– А ты видишь здесь еще кого-то? Мигом разорвав упаковку, я увидела белую квадратную коробочку. – Что это? – Открой. Внутри лежала сверкающая золотая цепочка. Достав ее, я увидела, что на ней висела небольшая подвеска. Маленький коричневый кружок с кучей острых длинных шипов по кругу, торчащих в разные стороны, напоминал небольшое солнце. А при попадании на него солнечного света, камень, похожий на янтарь, наполнялся различными бликами всех оттенков желто-коричневого цвета. Выглядело оно очень волшебно и завораживающе. – Как увидел его, сразу подумал про тебя. – Почему? – Потому что для меня ты как это солнышко. Вроде маленькое и беззащитное, но с острыми шипами, а если приблизишься, вообще можешь сгореть, – улыбнулся он и почему-то это вызвало во мне бурю эмоций. – Тогда почему ты больше не зовешь меня так? Кажется, мой вопрос ввел его в ступор, но не прошло и пары секунд, как он улыбнулся. – Тебе же это не нравилось? – И до сих пор не нравится. Просто интересно, почему вдруг перестал. Хотя до этого я сто раз говорила, что меня это прозвище раздражает. – А, по-моему, мило, особенно тот момент, когда ты бесишься, – все так же продолжал улыбаться он и теперь это уже начинало меня раздражать. – Но я даже не думал, что ты относишься к этому так серьезно. Это дурацкое прозвище прицепилось еще когда я впервые увидел тебя. Ты была такой маленькой и рыжей и, несмотря на дурной характер, освещала собой пространство даже в плохие времена. Ты похожа на солнце, но только я знаю, что у тебя внутри словно черная дыра. Только благодаря этой маленькой шалости я не забывал ради чего все это. Что бы ни значили его последние слова, они меня растрогали. Я нервно моргнула, пытаясь скрыть неожиданно появившиеся слезы. Ник, к счастью, этого не заметил – или успешно сделал вид – и все также смотрел на меня с улыбкой. Я понимала, что он говорил абсолютно серьезно. В какой-то момент мне даже стало не по себе от всей этой сентиментальной чуши. – Я не такая как ты думаешь, ведь солнце не может быть холодным, – рассмеялась я, как всегда, решив, что шуткой можно сгладить любую неловкость. – Знаешь, иногда полезно перестать строить из себя равнодушную стерву, – сказал он абсолютно серьёзно и мне снова стало не по себе. Теперь уже от того, что я рассмеялась. – Вообще-то это грубо, – возмутилась я, тем не менее смутившись, – но ты прав. Спасибо за подарок, это правда много значит для меня. Сделав над собой усилие, я постаралась изобразить благодарность и не сбежать от этого неловкого разговора. Я сглотнула и не без труда застегнула цепочку на своей шее. Может это смотрелось немного нелепо или необычно, но мне безумно понравилось. – Мне нужно серьезно поговорить с тобой, – неожиданно выдал Ник, заставив меня вновь нахмуриться. – Я слушаю. – Есть кое-что, о чем ты не знаешь, – он отвернулся и ненадолго задумался. – После того, что ты рассказала мне утром, я хочу отплатить тебе тем же. Думаю, ты имеешь полное право знать, что тебя ожидает. Для начала скажи: что ты помнишь о своих родителях? – Сама – почти ничего, – удивленно прошептала я и ненадолго закопалась в воспоминания. – Я всегда считала это последствием аварии. Я знаю только то, что мне рассказали уже позже. Мы переехали сюда из Далласа, когда мне было четыре. Три года спустя случилась авария. Они погибли на месте, меня с трудом вытащили из обломков. Все имущество и деньги, что у них были, пошли в счет погашения долгов, в которые они влезли из-за переезда. Меня за неимением других родственников закинули к так называемой приемной матери Ванессе. – Да, большая часть этой истории правда, но не вся. Эбби, твои родители не были бедными и уж тем более у них не было долгов. – В каком это смысле? Я не все помню, но точно знаю, что по