– Очевидно, лучше, чем ты. Ты вообще когда спал последний раз? – Пару часов прошлой ночью, – нахмурился он еще сильнее, – а что? – Такое чувство, что это тебе светит тюрьма, а не мне, – саркастично усмехнулась я, делая очередной глоток. – Тебе она скорее всего тоже не светит, – он мягко улыбнулся, покачал головой и присел рядом со мной. – Почему ты так в этом уверен? – Потому что сейчас ты здесь, – его звонкий голос вдруг стал тише, как будто вся эта ситуация ему доставляла еще больше проблем, чем мне. Хотя, наверное, так и было. – Эбигейл, я знаю, что у тебя очень много вопросов. Поэтому я сейчас и здесь. Я расскажу тебе все с самого начала. А уже потом, если к тому моменту ты не найдешь ответ, закидаешь меня вопросами. – Хорошо, обещаю внимательно выслушать тебя и постараться понять. – Но приготовься, рассказ будет долгим, – он отпил из своего стаканчика, удовлетворенно улыбнулся и начал рассказ. **** Частично я уже рассказывал тебе историю своей жизни, но для полноты картины, лучше начну сначала. Я родился в Нью-Йорке. Маму я не знал, а отца потерял в семнадцать, после чего и остался совершенно один. Но мне было в каком-то смысле легче, чем тебе, потому что я, по крайней мере, не попал в приемную семью. Да и с отцом я не был так близок, как хотелось бы. А еще он оставил мне квартиру в Нью-Йорке и достаточно денег. Все это, пусть и немного, но уменьшило мою грусть, как бы ужасно это не звучало. Я чувствовал в себе силы и энергию, мне так хотелось чего-то добиться, что я был готов буквально на все. Поэтому окончив школу, я поступил в Колумбийский университет на факультет социологии, но к его окончанию я так и не решил, чем хочу заниматься. Мне хотелось помогать людям, возможно таким же как я, но как это сделать я не имел ни малейшего понятия. В этом мне помог один случай. Когда я учился на последнем курсе, я познакомился с Оливией – она сама нашла меня и представилась давней подругой моего отца, она только вернулась в город и узнала о его смерти. Я ничего не знал о жизни отца, но Оливия показалась мне милой, хотя и была довольно младше него, впрочем расспрашивать ее о характере их отношений я не стал. Мы стали общаться, она призналась, что пообещала отцу приглядывать за мной, если вдруг с ним что-то случиться. Я не увидел в этом ничего странного, поскольку отец всегда воспитывал меня один. Оливия сдержала свое слово, она поддерживала меня, а однажды даже познакомила со своим парнем Тоддом – он тогда как раз активно строил карьеру в Управлении по борьбе с наркотиками, и она посчитала, что мне будет полезно такое знакомство. Да и я был не против. Я привык быть самостоятельным, с пятнадцати учился в частной школе, в семнадцать остался без отца, поэтому мне было тяжело принять чью-то помощь. Но Тодд и Оливия хорошо ко мне относились, я считал их своими друзьями, хотя теперь понимаю, что они относились ко мне больше как к ребенку. Но они очень помогли мне, не могу не признать этого, и я рад, что общаюсь с ними до сих пор. Если бы не они, меня бы здесь сейчас не было. После окончания университета, я все еще не знал, чем хочу заниматься. Зато Тодд стал настаивать на том, чтобы я подумал о работе полицейского, он считал, что я рожден для этой работы. Сам не могу объяснить почему, но я тогда твердо решил, что мне не стоит идти на эту работу. Еще некоторое время я оставался в городе. Все-таки у меня здесь была квартира и, благодаря активам отца, я еще мог жить ни в чем не нуждаясь. Как раз в тот момент карьера Тодда резко пошла в гору – его перевели в Подразделение по расследованию преступлений, а еще через некоторое время он стал капитаном. Все это время с момента моего окончания университета мы продолжали общаться, и Тодд даже иногда рассказывал мне про некоторые свои дела. Он видел во мне огромный потенциал к работе полицейского и поэтому шел на такой риск, наверное, надеясь, что я передумаю и все-таки прислушаюсь к нему. Тодд был гораздо старше и опытнее меня. Я гордился и восхищался таким другом. Однако я все равно категорически отказался идти в эту сферу. Я твердо решил, что хочу помогать таким же, как и я. Тем, от