Наш персональный консультант снова испаряется. Вернувшись со стопкой одежды, Кристалл ведет мою слегка перепуганную дочь в примерочную. — Теперь ты, Бинни. Я придерживаю Кристалл, пока Сабина, которую едва видно из-под кучи вещей, берет квадратный номерок у сотрудницы магазина. — Мне нужно на секундочку отлучиться, — шепчу я ей. — У Сабины завтра день рождения, и я хочу купить подарок. — Завтра? Почему ты не сказала? Мы могли бы устроить праздник. — Это не обязательно. — Она ребенок. Конечно, обязательно. — У Сабины еще никогда не было праздника. Кристалл содрогается от ужаса: — Никогда? — Нет. — Теперь я чувствую себя виноватой, что дочь никогда не знала этого простого удовольствия. — К нам в дом могли приходить только члены семьи. Мы никогда не праздновали дни рождения. Или Рождество. Или любые другие праздники. — Какой кошмар, — сочувствует Кристалл. — Ну торжественного приема не обещаю, вы ведь здесь недавно, но что-нибудь мы организуем. Вместе отпразднуем вашу новую жизнь. — Было бы здорово. — Хорошо. Иди скорее, а я пока помогу Бинни. Когда она переоденется, ты должна вернуться. Кристалл провожает Сабину в примерочную, и я немедленно отправляюсь на поиски подарка. Через несколько минут, я покупаю ей рюкзак Hello Kitty. Ничего особенного, ведь он понадобится ей в новой школе, но я уверена — ей понравится. Возможно, моя дочь не разговаривает, но в остальном она самая обычная маленькая девочка. Все должно быть розовым и блестящим. Когда я возвращаюсь, они вместе выходят из примерочной. Сабина застенчиво глядит на меня. Дочка тоже выбралась из сальвар камиза, и я не могу отвести взгляда от современной девочки, глядящей на нас из зеркала. На ней свободное платье с цветочным орнаментом, а под ним — белая футболка с длинным рукавом. Когда Сабина вырастет, я буду счастлива любому ее выбору, а пока очень довольна этой одеждой. Кристалл показывает ей, как пройтись, подражая моделям на подиуме, и я хихикаю. Но к горлу подступает ком, а глаза наполняются слезами, когда я спрашиваю: — Тебе нравится новая одежда? Она восторженно кивает. Я надеюсь, что она забудется от радости и вскрикнет, но меня вновь ждет разочарование. — Пойдем, примеришь остальное. — Мы возвращаемся в примерочную и разбираемся с одеждой, выбранной Кристалл, пока окончательно не устаем. — Мы заслужили кофе с пирожным, — объявляет Кристалл, когда мы появляемся в последний раз. — Похоже, вы едва держитесь на ногах. Так оно и есть. Она хватает охапку одежды. — Давайте заплатим и будем выбираться отсюда. — Кристалл, — беспокоюсь я, — я не могу себе всего этого позволить. Мы должны выбрать что-то одно. Мне придется экономить каждый пенни, пока я не найду работу. — Не сегодня. Предоставь это мне. Прежде чем я успеваю запротестовать, Кристалл добавляет: — Я настаиваю. Когда-нибудь сделаешь что-нибудь для меня. Из своего небольшого опыта я знаю, что так бывает не всегда, но я точно всегда буду очень благодарна прекрасной, дерзкой, громкой Кристалл за то, что она вытащила нас с дочкой из наших панцирей. Глава 15 Хейден лежал на кровати и слушал на айподе музыку, когда кто-то постучал в дверь. Он никого не хотел видеть — впрочем, как обычно. — Я знаю, что тебе там чертовски хорошо, Хейд. Кристалл. Кто же еще? Джой всегда чувствовала, когда его накрывала тьма, и держалась подальше, пока тучи не расходились. Но Кристалл — совсем из другого теста. — Открывай дверь, тупица. — Уходи, Кристалл. — Нет. — Она постучалась вновь. — Беседовать через кусок дерева я тоже не собираюсь. Он со вздохом вытащил наушники. Пока он не узнает, чего ей нужно, покоя не будет. Когда она переехала, то ходила вокруг него на цыпочках, но долго это не продлилось. За последние месяцы она явно стала резче в высказываниях по поводу его отношений с миром. Но чем меньше