– Tough shit[20]. – В буквальном смысле. – Поговори с Мерете. Я знаю, что она помогает многим постояльцам, когда у них проблемы с животом. – Она сейчас на работе? – спрашиваю я, извиваясь от боли, а спазм спускается ниже диафрагмы. – Да, она там вплоть до девяти. Ты наверняка встретишь её в столовой после часа терапии, – говорит Харви, когда я подхожу к двери квартиры. – Кстати, – произносит Харви, пока я достаю ключи, – дочь того, кто раньше занимал квартиру, в среду приедет на похороны. Она хочет забрать вещи. Не мог бы ты… – Конечно, – я приседаю, когда меня настигает новый болевой позыв, – до скорого. – Я заканчиваю разговор и направляюсь к главному входу жилищно-коммунального комплекса Шельвика. Пришло время найти жену Харви. Глава 32 В коридоре совсем тихо. Никто не ездит на креслах-каталках и ходунках, слышен только стук моих ботинок, ступающих по только что вымытому линолеуму. В столовой полно народу. Сюда принесли дополнительные стулья, и за столами сидит множество постояльцев. Никто ничего не говорит. В комнате почему-то стоит звенящая, абсолютная тишина. В углу составлены несколько столов. Два человека сидят лицом к собравшимся. Одна из них – старшая медсестра отделения Сив, у неё в руке микрофон. Другой – пожилой мужчина с серо-коричневым чубом, на нём гавайская рубашка с коротким рукавом и золотые наручные часы, сверкающие под светом люминесцентных ламп прямо над ними. – Торкильд, – слышу я чей-то шёпот и замечаю Юханнеса за тем же столом, что и в прошлый раз, с Бернадотт и Улине в кресле-каталке. – А ты у нас кто? – шепчет Бернадотт, когда я прокрадываюсь на место, после чего Улине касается меня своей холодной рукой: – Посмотри, как ты вырос. Помню, как ты был маленьким, и Агнес всегда брала тебя с собой в магазин купить мороженого. Боже, как же ты визжал и кричал, если не получал того, что хотел! – Вот здесь, – Юханнес протягивает один из четырёх своих лотерейных билетов мне вместе с красным фломастером, – эти два ряда, – говорит он и указывает на билеты, прежде чем я успеваю выразить протест. – Номер семь. Семь. Семь, – трещат динамики, расположенные на столах, придвинутых к стенам. – Что она сказала? – шепчет Бернадотт. – Она сказала тридцать два? – Нет, – отвечает Улине более оптимистичным тоном, – Семь. Тридцать два только что было. Слышно, как снова гремит металлическая клетка с шарами, и из неё выкатывается следующий шар. – Номер сорок три. Четыре три. Сорок три. – Вы видели Мерете? – спрашиваю я, а Юханнес фломастером ставит на билете отметку. Он полностью погружён в игру: сидит с очками на носу и пристально смотрит на три своих билета. – Будет перерыв, когда кто-то закроет все три ряда, – спешно отвечает он, не поднимая глаз от билета. – Номер двадцать один. Два один. Двадцать один. – Бинго! – выкрикивает Улине и хватается за мою руку. – Что? – я смотрю на неё, и кажется, что с ней вот-вот случится припадок, а она царапает моё предплечье и размахивает свободной рукой над головой. – Бинго, бинго! – кричит она и начинает тащить меня за руку. – Ну же, поднимайся, сынок. Ведь у тебя бинго! Сив нацепляет очки на нос и хмурится за стойкой кафетерия, а Улине стаскивает меня со стула. – Это было бинго? – Да, – хрипло отвечаю я и поднимаю билет вверх так, будто это дохлая рыба, – очевидно, это оно. Я стою и жду мужчину с золотыми часами, он приближается к нам. – Хорошо, – говорит Сив в микрофон, когда он наконец подошёл к нам, – можешь начать. Мужчина забирает у меня билет и указательным пальцем начинает водить по числам, пока не находит два полных ряда: – 5-21-32-66-82. – Совпадает, – голос Сив дребезжит в