кого отвернулась жизнь. Если хотя бы один человек станет счастливее благодаря мне, это уже будет значить, что я живу не зря – так я говорил себе всегда, по большей части для того, чтобы утешить. Но это правда, таких эмоций не получить, сколько бы преступников я не посадил, если бы работал в полиции. Тодд и Оливия поддержали меня в моем решении. Тодд даже помог мне с работой – подсказал, что в частную школу-интернат в Филадельфии, которой владеет знакомая его знакомого, требуется учитель. Не буду скрывать, он замолвил за меня небольшое словечко, потому что я, скажем так, не совсем подходил под требования. Но Тодд почему-то очень хотел, чтобы я попал туда, а я и не был против. Вот так, через год после окончания университета, я и попал в школу. Ванесса сразу же пригласила меня на работу, и я даже не делал вид, что мне надо подумать. Ей нужен был человек, который смог бы найти общий язык с кем угодно, особенно с малолетними хулиганами. Я же, благодаря открытости, жесткому характеру и при этом готовности помочь всегда и всем, был именно таким человеком. У меня не было образования необходимого для работы учителем, как и опыта работы хоть где-то, но я так стремился помочь всем вокруг, что был готов согласиться на любые условия, которые мне предложит Ванесса – хотя это было не очень правильно, но ее все устроило, ей все равно был нужен не столько учитель, скорее наставник для особо выделяющихся своим поведением. Мне было двадцать три, я был молод, энергичен и полон желания восстановить справедливость во всем мире. Ванесса показалась мне таким же добрым и сочувствующим человеком. Она одна решилась открыть школу-интернат, чтобы помочь детям, оставшимся без родителей. Для меня она тогда предстала чуть ли не ангелом. Только спустя год я узнал, какая Ванесса на самом деле. Однако обо всем по порядку. Я продал квартиру отца и собрав всю свою жизнь в один чемодан, переехал в соседний город. Там я обосновался довольно быстро, Филадельфия была намного тише, спокойнее и дешевле Нью-Йорка – и, как ни странно, мне это понравилось. По правилам, я все время должен был жить в интернате, но я настолько привык иметь свой угол, что сразу же купил первую попавшуюся квартиру недалеко от работы. Ту самую, из которой ты и сбежала от меня в Нью-Йорк несколько лет спустя – вот ирония. Знай я тогда, чем все закончится, подумал бы дважды. Эта работа далась мне куда сложнее, чем я себе представлял. Я знал, что могу помочь, но никому эта помощь была будто не нужна. Я пытался влиться в коллектив, но чувствовал себя «белой вороной». Ни другие учителя, ни дети не принимали меня, хотя я со всеми старался быть доброжелателен. Всегда во всем помогал и поддерживал, да я думаю ты и сама это знаешь. В конце концов, такой подход и правда помог. Пусть и не сразу, но учителя стали относиться ко мне с уважением, а дети перестали строить козни. Оставался только один человек, который относился ко мне как ко врагу – ты. Но с тобой была отдельная история. Поначалу мне казалось, что ты меня ненавидишь, потом я понял, что это правда, но дело не во мне – ты ненавидишь всех. Тогда я стал общаться с тобой больше, чем с остальными, в попытках заслужить твое расположение. Я стал относиться к тебе так же, как и ты ко мне, надеясь, что это поможет тебе почувствовать себя в безопасности. В итоге я понял, что ничего не получается и в каком-то смысле возненавидел сам себя. Потому что видел, что тебе тяжело и ничем не мог помочь. А еще в глубине души понимал, что я и сам такой же. Черствый, эгоистичный, брошенный ребенок, обозленный на весь мир, который пытается самоутвердиться за чужой счет. Я даже сам себе боялся признаться в этом, но ты открыла мне глаза. Забавно, да? Я должен был помочь тебе познать этот мир, но в итоге все получилось наоборот: это ты изменила меня. Тогда я решил, что сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе. На тот момент я работал там уже год. В то утро Ванесса позвала меня в свой кабинет на – как она выразилась – очень важный разговор. – Доброе утро, Ник. Прошу, присаживайся, – она указала на стул по обратную сторону от своего стола, я