Хейден видел людей, тем меньше хотел их видеть. В одиночестве ему было намного лучше. Так меньше болело. Правда, иногда он не мог себе этого позволить: Хейден знал, что Кристалл не отстанет, пока с ним не поговорит. Он открыл дверь. — Да? — У нас вечеринка, — объявила она. — Завтра девочке исполняется девять, и мы собираемся отметить их новую жизнь — немного выпить и съесть торт. — Без меня, — отрезал Хейден. — Нет. — Кристалл поставила ногу в проем, прежде чем он успел закрыть дверь. — Ты вытащишь свою задницу из спальни и придешь, и будешь с нами мило играть. Хейден сделал гримасу. — Мы уже забыли, как ты выглядишь. Хватит отсиживался, как Мэй Уэст. — В одиночестве предпочитала оставаться Грета Гарбо. — Не важно, — сказала Кристалл и поднесла пальцы к его лицу, изображая решетку. Хейден улыбнулся, и Кристалл восприняла это как сигнал к решительным действиям. — Они хорошие, — мягко сказала она. — У них была очень непростая жизнь, и они заслужили немного веселья и любви. Аиша собирается приготовить национальные блюда Шри-Ланки. Ты любишь карри. — Но не люблю детей. — Одна девочка, — воскликнула Кристалл, — и она даже не говорит, господь с тобой! Никаких бешеных детей. Всего лишь мы. — Когда? — Сегодня. Шесть вечера. У тебя есть три часа, чтобы привести себя в порядок. Прими душ и побрейся. Выглядишь, как кусок дерьма. — Спасибо. Иногда Хейдену казалось, что проще было бы жить в полном одиночестве. Попросить Кристалл и Джой уехать. Но каждый раз его что-то останавливало. В целом с ними было лучше, чем без них. Бо?льшую часть времени они его не трогали. Кристалл ходила в магазин, и ему не приходилось покидать дом. Джой ухаживала за садом. Если бы не они, пришлось бы нанимать людей. Немыслимая альтернатива. Или пришлось бы делать все самостоятельно — даже думать нечего. Папарацци уже не собирались возле ворот, потому что знали, что показывается он редко. Но если он начнет выходить, они снова его настигнут. Ведь чем реже он выходит, тем большим событием становится его появление. Если подумать, Хейден всегда хотел только одного — играть на гитаре и петь. И толком не осознавал, чего это может стоить, пока не стало слишком поздно. — Сделай это ради меня, — подлизалась Кристалл. — В последние дни ты стал выходить совсем редко. Нельзя так вот постоянно прятаться, Хейд. Жизнь продолжается, знаешь? Продолжается? Так ли это? Когда-то он был счастлив. Безумно. То были золотые дни. Его обожали, боготворили. Песни Хейдена играли по всему миру. У него была слава, деньги, женщина, которую он любил больше жизни. Кто о таком не мечтал? Потом подкралась и уродливая сторона жизни знаменитостей. Он не мог выйти за дверь, не встретив толпы толкающихся папарацци. Он перестал быть хозяином собственной жизни. Нежные и романтические моменты, разделенные с Лорой, фиксировались на камеру и рассылались по всему миру, чтобы появиться во всех глянцевых журналах и газетах. Через несколько минут они оказывались в интернете. У него было не менее дюжины преследователей, в разной степени серьезных. Пришлось окружить себя и Лору круглосуточной командой телохранителей. Красивая жизнь превратилась в золотую клетку. — Эй, — Кристалл щелкнула пальцами, — вернись. Он понял, что в очередной раз выпал из реальности. Мозг вновь и вновь заходил на одну и ту же мертвую петлю, прокручивая события, которые могли бы сложиться иначе. Насколько все могло бы быть проще, если бы он не победил в «Минуте славы»! — Скажи, что придешь, — упрашивала Кристалл. — Не будь жалким ублюдком. Иногда нужно выходить из комнаты. Ночные делишки, да, Хейд? Это начинает меня пугать. Ты же не чертов вампир. Он поднял руки. Сопротивление бесполезно. — Я приду. Она победно улыбнулась. — Даже не думай улизнуть. И не смей опаздывать. Или я вернусь за тобой. Я предупредила.