Слава радовалась предстоящему отдыху. Устала, хотелось моря, солнца, покоя. Хотелось все наконец обдумать, причем не торопясь. Три недели, как же это хорошо! Чтобы не раздражать Майера, из вещей она по большей части взяла то, что он ей дарил. Брюки, рубашки. Подумав, все же бросила в чемодан нарядное черное платье, туфли на каблуках и теплый спортивный костюм для дома. Кто его знает, что там да как. * * * Майер встречал ее в аэропорту Мюнхена на роскошном красном «Порше». Номера действительно начинались на две заглавные буквы: N и S. И это было вызывающе красиво. Слава даже зажмурилась от удовольствия! Начинается ее новая роскошная жизнь. Каждый раз, когда они давно не виделись, Слава с радостью кидалась в объятия Норберта. Красивый, хорошо одетый респектабельный иностранец. В Майере мгновенно угадывались порода и деньги. А ведь он прав: не нужно носить вещи с большими медузами «Версаче» или лейблами от «Дольче&Габбана». Дорогая простота – это про Майера. Он постоянно втолковывал Славе – ничего вычурного. Все просто, незаметно. Ткань скажет сама за себя, крой – сам за себя. И Слава соглашалась со своим другом, он прав. Но только она ведь женщина, навсегда запаковать себя в бежевые брючки ей никак не хотелось. И потом, у человека всегда должен быть выбор. Вот он ей рассказал, как надо, хорошо, она запомнила. А теперь она пойдет и сама купит. Точно по его советам. Но все, что ею покупалось, всегда встречалось разочарованной и слегка искривленной гримасой на лице Майера. – М-да… – в лучшем случае комментировал он. Слава пыталась подавить в себе глухое раздражение. Выходит, он самый умный, она совершенно без роду без племени, ничего не соображает? Так не бывает! Слава задумывалась: а как она собирается жить в Германии? С кем будет общаться? Она общительный и позитивный человек. Не просто любит по выставкам ходить, а любит шумные компании, с песнями и с танцами, любит девичники, в конце концов. С кем ей здесь общаться? Где она найдет тех девочек? А Майер не собирался вводить ее в свой круг, знакомить со своими друзьями. Или у него их не было? Вроде бы были… Не знакомил, нет, опять заводил ту же песню: – Лисенок, у нас все впереди, ты приезжаешь так редко. И еще тратить время на встречи не пойми с кем. – Но мне же нужно понимать, смогу ли я жить в этой среде?! – А тебе не нужно понимать. Твоя среда – это я. Я же тебя устраиваю? – Да… – Слава опять не решалась расставить все точки над «i», сказать, что жизнь – это не только семья. Глава 42 До места доехали достаточно быстро. «Порше» мчался по гладким европейским дорогам с бешеной скоростью. Славе он не показался чем-то ну совсем другим по сравнению с ее родной «девяткой». Вслух она, конечно же, свои крамольные мысли не высказывала. Как только можно сравнивать?! Ну так ведь объективно: подвеска жесткая, места в машине мало. Еще и голову печет. Ну, это она уж слишком: Норберт же хотел прокатить свою даму с ветерком, вот и бейсболку купил под цвет машины – красную. Да, Слава должна быть благодарна… Именно этого ждет от нее ее немецкий друг. Благодарности. И Слава изо всех сил пыталась широко улыбаться и не показывать, что ее давно уже укачало и слегка подташнивает. * * * Равнины и ветряные мельницы в лучах солнца смотрелись исключительно позитивно, и Слава неслась навстречу новой жизни. Она никогда не была в дюнах, видела их только в знаменитейшем сериале «Долгая дорога в дюнах». В памяти запечатлелось: солнце, ветер в волосах главной героини, когда она с платочком в руках спускается к морю, печальный взгляд, огромные глаза и волевой рот. Известная латышская актриса Озолиня (и ее героиня Лаура) влюбила в себя все население бывшего Советского Союза. Фильм был полон чувств и природы. Пусть северной и сдержанной, но сколько же в том фильме было страсти! И еще воздуха, простора и удивительного запаха сосен и смолы, будто бы струящегося с экрана. Место, в которое привез Славу Майер, оказалось другим. Бесконечная ровная долина, покрытая мягкими мхами, низкие одноэтажные домики, стоявшие поодаль друг от друга. Знакомым оказался лишь ветер. Моря видно не было. – А море? – Рядом, два километра всего. – Ты же говорил, что видно из окна? Неожиданно Майер бросил чемодан. – Тебе не нравится? Я так старался, а тебе не нравится? – Ну почему же не нравится. Очень даже нравится… – Слава начала запинаться. – Просто ты говорил, что море плещется под окнами. – А что, два километра – это далеко? Я не понимаю, что тебя не устраивает? Я сегодня всю ночь не спал, нервничал, паковал машину, проехал шестьсот километров. А ты теперь предъявляешь претензии. Майер открыл багажник и начал лихорадочно изымать коробки. – Если тебе все это не нужно, мы можем немедленно уехать. Слава не понимала, что делать дальше. Хорошенькое начало. Она попыталась смягчить ситуацию: – Ну зачем ты так? Прелестное местечко, такой хорошенький домик, как игрушечный. Давай зайдем в дом, посмотрим, что там. Наверняка там уютно, я просто так спросила. Майер никак не мог выйти из своего агрессивного состояния. Слава со страхом увидела, что