покорно сел. – Должна похвалить тебя за твою работу. Тебя очень ценят мои работники и даже ученики, хотя к ним очень сложно найти подход. Особенно к некоторым, – последнее слово она выделила с особой интонацией, и я тут же понял о ком идет речь. – Спасибо. Я и сам очень рад, что смог прижиться здесь. – Это очень хорошо. Я ценю твой подход к некоторым сложным ученикам. В особенности к Эбигейл Морган. – Мне показалось, что она при этом разговоре нервничала больше, чем я. – Как ты уже успел понять, Эбигейл довольно сложный ребенок. В семь лет она осталась без родителей и была вынуждена переехать сюда. Бедняжка столько пережила за свою недолгую жизнь, что и подумать страшно. Однако есть в ее жизни и светлая сторона. – О чем это вы? – Только прошу, пообещай, что не расскажешь ей. Я не хочу, чтобы она волновалась и отвлекалась от учебы из-за подобных глупостей. Я ведь все делаю ради нее, ради ее будущего! – выплюнув последнюю фразу, она скривилась. – Я обещаю, что ничего ей не расскажу. Конечно, я сразу же заинтересовался. Я знал Ванессу почти год и все также считал ее святой. За все время не было ни одного момента, из-за которого я мог бы разочароваться в ней. Однако, этот разговор начинал напрягать. – Ее родители были хорошо обеспечены. Перед переездом в Филадельфию они подготовили все должным образом. Купили дом, пусть и небольшой, нашли школу для Эбигейл, даже открыли ей счет в банке для дальнейшей учебы в колледже. И это прекрасно! Очень хорошо, что родители так заботятся о своих детях, – она замолчала и как-то странно заулыбалась. – Я надеюсь, ты понимаешь, что Эбигейл еще слишком мала, чтобы самой распоряжаться такими деньгами. И это не только мое мнение, но и службы опеки. Именно они рассказали мне об этих обстоятельствах и настоятельно рекомендовали взять это под свой контроль. – Я так понимаю, что такое бывает довольно часто. Все-таки никакие деньги не защитят от несчастного случая. Но при чем тут я? – А при том, – ее натянутая улыбка тут же исчезла с лица, – я даю тебе индивидуальное задание. Ты должен сделать все, чтобы найти подход к Эбигейл и расположить ее к себе. Я пыталась и сама заслужить ее доверие, но как видишь, не вышло. Она закатывает глаза всякий раз как я вхожу в комнату, – увидев мой удивленный взгляд, она снова улыбнулась и поспешила объясниться, – это не то, что ты подумал. Я поступаю как велела служба опеки. Она – очень трудный ребенок и мне нужен человек, который сможет с ней совладать. К тому же, нам всем будет проще, если Эбигейл пока не будет знать о своем наследстве, а всеми ее счетами – разумеется только до ее восемнадцатилетия – буду распоряжаться я, как ее законный опекун. Ты, возможно, подумаешь, это неправильно по отношению к ней, но уверяю, я делаю все это только ради ее блага. Именно так я и подумал. Что это неправильно. А еще низко, аморально и совершенно недостойно человека, которым я ее себе представлял. Во время обучения в университете я немного изучал тему опекунства и прекрасно понимал, что весь ее рассказ – бред, просто «пыль» в глаза. Для меня стало очевидно, что Ванесса таким образом наживается на бедных детях. Возможно, она делала это уже не в первый и даже не во второй раз. Но тут мое чувство вселенской справедливости дало о себе знать. Это был идеальный шанс наконец сделать то, ради чего я и пришел сюда. Я решил поставить ее на место, так сказать «вывести на чистую воду». А для этого нужно немного поработать под прикрытием. – Ну, раз это ради ее блага, то я согласен. – Разумеется! Я все делаю ради своих учеников и их будущего! – она будто засияла и мне даже подумалось не ошибся ли я на ее счет. Снова. – Тогда какие будут мои действия? – С сегодняшнего дня ты станешь ее главным опекуном, будешь полностью за нее отвечать. Я не часто такое делаю, но в случае с Эбигейл это просто необходимо. Теперь ты должен следить за ней круглосуточно и обо всем докладывать мне. Твоей первостепенной задачей будет заслужить ее доверие. Ты довольно успешно прижился здесь, и я не гарантирую, что с Эбигейл все будет так же легко, как с остальными, – она скривилась, но вновь выдавила