтать любит на всякие отвлеченные темы, так что вы не давайте ему спуску, иначе заболтает, забудете, зачем приехали. – Спасибо, Андрей Павлович, я сейчас же к нему проскочу. Кира дала Алану указание: – Едем в Воскресенск. ††† Лимонов закончил телефонный разговор с судмедэкспертом Смирновым, который дал согласие на перевод в их подразделение. В шутливой форме Смирнов поставил условие: полковник должен пройти полное обследование в кардиологии до монтажа оборудования для морга. Он объяснял это тем, что Лимонов непременно окажется его первым пациентом, а начинать карьеру в новом отделе со вскрытия шефа к неудаче. Полковник невнятно пробухтел: «Обойдешься». На что коллега отпустил скабрезную шуточку и посоветовал заранее заказать себе похороны, а он со своей стороны сейчас же приступит к написанию некролога, даже выдал несколько версий первых двух предложений. Лимонов еле сдерживал смех, Смирнов ему нравился. Полковник поймал себя на мысли, что ему приятно будет с ним поработать. – Кстати, анекдот о похоронах. Только сегодня рассказали. Как понимаешь, среди нашего брата это животрепещущая тема. Похороны друга. Мойша громко стенает: «Изя, дорогой, я не верю-таки, что ты нас покинул». Кто-то толкает его в бок: «Товарищ, отойдите от гроба, дайте подойти тем, кто уже верит или хочет убедиться», – на этой ноте Смирнов распрощался с будущим шефом. Лимонов выпил очередную кружку кофе и потер грудь в области сердца. Врачи строго-настрого запретили ему кофеин и переутомляться, но когда расследование в самом разгаре, разве может он принять во внимание их советы? К тому же на кону расширение отдела и его репутация. Вопрос с новым оборудованием тоже не решен. Бирк предложил свой метод, но полковник счел его неприемлемым. Никогда он не решал рабочие вопросы с помощью шантажа и к завершению карьеры менять свои принципы не собирался. В кабинет зашли Иван и Сото. – Ну? – раздраженно выпалил Лимонов, когда парни разместились напротив его стола. Иван вывел на монитор полковника видеозапись. Это была нарезка кадров, которые сделали гости на вечеринке. – У нас два неопознанных объекта, – начал доклад Свиридов. – Чингаров нацепил бейджик и расхаживал по всему второму этажу как экскурсовод. Одной пожилой паре он даже прочитал лекцию о живописи эпохи Возрождения, после чего они восторженно ему хлопали. Лица не прятал, даже когда его снимали крупным планом. – Ты глянь, расхаживает, как гусь по паркету. – Теперь мы точно можем сказать, что к работе он приступил после полуночи. До этого времени мелькал на записях, а потом пропал. – Другой объект, – вставил Сото. Иван вывел на экран вторую запись. Полковник увидел мужчину лет сорока. Высокий, с непропорционально развитой верхней частью тела. Гладко уложенные волосы. Лимонов даже подумал, что это работа профессионала. Неужто готовился к убийству, как к вечеринке? Мужчина покрутился среди гостей и двинулся по лестнице на второй этаж. – Мы нашли его только на одной записи. В отличие от Чингарова, он был очень осторожен. – Значит, он прошел как гость? – Не обязательно, – возразил Сото. – Он мог зарегистрироваться на входе как работник музея, а потом снять бейджик и слиться с гостями. Бирк думает, что наставник и ученик страховали друг друга. А это легче сделать, если легенда идентичная. – По данным журнала регистрации, ночью в музее было пять сотрудников. Вот их фамилии, – Иван показал отсканированный лист из журнала, – Матюшин и Нефедоров в тот день точно отсутствовали, а в журнале их фамилии и подписи. Полковник хмыкнул и покрутил кончики усов. – Почему их не заметили другие сотрудники музея? – Одна оказалась родственницей именинницы. Ее усадили за стол. В залы она не поднималась. Перебрала со спиртным и рано ушла домой. Двое других заявили, что посторонних не видели, но свидетели сказали, что к полуночи оба были в зюзю. – Допустим, бейджики сделать несложно, а как же паспорта? Их наверняка проверили на входе. – В рапорте Кира указала, что охранники пытались ее обмануть, сначала утверждали, что проверили все ящики, а после того, как она нажала, пошли в отказ, – продолжил доклад Иван и ткнул в отсканированную копию журнала. – Вот я и подумал, а что если и этих не проверили на входе? – Нет, – запротестовал Сото и поправил очки на переносице, – скорее всего, Химик применил отвлекающий маневр. Он мастак на такие дела. Выбрал самый подходящий момент и прошел. Например, мог дождаться пересменки охраны и сказать, что его уже проверяли, он выходил подышать, а вещи его – в музее. – Сото обнаружил фрагмент, в котором он попал в отражение зеркала. – Я поработаю с ним в Нахабино. У меня специальная программка есть. Сото встал, жестом дал понять, что уходит. Из чего полковник сделал вывод, что Бирк в ближайшие часы в офис не приедет. Когда дверь за помощником доктора закрылась, полковник дал Ивану задание распространить фоторобот Вольдемара Чингарова и объявить его в розыск. – Обобщи всю информацию. Фоторобот. Видеозаписи. Отпечатки с мест преступления. Опись улик. Протоколы вскрытий. Свидетельские показания. Завтра Бирк даст нам последние ниточки, и мы возьмем убийцу тепленьким, еще до его финального выхода. ††† Рязань, хоспис Артур Чингаров выглядел растерянным и взволнованным. Его провожал не только медперсонал, с которым у него сложились доверительные и теплые отношения, но и черная кошка, что обитала в хосписе последние полгода. Среди больных слыло поверье, что она вестница смерти. С кем проведет ночь, тот в течение суток умрет. Эту ночь она не отходила от Артура, лежала в ногах и громко мурлыкала, убаюкивая его и рядом спящего соседа. Так крепко Артур не спал со дня выявления болезни. Его вывезли на каталке в холл, где переложили на носилки и поместили вместе со скромными пожитками в «газель», оборудованную для перевозки тяжелых больных. Транспорт предоставил столичный хоспис. Врач его не отпускал, но пациент настоял. Брат сказал, что так будет легче осуществить задуманное. Ведь с каждым днем Артуру будет все сложнее переносить транспортировку. – Вам музыка не помешает? – спросил водитель, садясь за руль. – Смотря какая, – тихо отозвался Артур. – Лучшие оперные арии, – с пафосом произнес водитель, и Артур понял, что он не только гордится своим выбором, но и хочет таким ответом произвести впечатление. – Я люблю рок. В основном восьмидесятых, но сегодня такой день… так что включайте свои арии. – А какой сегодня день? – с непониманием уставился на него водитель. – Я в последний раз путешествую. – А-а-а. Тогда я не буду спешить, наслаждайтесь поездкой. Раз уж она у вас последняя.