8 После утренней летучки Исрун позвонила в метеобюро, чтобы узнать насчет пепла, который появился в городе. Там дежурила молоденькая девушка, только недавно получившая диплом, но знавшая о пепле и загрязнении воздуха в Рейкьявике все, что требовалось. Кладезь информации, идеально подходила для интервью. Но когда Исрун ей об этом сообщила, девушка растерялась, у нее стал заплетаться язык, и она наотрез отказалась от съемки. – А вы не можете просто рассказать об этом с моих слов? – предложила она. – К сожалению, так не получится, – сказала Исрун и привела доводы, к которым ей уже не раз приходилось прибегать в аналогичной ситуации: – В новостном репортаже очень важно, чтобы зрители видели моего собеседника. Вам просто нужно повторить еще раз то, что вы рассказали мне по телефону, только теперь будет работать камера. – Затем приврала: – Вы ее даже не заметите. Исрун приложила немало усилий, чтобы убедить эту милую девушку согласиться на интервью. И та в конце концов сдалась, но у Исрун зародилось сомнение в том, что это была хорошая идея. Беспокойные собеседники иногда очень плохо смотрятся на экране, и приходится переснимать их ответы снова и снова, даже короткие предложения. Лучше уж политики: они-то, как правило, умеют свободно говорить. – А люди точно не заметят на своих экранах, что я нервничаю? – спросила девушка. – Бог с вами, никто ничего не заметит. – Но если выйдет плохо, вы ведь удалите интервью? И взамен просто приведете мои слова? – Разумеется, – снова соврала она и даже почувствовала легкий укол совести, но цель оправдывала средства. Эта женщина знала все о пеплопаде и вулканическом загрязнении, и с собеседником в кадре репортаж явно будет живее. Но на практике интервью получилось ужасным. После десятого дубля оператор бросил на Исрун недобрый взгляд – и был готов убить ее. Наконец она сказала: – Ладно, нам пора идти. Думаю, я смогу что-нибудь из этого сделать. – Надеюсь. Прощаясь, девушка пожала Исрун руку, ее ладони были влажными от пота. Да, вот оно как бывает: для некоторых и минута славы – это тяжкое бремя, с удивлением подумала Исрун. – В течение дня ситуация будет ухудшаться, – предупредила девушка из метеобюро. И это была хорошая новость – возможно, пойдет в начальный блок выпуска, хотя обнаружение тела, разумеется, новость номер один. Когда Исрун вернулась в отдел, все только и говорили об убийстве. – Мы выяснили его имя, – крикнул Ивар Кормаку. – Элиас Фрейссон. Зарегистрирован в Сиглуфьордюре. Подрядчик. Занимался какой-то благотворительностью на севере. И это придает делу новый интересный поворот. Убит филантроп! Что-то в этом духе. Поищи какой-нибудь хороший ракурс. – Хороший ракурс? – переспросил Кормак. – Человека убили. Неужели этого недостаточно? Ивар растерянно улыбнулся и обратился к Исрун, зная, что та насмехаться не будет: – Как там твои новостишки? – Хорошо. Она беспокойно отвела взгляд. Раньше она никому не позволила бы так себя топтать. – Ивар. Он поднял глаза. У стола стояла Исрун. Что она, собственно, хотела? Может, пристыдить его за шутку о «новостишках» спустя четверть часа. Вряд ли. – А ты разве не должна заканчивать сюжет о вулканическом пепле? – резко спросил Ивар. На работе он ни с кем не стремился быть вежливым. Разумеется, за исключением начальства. Она замялась. – Ну, давай прямо к делу. – Он тяжело вздохнул. – Я хотела бы посмотреть это дело об убийстве вместе с Комми. У меня сейчас как раз есть время. – От волнения у нее раскраснелись щеки. – Есть время? Звучит не очень хорошо. – В ближайшие дни я дежурю, так что легко смогу на этом сосредоточиться, – сказала она более решительно, чем обычно. Он удивленно пожал плечами: – У нас не так много людей, чтобы направить туда сразу двоих. Ты смонтировала сюжет о лете? – Нет еще, но в целом он практически готов. Разве стажеры не могут его закончить? – Посмотрим. Мы, вероятно, поставим его в поздние новости. А выброс пепла? – Ивар начинал терять терпение. – Ну… я взяла интервью у сотрудницы метеобюро. Его можно будет использовать, – сказала она сконфуженно, затем добавила: – Я бы хотела поехать на север. – На север? – переспросил Ивар удивленно. – Да, на север, в Скагафьордюр. Туда, где нашли тело. Возможно, и в Сиглуфьордюр. – Черт возьми, Исрун, мы не можем вот так взять и отправить тебя в провинцию. Вопрос исчерпан. – Но… – Вопрос исчерпан. – Дело в том… – она понизила голос и наклонилась к нему, – что мне тут недавно звонили. Думаю, нам нельзя этого упускать. – Звонили? Рассказывай. Кто звонил? – спросил он резким голосом. – К сожалению, я не могу сказать. – Почему не можешь, черт возьми? – Он даже перестал стучать по столу. – Звонил мой друг из Акюрейри. Сказал, что знает этого типа. Но я не уверена, что могу об этом рассказывать. Ивар понизил голос: – Не тяни уже! – Тогда ты должен разрешить мне заняться этим делом. – Черт возьми. Хорошо. Делай, что хочешь. Хотя это не предвещало ничего хорошего. Если так пойдет, она может стать опасным соперником в борьбе за кресло руководителя отдела. – Он сообщил мне, что Элиас был замешан в контрабанде наркотиков там, на севере, – прошептала она, словно разглашала государственную тайну. – В контрабанде наркотиков? Серьезно? – Ивар удивленно вскинул брови. – Постарайся что-нибудь об этом нарыть. Но я не могу обещать, что мы компенсируем тебе расходы на бензин и проживание. Разве что привезешь сенсацию. – Затем добавил: – И с оператором не могу помочь. Тебе придется самой договариваться с нашим корреспондентом на севере. Но только если возьмешь серьезное интервью. В противном случае просто сделаешь наброски и пришлешь текст Комми, чтобы тот использовал их в своем сюжете. Последние слова он выделил особо. Если из этого действительно что-то выйдет, пусть лучше слава достанется Комми, а не Исрун. – Отлично. Она улыбнулась. Он редко видел, чтобы она улыбалась. – Я поеду во второй половине дня. О расходах на гостиницу не беспокойся, я знаю, где в Акюрейри можно недорого остановиться. Я хорошо ориентируюсь в городе, ведь в свое время работала там в больнице. – Ну да, действительно. А кстати, почему ты ушла оттуда? И почему тебе спокойно не сиделось на севере? Тогда бы ты сейчас не маячила у меня перед глазами. Исрун не ответила на последний вопрос, не обратила на него внимания. Ответ застал бы Ивара врасплох; возможно, ей удалось бы выбить его из колеи, хотя бы один раз. Исрун была довольна, что добилась своего. Она едет на север.