из себя улыбку, – но про меня лучше не говори ни слова, она меня ненавидит. Нет, все же я не ошибся. Эта женщина была самым ужасным и алчным человеком, которого я знал. Даже продавцы наркотиков, которые подсаживали на них подростков, выглядели не так ужасно на ее фоне. – Хорошо, я все понял. Тогда я могу идти? – Да, иди. И надеюсь, ты меня не подведешь. Как только я вышел из ее кабинета, меня переполнила такая ярость. Очевидно, она уже проворачивала такое, просто в этот раз не смогла справиться сама. Ты оказалась не такой наивной и слабохарактерной, как другие дети. Ты не боялась пойти против системы, ты не боялась даже напрямую говорить Ванессе о том, как ты на самом деле к ней относишься. Пришло время и ты бы узнала о своем наследстве, а ее план пошел бы под откос. Она, конечно, не могла этого допустить и привлекла меня в свои грязные делишки. У меня это в голове не укладывалось. Как она только спит по ночам, зная, что живет на деньги детей сирот? Спустя пять минут, придя в себя, я принял решение действовать. Мне предстояло вспомнить, ради чего я вообще пришел сюда. Я пообещал себе, что сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить тебя. Действовать я решил по плану. Первым делом мне было нужно найти к тебе подход. Как бы ужасно это ни звучало, но тут Ванесса была права. Нужен был человек, которому ты смогла бы довериться. И всем было бы лучше, если бы таким человеком стал я, нежели Ванесса. Следующие полгода я действительно пытался подружиться с тобой. Ты была непробиваема, зла на весь мир, разочарована, не доверяла никому, постоянно сбегала. С каждым днем я все больше начинал ненавидеть себя. Но Ванесса считала, что я на верном пути. Я тщательно скрывал от нее твои проступки –даже несмотря на ее наставления докладывать обо всем – и она подумала, что у меня и правда все получилось. Тогда я еще не осознавал, что все это было частью ее хорошо продуманного плана. Уже чуть позже я понял, что это была попытка отвести от себя подозрение. Меня она привлекла, чтобы усыпить твою бдительность и, если вдруг что-то бы пошло не так, я должен был убедить тебя, что все в порядке – как-то так звучал ее, на первый взгляд простой, но на самом деле гениальный и в итоге неудавшийся, план. В тот момент она как раз, с помощью своих связей, прибрала к рукам часть твоих счетов и перевела их через свои, обналичив. А тебя скинула на меня, чтобы, если это вдруг вскроется, она якобы была не при чем, ведь твой опекун – я. Сначала я подумал, что это хороший шанс, наконец, показать, что я не враг тебе. Но это не очень помогло, ты все так же мне не доверяла, хотя и не смотрела уже с такой неприязнью. Но я все еще не мог остановить Ванессу. К слову, с течением времени она стала все меньше скрываться. Не знаю, знала ли она, что я все понял, но в итоге она уже начала напрямую излагать свои планы в отношении тебя. Может, решила, что я купился и теперь точно никуда не уйду. Однако я впервые в жизни почувствовал такое бессилие. Я не мог никому рассказать о том, что здесь происходит, пока не получил доказательства. Мое слово против слова Ванессы – мне бы точно никто не поверил, ведь все вокруг считали ее святой. О себе я не беспокоился, но она могла просто испортить тебе жизнь – надломить психику и лишить всего. Поэтому я и решил сделать тебе страховку. И тут так весьма кстати на горизонте замаячили Оуэны. Справедливости ради, это была идея Ванессы, что сразу показалось мне странным. На тот момент, я уверен, она считала дни до того, как ты покинешь ее школу и совершенно нелогично было давать тебе шансы на нормальное будущее. Правда, ничего выяснить мне так и не удалось, ведь из-за тех слухов она запретила тебе участвовать в программе по получению образования. Но и ее ждало разочарование, ведь она сама просчиталась в том, что уволила меня. Она решила, что сможет все сделать сама, наивная. У нее были годы, но она так ничего и не добилась. Зато добился я. После того как мы нашли ту папку об аварии в библиотеке, я ни дня не проводил ни изучая ее. Увольнение даже сыграло мне на руку, и я мог полностью посвятить себя этому. Я подключил к