динамиках, – что там дальше? – 7-43-57-72-90. – Этот тоже совпадает, – раздаётся из акустической системы. – Тогда готовимся к третьему ряду. Полный комплект. Мужчина с золотыми часами отдаёт мне билет и идёт обратно к столу с подарками, там он внимательно изучает каждый предмет и наконец находит то, что искал, после чего возвращается к нашему столу. – Вот, – он протягивает мне упаковку с пятьюдесятью праздничными салфетками, на которых нарисованы гномы, занятые разными делами вокруг саней. – Благодарю, – я низко кланяюсь и снова сажусь на стул, как только рукопожатие окончено. Внезапно я ощущаю прикосновение руки Улине к моей. Её голова слегка качается из стороны в сторону: – Хороший мальчик, – говорит она и снова наклоняется над своими билетами. – Что ж, возвращаемся к игре, – объявляет Сив через динамики, и снова начинают греметь шары и объявляться номера: – Семьдесят семь. Семь семь. Семьдесят семь. Я передаю упаковку с праздничными салфетками Юханнесу, но он качает головой и отдаёт их обратно: – То, что ты выиграл, принадлежит тебе. – Номер пятьдесят девять. Пять девять. Пятьдесят девять. – Бинго! – ликует Улине и снова хватается за мою руку, – у него снова бинго! – Чёрт бы вас побрал, – слышится голос какого-то старика, он хлопает ладонью по столу и швыряет фломастер на пол. Я смотрю на билет и вижу, что она права. Третий ряд тоже заполнен. Невольно я снова поднимаюсь и потерянно смотрю на собравшихся, а судья лотереи снова идет в нашу сторону. Сив одобрительно мне кивает, пока возится с микрофоном, как будто в её руках что-то совсем другое. Процедура зачитывания номеров повторяется, после чего мужчина возвращается на своё место и начинает рыться в призах на столе, а потом идёт обратно с тортом на подносе и с почтением ставит его передо мной. – Трюфельный? – ноет Юханнес, – а разве за три ряда дают не кремовый? – Не надо, Юханнес, – отвечает мужчина с часами, – он будет после паузы, ты же знаешь. Улине наклоняется ко мне: – Да, теперь Агнес обрадуется, вот увидишь. – Давайте сделаем кофейную паузу, а потом сыграем в последнюю игру на сегодня, – объявляет Сив в микрофон. Она поднимается и идёт к длинному столу, персонал уже готов разносить серебряные кувшины с кофе, сахар и сливки. – Думаю, я пойду, – говорю я и передаю билет вместе с подносом Юханнесу. Мерете здесь нет, так что я решаю вернуться в квартиру за новой дозой дюфалака и последующей сессией потуг в туалете, – спасибо за всё. – Торт твой, – Юханнес передаёт его обратно, – я всё равно не переношу трюфели. – Вы тоже? – я в отчаянии смотрю на Бернадотт и Улине, обе качают головами. Улине хлопает меня по плечу и шепчет: – Будь осторожен, мальчик мой. И передай привет Агнес. Я поднимаю упаковку салфеток и поднос и иду в сторону выхода. За моей спиной раздаётся треск из колонок и, кажется, кто-то заводит грампластинку; звучит свистящая органная музыка, кто-то играет на старой фисгармонии, как в молитвенном доме, и девушка с юга Норвегии начинает петь… Тётушка сказала, что ангелы дома ждут. Их ждёт небо. Ждёт Христос. Только подумать, что я сейчас с ними. О, как хочу я забыться… – Уходишь? – спрашивает женский голос, когда я наконец начинаю отпирать дверь. – Я тебя искал, – отвечаю я, увидев Мерете. Она идёт ко мне с сетчатым мешком в руках, в нём много камней разных цветов. – Ну, вот я и пришла, – говорит она и касается моего плеча свободной рукой, – чего ты хотел? Глава 33 – И долго ты так ходил? – мы идём к выходу из жилищно-коммунального центра. Мерете всё ещё держит меня за руку, как будто я один из тех постояльцев, которых нужно отводить обратно в комнату для отдыха.