приезду в Филадельфию мы жили в небольшом доме, где у меня даже своей комнаты не было. Это не столько воспоминания, скорее просто… ощущение. Да и Ванесса всегда говорила, что после них ничего не осталось. – Это так. Я точно не знаю, почему, но полагаю у твоих родителей была веская причина жить ограничено. Тем не менее сейчас и этот дом, и все их счета, на которых за это время накопилась немаленькая сумма, принадлежат тебе. – Погоди-погоди, что? Как это понимать? – Это был план Ванессы. Она проворачивала такое уже не раз и с тобой хотела сделать то же самое. Еще в детстве она специально убедила тебя, что тебе нечего наследовать, чтобы, став взрослой ты даже не сомневалась. А за это время она бы прибрала все твои деньги и дом к рукам. Ну вот все и встало на свои места. Похоже разговор именно об этом я подслушала несколько месяцев назад, но из-за навалившихся проблем умудрилась даже не воспринять его всерьез, а потом и забыть вовсе. Но почему Ник сейчас решил рассказать мне об этом? Лучшего момента узнать это, у меня уже не будет. – И как, по-твоему, она собиралась это сделать? – Весь план я не знаю, но уверяю тебя, она не остановится. – Как ты с этим связан? – стараясь говорить максимально спокойно, спросила я. – И, если это длится уже давно, и ты об этом знал, почему рассказать мне ты решил только сейчас? – Я ей нужен лишь для отвода глаз, – он провел рукой по лицу, словно снимая напряжение. – Но кое-что изменилось, и я пока не могу рассказать тебе всего. Неужели я оказалась права, и он правда с ней заодно? Верить в это, тем более после всего произошедшего, мне не хотелось. Но разочарование в нем накатило на меня с новой силой. Что это было – глупая ошибка, или же они действительно считали меня такой наивной, что решили все мне рассказать, надеясь, что я так просто им сдамся? Я ведь отчетливо помнила, как они говорили о каком-то плане и о том, чтобы завоевать мое доверие. – И она так легко посвятила тебя в свои планы? – Обещаю, у нее ничего не получится, – Ник слегка поморщился, но прямо на мой вопрос отвечать не стал. – Учитывая твое наследство, работа тебе не нужна – как только тебе исполнится восемнадцать, у тебя будут деньги. Но тебе все равно придётся вернуться сейчас в школу, иначе будет только хуже, – я старательно пыталась скрыть свои эмоции, но получалось, очевидно, не очень. – Я никогда бы не сделал ничего, что может навредить тебе, ты ведь знаешь? Я не удостоила его ответом и поспешила убраться в спальню. Сейчас было необходимо побыть в одиночестве и осмыслить все услышанное. А еще я боялась, что не выдержу и поддамся эмоциям, что застилали глаза уже несколько минут. «Ты отлично справился с тем, чтобы завоевать мое доверие», – пронеслось в моей голове, когда я захлопнула дверь спальни. 26 декабря Весь прошлый вечер я не выходила из комнаты, а Ник великодушно даже не пытался меня тревожить, вероятно давая мне время все обдумать. На утро я снова открыла глаза на безумно удобной кровати, но в этот раз с абсолютным нежеланием возвращаться в этот мир. Почти всю ночь я не могла уснуть, обдумывая вчерашний разговор и пришла к одному выводу – я еще очень многого не знаю. И если все это действительно какой-то заговор против меня, то я доберусь до правды. Тем не менее разум отрицал всякую вероятность того, что Ник мог так поступить со мной и я пока что была склонна ему верить. Вставать не хотелось, что неудивительно, учитывая какой день меня сегодня ждет, но выбора не было. Собрав всю свою волю и выбравшись из-под одеяла, я быстро оделась, снова одолжив одежду из шкафа Ника, и покинула эту прекрасную комнату, окунаясь в суровую реальность. – Эй, Ник, – крикнула я, но ответом мне была только тишина. Я прошла в гостиную, в ванную и на кухню, но его