этому Тодда, пытался узнать хоть что-то, но все оказалось так хорошо подчищено, что даже спустя год не принесло никаких результатов. Но я отчетливо вижу, что здесь все сложнее, чем кажется на первый взгляд, поэтому я не сдаюсь. Одновременно со всем этим, я пытался найти доказательства делишек, проворачиваемых Ванессой. В тот день, когда ты сбежала из моей квартиры, я как раз достал последние доказательства ее вины. Мне удалось узнать, что она проворачивала схему отмывания чужих денег, по меньшей мере, с пятнадцатью своими воспитанниками. Целый год я собирал доказательства, я даже в итоге рассказал тебе о ее плане, но ты и тогда решила, что я вру. Но это того стоило, ведь в конечном итоге все получилось. Как только ее арестовали, я радостный рванул домой, чтобы рассказать тебе, что все кончено и теперь я единственный, кто несет за тебя ответственность. Но ты снова сбежала. Когда я нашел записку… В глубине души я предчувствовал, что не стоило оставлять тебя одну, да еще и в неведении. Но ради твоей безопасности решил все же до конца держать тебя подальше. В итоге на эмоциях ты совершила огромную глупость, и в этом тоже отчасти виноват я. Твои слова о том, что ты не хочешь портить мне жизнь, в тот момент были самым тяжелым, что я мог услышать. Я никогда не думал об этом в таком ключе, и я надеюсь теперь ты понимаешь, что все, что я делал – было ради тебя. Но теперь перейдем ко второй части истории. В тот же момент, когда я вел переговоры по поводу твоего обучения с Оуэнами, мне поступил звонок из прошлого. Мне позвонил Тодд и попросил меня срочно приехать в Нью-Йорк. Появился свидетель, который утверждал, что видел человека, который работал на самого разыскиваемого наркоторговца в Нью-Йорке. Это была самая большая зацепка в этом деле за пять лет. Всех подробностей я не знал, лишь общие детали, ведь Тодд не мог посвятить меня во все это и помогать ему я тоже не мог. Ты помнишь, я говорил, что мне нужно уехать, потому что открылись новые подробности наследства моего отца. Мне пришлось соврать. Это дело действительно было важным и слишком личным для Тодда и Оливии, поэтому я и поехал, чтобы поддержать их. Оливия потеряла подругу из-за него, а Тодд больше десяти лет гонялся за этим человеком, но он всегда был на шаг впереди. У него всегда был не один, а несколько козырей в рукаве. А пару раз ему удавалось буквально «провалиться сквозь землю», потому что найти его не могли даже лучшие агенты. Несмотря на то, что на тот момент Тодд уже не работал в УБН, он настоял, чтобы ему разрешили участвовать. Все-таки для любого полицейского будет делом чести – поймать того, кого упустил однажды. Тот след со свидетелем ни к чему не привел. На следующий день его нашли повешенным в своей квартире. Очевидно, это было дело рук главаря. Узнав о том, что полиция снова напала на его след, он тут же избавился от свидетеля. Но доказать никто ничего не мог, в полиции даже связать его с ним не могли, поскольку в тот момент его уже некоторое время не было в городе и никаких упоминаний о его возвращении в город – кроме слов самого мертвого свидетеля – не было. Да и способ убийства был уж очень банальный и подозрительный одновременно, не было ни следов, ни отпечатков. Поэтому они снова зашли в тупик, а меня отправили обратно в Филадельфию, чтобы продолжать жить спокойно, вдали от всех тех ужасов. Как я уже говорил, этот человек умен. У него связные везде и во многом благодаря этому он столь бесстрашно бегает от полиции уже долгие годы. Точнее, бегал. Этот человек – Итан Мур. Но это была скорее предыстория. А теперь о главном. В тот день, когда ты сбежала из моей квартиры, я сразу подключил к поискам Тодда. Я понял, что ты оставила телефон не потому, что не хотела, чтобы тебя нашли, а наоборот. Иначе какой был смысл оставлять звонок от Мэдисон, а еще просить ее приехать прямо к дому на её-то заметной машине. Для человека, который сбегал уже десятки раз это было бы удивительно глупо. Разумеется, спустя пару часов Тодд смог отследить Мэдисон, и на следующий день я рванул в Нью-Йорк. В Нью-Йорке у Тодда было куда больше полномочий, чем в Филадельфии