у него начал кривиться рот. Этого ей еще не хватало. Слава подбежала к Норберту, обняла его за плечи. – Ну что ты? Зачем так расстраиваться? Мы так мечтали об этом отпуске, а ты расстроился. Слава обнимала его, целовала, а в душе сама начинала нервничать. Какое-то тусклое и совершенно безрадостное место, ей тут совсем не нравится. Просто пустырь какой-то за домом, и дом грязно-коричневого цвета. Как-то она все совсем не так себе представляла. И дом ей виделся белого цвета, с колоннами, лучше в колониальном стиле, и пляж песочный, и сосны высоченные. Напридумывала. Нафантазировала. А может, зря она сюда приехала? Где они находятся? Вот если сейчас ни перед кем не играть, а честно признаться самой себе? В чистом поле. А что, если ей не понравится в этом дивном домике, где до моря всего два километра? Она сможет улететь домой? К чему это она купила обратный билет только через три недели? Причем до Мюнхена еще нужно как-то добраться. Да уж, да уж. Майер холодно отстранил Славу. – Нужно разгружать вещи. Он открыл дверь, зашел, огляделся и вернулся к машине. Слава не знала, как ей поступить, осматривать дом или ждать Норберта рядом с машиной? – Почему ты не носишь вещи? – вдруг нервно бросил на ходу Норберт. – Так тут же только коробки! – Я про коробки и говорю! Слава раскрыла рот от удивления! Вот уж этого она не ожидала. Каждая коробка на вид весила побольше пяти килограммов. И чемодан ее был увесистым. Почему она должна все это тащить? Разложить продукты по местам, вещи развесить в шкафу – это все ясно. Но таскать коробки? Еще не хватало. Слава вспомнила: как-то, в один из ее приездов в Мюнхен, они подходили к дверям компании, где работал Майер. Навстречу им шла девушка с коробкой керамической плитки. Норберт остановился поприветствовать девушку. С присущей ему доброжелательностью он задал ей несколько ничего не значащих вопросов. Та с улыбкой отвечала, перекладывая тяжеленную коробку из одной руки в другую. – А почему ты не помог? – спросила тогда Слава. – Она же не просила. Вот это «она же не просила» Слава уже не раз испытала и на себе. Если она что-то рассказывала про себя, то Норберт охотно слушал, комментировал, давал советы. Сам же никогда не спрашивал, не интересовался, ни как здоровье, ни как на работе. Или что, допустим, она ела на завтрак. – А почему ты меня ни о чем никогда не спрашиваешь? – Я достаточно интеллигентный человек, чтобы не лезть к тебе в душу. – То есть то, что я все время тебя о чем-то расспрашиваю, говорит о моем бескультурье? В тот раз Норберт посмотрел на нее снисходительно, томно вздохнув. Слава тогда ничего не поняла. Ну да ладно, разберется по ходу. Краем глаза она осматривала пристанище, в котором ей предстояло обитать ближайшие три недели. Минимум мебели, в основном из IKEA, очень низкие потолки, поэтому даже большие помещения казались маленькими и неуютными. Деревянные стены, деревянные полы, никаких ковров и занавесок на окнах. Видимо, Майер незаметно отслеживал реакцию Славы и по ее вытягивавшемуся лицу делал свои выводы. Все происходило в полном молчании и не предвещало ничего хорошего. Таская коробки в скандинавский домик, Слава не знала, что ей предстоит дальше. * * * Как выяснилось, Слава не умела ничего. Посуду она мыла неправильно, готовила плохо, даже накрывала на стол – и то безвкусно. Как назло, зарядили проливные дожди. До моря на машине действительно минут пять, но пешком точно не дойти. До ближайшего населенного пункта в магазин за продуктами – и того дальше, минут двадцать на машине. Атмосфера в доме накалялась, ничего у них не складывалось. Майер нервничал, Слава пыталась его успокоить, понимая, что деваться ей все равно некуда. Она оказалась практически на подводной лодке. Причем еще и без денег. Майер не разрешил ей поменять деньги, со словами: – Тебе зачем? Все расходы я беру на себя. – А может, я захочу что-то себе купить? Или сувениры в Москву, родителям подарки. – Я куплю все, что тебе понравится. Вот только беда, Норберту ничего не нравилось из того, что нравилось Славе. В одну из их вылазок в соседний городок Слава зашла в небольшую лавочку, где ей понравился красивый вязаный платок с кистями в национальном скандинавском стиле. Платок продавался в двух расцветках: светло-зеленый и бежевый. По краям яркий белый орнамент. Слава любовалась красивыми платками. Ей нравились оба, и она никак не могла принять решение, какой платок выбрать: бежевый или зеленый. Зеленый вполне подойдет к черному пальто, бежевый можно надеть с шубой. А собственно, не такие уж они и дорогие, куплю оба. Она подвела Норберта к платкам. – Посмотри, какие они уютные. Я поняла, что хочу купить оба. Модель одна, но цвет делает их совершенно разными. Ты же знаешь, у меня нет местных денег. Ты мне купи, а я отдам тебе евро. – Даже и не подумаю, – хмыкнул Майер. – Дешевка. И вообще, как можно что-то покупать в придорожном магазине. Ты бы еще в ларьке купила! Слава напряглась, но решила в этот раз идти до конца: – Мне нравится. Я хочу купить эти платки. – Значит, у тебя совершенно отсутствует вкус.