нигде не было. Странно, что он куда-то ушел. Еще с вечера я начала морально готовиться к тому, что с утра пораньше он запихнет меня в свою машину и увезет под арест еще на год. Но, кажется, мое заключение откладывается еще на какое-то время. Плюхнувшись на стул, я заметила небольшую записку на кухонном столе: «Отлучился по работе, вернусь вечером и отвезу тебя домой. Завтрак в холодильнике.» Должно быть, мне бы нужно радоваться и прыгать от счастья – еще целый день вдали от надзирателей. Но что-то тут не давало мне покоя. Казалось, с момента увольнения из школы, я не слышала о том, чтобы он устроился куда-то, но я вполне могла просто не знать об этом. Все это было странно и подозрительно, но подумать об этом можно и после завтрака. Все-таки на голодный желудок мозг хуже соображает, по крайней мере, мой точно. Удобный диван, стоящий в гостиной, без возражений снова принял меня в свои объятия. Солнечный свет, пробивающийся в окно, создавал в этом помещении еще большее ощущение уюта. Огромная чашка ароматного кофе, стоящая на столике рядом, добавляла настроения. Давно я не чувствовала себя такой счастливой. Момент был прерван внезапным и очень настойчивым звонком. Я улыбнулась, увидев, кто посмел меня потревожить. – Привет, Эбби. Как ты? – Не поверишь, просто великолепно, – я поудобнее расположилась на диване, вытянувшись во весь рост, – и я рада, что ты позвонила. – А я рада, что у тебя все хорошо, – в подтверждение своих слов радостно воскликнула Мэдди и я не могла не улыбнуться снова. – Но вообще-то я хотела узнать, как ты после… того случая? Я вот вообще почти ничего не помню и вчера проспала весь день, поэтому звоню только сейчас. Но не волнуйся, со мной такое не впервые. – Очевидно, я куда лучше, чем ты, – хохотнула я и приподнялась, чтобы сделать глоток кофе, а затем откинулась обратно на мягкие подушки. – Не переживай за меня. Я большая девочка. – Тебе сильно попало за побег? – Не знаю, я еще не вернулась. – Как это? – воскликнула она. – А где ты? С тобой точно все в порядке? – Я, если можно так сказать, в гостях у друга. Я очень не хотела возвращаться в школу, а он… приютил меня на пару дней, чтобы я могла прийти в себя. – Симпатичный друг? – прошептала она со смешком в голосе. – Просто друг. – Если это тот самый, который приходил в мотель и чуть не набросился на меня с криками о том, что я заставила тебя сбежать, то очень даже симпатичный, – она хохотнула и продолжила уже менее радостно. – Но мне не дает покоя мысль, что тебе теперь влетит из-за меня. – Не волнуйся за это, – вздохнула я, категорично проигнорировав известие о том, что «какой-то симпатичный друг накинулся на Мэдди думая, что я сбежала с ней», прекрасно понимая кто это мог быть. – Как же это тупо, что ты даже выйти никуда не можешь. «Иногда все же могу» – подумала я, вспомнив день встречи с Мэдисон. Это был самый ужасный день, но он подарил мне встречу с таким чудесным человеком. Разумеется, озвучивать в слух я этого не стала. – А ты никогда не думала сбежать оттуда? – прервала Мэдди мое молчание. – Я сбегала уже не раз, и я говорила тебе об этом, – рассмеялась я и снова потянулась глотнуть кофе. – Нет, я имею в виду сбежать по-настоящему и жить самостоятельно. – Я думаю об этом всего лишь трижды в день, на протяжении последних десяти лет, – усмехнулась я и поднялась с дивана, решив продолжить разговор уже более серьезно. – Но всерьез делать это я не рисковала, потому что, когда меня найдут, жизнь моя станет в разы сложнее. – У меня есть идея, – начала она с завидным оптимизмом в голосе. – Я хочу смотаться в Нью-Йорк. Ну, знаешь, погулять, прошвырнуться по магазинам, попробовать местной травки. В общем, отдохнуть и душой, и телом, подальше от этого маленького душащего города. – И?..