и в каком-то смысле я был даже рад, что ты сбежала именно туда. В полиции продолжили отслеживать ваши передвижения благодаря тратам Мэдисон по кредитке, ее телефону и камерам, которыми напичкан весь город, но все время оказывались на шаг позади вас. И тут спустя два дня они вышли на тот самый бар. Но, когда полиция наведалась в бар, тебя там, разумеется, уже не было. Зато владелец любезно предоставил полиции записи с камер видеонаблюдения в тот вечер, когда вы были там с Мэдисон, которую позже заменил парень. Представь, как я удивился, узнав в нем главного помощника Итана Мура – Джека Раймонда. Тут-то я понял, что тебя нужно вытаскивать. Вероятно, ты узнала, что на тебя почти вышли, но, так или иначе, решила скрываться и дальше, несмотря на подсказки, оставленные в моей квартире. Все это в тот момент будто не имело смысла. И только намного позже я, наконец, смог сложить все кусочки пазла вместе. Тодд настаивал, чтобы я уехал обратно в Филадельфию, но я убедил его, что не покину город, пока не найду и не верну тебя. В итоге, он согласился и с того момента я официально стал консультантом полиции по этому делу. Мэдисон мы в итоге нашли в отеле неподалеку, но как я и предполагал, тебя с ней уже не было. Мы снова потеряли тебя из виду, но зато я догадывался, где тебя можно найти, хотя и не хотел в это верить. В тот момент, как нельзя вовремя, снова появилась зацепка по делу Мура – хотя это уже было очевидно, иначе что было делать его помощнику в задрипанном баре на краю города. В полиции смогли официально объявить, что после долгого отсутствия, он снова перевел весь свой бизнес в Нью-Йорк. Постепенно развивая эту линию, они вышли на нескольких его людей и место их обитания. К несчастью, оказалось, что одного из его людей я уже знаю. Хотя, признаюсь, я надеялся, что ты не купишься на их сказки о помощи и хорошей работе. Ты даже не представляешь, что я почувствовал, когда узнал, что ты попала в его банду. Поначалу я решил, что ты просто испугалась. Это очевидно, ведь ты узнала то, что от тебя скрывали и решила, что тебя предали. Я до последнего надеялся, что ты погуляешь пару дней по шумному мегаполису и вернешься. Снова придешь ко мне, поняв, что только я могу тебе помочь. Но я в очередной раз ошибся. Я хотел как можно быстрее вытащить тебя оттуда, но Итан был слишком важным и приоритетным делом. Я не мог просто один прийти к нему и забрать тебя, а помогать мне никто не собирался. В итоге, Тодд убедил меня, что это идеальный шанс, что раз ты уже замешана – это можно использовать. Я ненавидел себя за то, что согласился, но в полиции мне пообещали, что будут следить за тобой в первую очередь. Если бы твоей жизни стало что-то угрожать, я бы сразу вытащил тебя оттуда и увез как можно дальше. Все-таки отчасти это из-за меня ты и попала туда. Дальше все двигалось очень медленно. Несколько месяцев лучшие детективы следили за ним со стороны, держась на расстоянии и продумывая план. Конечно, все это время я и сам был рядом, в основном для того, чтобы приглядывать за тобой. Благодаря постоянной прослушке, паре информаторов и немногочисленным свидетелям, у полиции получилось собрать доказательства того, что он снова промышляет. Тогда-то мы и узнали о предстоящей большой вечеринке в Форест-Хилс Гарденс. Тодд предложил просто схватить и допросить одного из его работников без лишнего шума, но операция была сложной и рискованной. Поэтому мы решили направить туда двух специально обученных человек в виде гостей. Я даже не удивился, когда один из информаторов Тодда сообщил о том, что работать на той вечеринке будешь ты. Это буквально развязало нам руки. Было чертовски опасно делать это, но я твердо решил, что мы должны предупредить тебя, чтобы ты в очередной раз не влезла в неприятности из-за своей глупости. Наши люди без проблем нашли тебя там даже несмотря на то что ты изменила внешность, но ты разумеется ускользнула как только они сказали слово «полиция». Тогда-то я и решил действовать сам. Но я не успел даже зайти внутрь, когда ты сама буквально налетела на меня, убегая из этого дома. Когда я увидел тебя там такую испуганную и удивленную, в тот момент я осознал, как ужасно было с моей стороны использовать тебя. Знала бы ты, как я проклинал себя, когда ты ушла после нашего разговора, но другого выхода не было. Я поклялся, что ни за что не допущу, чтобы с тобой что-то случилось. А также сделаю все, чтобы помочь полиции поймать Мура, теперь от этого зависела и твоя дальнейшая жизнь. Теперь именно обеспечить твою безопасность – было главным заданием в моей жизни. В тот момент они уже заканчивали разрабатывать план. Твои показания – были главной его частью, но я до последнего думал, что ты не согласишься. Это было в твоем стиле – делать не так, как тебе говорят. Но несмотря на то, что ты сразу не согласилась мне помогать, я ни на минуту не переставал следить за тобой. И отчасти благодаря моей упертости мы и вышли на очередной бизнес Итана. Мы знали, что именно он из себя представляет, но никто – даже Тодд – не мог и подумать, что у него еще и небольшое эскорт-агентство есть. Когда я увидел тебя там в отеле, когда этот мужик стал… Господи, я никогда еще не чувствовал такую ярость. В тот момент я готов был голыми руками убить его и Итана, если бы тот появился там. Если бы я и правда работал в полиции, я не должен был идти на поводу у эмоций, но к счастью для тебя, я – не коп, по крайней мере, не официально. Тогда ты согласилась на наш план, но я все еще чувствовал себя последней сволочью. Только тогда, увидев тебя такую измученную, уставшую и плачущую, тогда ночью посреди большого города под проливным дождем, я понял, что в этот раз я готов на все. План был уже полностью разработан и твое согласие – единственное, что оставалось. В глубине души я понимал, что ты в любой момент можешь отказаться и я бы не смог ничего сделать наперекор тебе. Ты можешь не верить мне, подставить под сомнение каждое мое слово, но все, что я делал – было для тебя. Пойми, если бы я не вмешался, для тебя все закончилось бы в разы хуже. Я надеюсь, из этой истории ты вынесешь достойный урок. **** Я сидела, тупо уставившись в противоположную стену и, кажется, даже не дышала. Все тело ужасно затекло. Кофе, к которому я притронулась всего пару раз, давно остыл. Похоже, я даже не моргала, потому что глаза вдруг ужасно защипало. Или же это были слезы. – Эбигейл, скажи что-нибудь. Ты меня пугаешь, – услышав свое имя, я пару раз моргнула, а затем с трудом перевела взгляд на него. Ник все так же сидел напротив, не сводя с меня слегка взволнованного взгляда. – А сам бы не испугался, расскажи тебе кто-нибудь такое? – я аккуратно поставила стакан на небольшой выступ возле окна и с трудом опустившись на пол, стала мерить шагами комнату. – Согласен, это тяжело принять вот так сразу. – Тяжело? Ты только что сказал мне, что все, кому я в какой-то степени доверяла, пытались меня использовать! Женщина, которая заменила мне родителей, мужчина, который дал работу, пусть и такую мерзкую, ты, который пытался самоутвердиться за мой счет! – я буквально выкрикнула последнюю фразу, виски пульсировали от напряжения, я просто отказывалась верить в действительность. – Ты думаешь, что лучше их всех? Да, ты тоже использовал меня, по-своему. Использовал для того, чтобы потешить свое самолюбие или почувствовать себя героем. Бедный недооцененный мальчик с синдромом спасателя, которому жизненно необходимо спасать всех и вся. Ты просто не нашел другого способа выплеснуть свою никому не нужную жалость. Но мне твоя помощь не нужна, я говорила тебе это миллион раз и скажу миллион первый: ты мне не нужен! Высказав все это на одном дыхании и даже не успев подумать, я тут же пожалела о сказанном. Было видно, что мои слова сильно задели Ника. Он молчал, просто смотрел на меня жалостливым взглядом со смесью сочувствия. Меня же переполняли эмоции. Возможно, стоило извиниться или просто сделать вид словно ничего не было. Ведь у меня все еще оставались вопросы, а поссориться можно и позже. Так и не придумав ничего, я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула в попытке успокоиться, провела рукой по лицу и неуверенно подошла к нему. Неожиданно, словно только сейчас обдумав смысл моих слов, он улыбнулся: