Глава 5 Рыцарь в доспехах, или У меня трусы в горошек «У меня трусы в горошек Хороши, да хороши. Все мальчишки приставают: – Покажи, да покажи. – Ну а ты дурак большой, Что не приставаешь? У меня трусы в горошек, Разве ты не знаешь?» Детская считалочка «Владимирский централ, Ветер северный. Этапом из Твери…» Словно не веря в то, что поездка в такси с начальником повторяется во второй раз, я дернулась, чтобы открыть дверь машины и выпрыгнуть, но всего лишь проснулась в темной комнате, где свет с улицы падал в окно и бусины отбрасывали тени на стену и потолок, слегка раскачиваясь. Зрение стало привыкать к темноте, и я увидела стол и стул, и три картинки акварели на противоположной стене. А потом и память услужливо напомнила, что я, где и как сюда попала. Мое потрясение и обида на себя заставили вскочить с кровати, но, запутавшись в пледе, я с грохотом скатилась на пол. Интересно, кто меня отнес назад в комнату и накрыл пледом? И зачем они это сделали – ведь я так мечтала, просто желала встретить это Рождество с Джонатаном Коулом!!! А теперь? Что теперь? Получается так, значит? Вот Коул, а вот я, в кровати? И никаких фото со звездой, автографов и милых бесед за бокалом глинтвейна? А матрешки? Выбравшись из пледа, я схватила матрешки, стоявшие на столе, и помчалась обратно вниз, перепрыгивая через ступеньку. Где-то в кухне еще слышались голоса. Оказавшись на пороге, я увидела только Лиззи и ее маму, которые о чем-то перешептывались и убирали в шкафы чистую посуду. Ужин, как я понимала, уже закончился, и безногая и бескрылая индейка с тоской взирала на меня со стола. – Hi, – сказала воодушевленно Лиз, увидев меня. – Извини, мы думали, ты проснешься только завтра. Пережить столько всего за один день. Я кивнула, обдумывая то, что она сказала. – Да. К горлу подступил ком, и мне не удалось проговорить ничего более внятного. А хотелось сказать очень много, но в основном обидное. Хотелось кричать на них за то, что они разрешили мне проспать самый потрясающий момент в жизни. Хотелось наброситься на них с кулаками и просить вернуть мне Джонатана. Хотелось так много всего, чего я не успела получить сегодня, что я просто не смогла сдержать слез и разрыдалась как последняя истеричка. Моя реакция испугала и меня, и новых знакомых. Смутившись, я развернулась и убежала назад, в комнату. Упав на кровать, я разрыдалась еще сильнее, жалея себя и ругая все семейство Коул. Ведь там, возле двери, когда я увидела входящих Джонатана и Скарлетт, я уже точно представляла себе план действий. Взять автограф, фото с ними, фото с каждым. Потом я могла бы их расспросить о многом: о съемках, о романе, о любви и о всяких этих мелочах, про которые ты думаешь, когда читаешь бредовые статьи «желтых» журналюг. А теперь все это превратилось в фейк. Кто мне поверит, что я была в его доме и он сказал мне «Привет»? В дверь постучали. – Да?! – обессилев от рыданий, крикнула я, но получилось слишком тихо и хрипло. – Можно войти? – нерешительно спросил женский голос. – Конечно, я же не у себя дома, – раздраженно заметила я и села на край кровати. Это была Лиззи. Я бы, конечно, должна была злиться и на нее, но почему-то именно ее я не могла винить ни в чем. Она хотела сделать лишь как лучше, и ничего, что это «лучше» превратилось в «как всегда». Сама виновата, никто не заставлял меня спать. – Прости, что так вышло, – заговорила она, стоя у порога. – Да нет. Что ты? Это я сама такая дура. Она улыбнулась и присела рядом со мной. Девушка очень походила на брата. Только волосы светлые, обесцвеченные, но глаза того же серо-зеленого оттенка, упрямый подбородок – это, я успела заметить, у них в отца, а открытая широкая улыбка – в Клер. Лиззи тоже была красавица. Большие глаза и аккуратный прямой нос делали ее совершенно непохожей на англичанок. – Ей-богу… Ты напоминаешь мне Джонатана, – вздохнула она. – И чем же? – недовольно проворчала я. – Ты так же, как и он, винишь во всем себя. Я пожала плечами. – Ты и правда поклонница его фильмов? – понимающе поинтересовалась она. Я опять закивала и вытерла слезы со щек. – Знаешь? Я тоже некоторое время была поклонницей одного музыканта, рок-певца. У меня здесь, в доме, в моей комнате, были все стены оклеены его постерами. Я день и ночь слушала его музыку. А потом, оказавшись с ним наедине, почувствовала, что это совсем не тот человек, которого я себе представляла. Я подняла на нее глаза. – К сожалению, он оказался козлом, – подвела итог она, и мы рассмеялись. – Я все понимаю, – согласилась я, и плача, и смеясь. – Я всего лишь фанатка, которая случайно пробралась по другую сторону экрана. Но я не думаю, что твой брат козел. – Да, это так, не козел. Но реветь из-за того, что заснула, не стоит, – утешала сестра Джонатана. – Я обещаю тебе, что завтра у тебя будут и его фото, и его автограф. Или я не Лиззи Коул. Веришь мне? Я улыбнулась и кивнула в ответ. – Сама не знаю, почему я тебе это обещаю? Наверное, потому что сама когда-то была в такой же ситуации. И потом, ты мне нравишься. Я опять улыбнулась и в ответ получила тоже теплую улыбку. «Может, еще и не все потеряно», – думала я. В дверь постучали. Это был парень Лиззи – Брендон. Он сказал, что им пора возвращаться домой, потому что у них еще намечена вечеринка с друзьями в пабе. Мы попрощались, и Лиззи ушла вслед за Брендоном. На душе было пусто и одиноко. Я думала о том, что я совсем одна в чужом городе, в чужом доме, с незнакомыми людьми и что-то хочу от них получить. Реву без причины, создаю проблемы, а ведь взрослый человек уже, и никто мне не обязан помогать. Спать уже не хотелось, поэтому я взяла полотенце, приготовленное для меня Клер, пижаму и направилась в душ. Все-таки они не такие плохие, раз приготовили все это для меня, намереваясь оставить на ночь. Но я злилась. Говорят, это не нас обижают, это мы обижаемся, но от перемены смысла это чувство просто так все равно не пропадает. А жаль. Подставив лицо под струйки воды, хотелось помечтать, как все могло произойти, но мне вновь пришлось бы злиться и обижаться, а я из тех людей, которые стараются побыстрее забыть обиды. Оптимизм был моим помощником, советчиком и другом. Поэтому не успела я еще как следует намокнуть, как меня посетила просто потрясающая идея. «Раз Магомет не идет к горе, значит, гора сама пойдет к Магомету!» Пока точно я не знала, что буду делать, но, выключив воду, наскоро обтерлась полотенцем, натянула пижаму и направилась приводить в исполнение свой план. Я бросила вещи на кровать в комнате и прислушалась к шорохам в доме. Везде стояла тишина. Наверняка Клер и Ричард уже собирались поудобнее устроиться в постельке. Да, они ничего и не услышали бы… если что. Ведь их комната где-то на втором этаже. Вот только скрип половиц, ох уж эти бритиши со своей любовью к старым вековым домам, так что мне нужно было быть предельно осторожной и идти на носочках. Я выключила в комнате свет и приоткрыла дверь. Ручка двери щелкнула, я вздрогнула и остановилась, прислушалась к тишине. Сердце бешено заколотилось. Не было слышно ни звука, кроме работающего телевизора где-то внизу. Босиком, стараясь идти совсем бесшумно, я вышла из комнаты и так же осторожно прикрыла за собой дверь. Тишина. Я подошла к двери ЕГО комнаты. Тишина. И повернула ручку. Тишина. Аккуратно приоткрыв дверь, я заглянула в темноту. Тишина. А потом вдруг что-то зашуршало. Я остановилась и даже задержала дыхание. Нет, мне показалось. Вокруг стояла такая же тишина. Ступая на цыпочках, я зашла в комнату Джонатана и очутилась в полнейшей темноте. Замок на двери щелкнул, когда я отпустила ручку. Хода назад не было. Сделав шаг вперед, я остановилась для того, чтобы глаза немного привыкли к темноте. И тут… И тут включился свет ночника, который и напугал, и ослепил одновременно. И я не успела опомниться, как мягкий низкий голос выругался, а потом спросил: – Что ты здесь забыла? От испуга я сначала приросла к месту, где стояла, потом, разглядев говорившего, открыла было рот, чтобы ответить, но поняла, что не смогу сейчас сказать ничего действительно умного и оправдывающего мое положение. Поэтому я попыталась нащупать ручку двери у себя за спиной, все еще продолжая таращиться на Джонатана, лежащего в постели, но это продолжалось недолго, потому что через секунду он вскочил и в один шаг оказался рядом со мной, толкая дверь назад, так что я попала в западню. – Я не получил ответа на вопрос. Что ты здесь делаешь? Я молчала, смущенно опустив голову, хоть и хотелось рассмотреть его во всей красе. Не дождавшись ответа, он вновь заговорил: – Наверное, – он говорил медленно, ожидая, что я сама придумаю какое-нибудь глупое оправдание. – Ты… перепутала двери? Мне было так стыдно, как будто я совершила преступление. Но на самом деле я даже и сделать ничего не успела. Если совсем честно, то я даже и не думала о том, что я здесь собиралась делать. И уж тем более я не думала, что он здесь и не уехал с сексуальной Скарлетт в отель пяти звезд. Попытавшись поднять голову, я увидела его худенькие волосатые ножки и белые боксеры в крупный красный горошек, потом белую футболку и небритый подбородок. Глаза его смеялись и чего-то ждали. Я нервно улыбнулась и рассмеялась в голос. – Ну что, не нравлюсь? А я думал, вам все равно, как я выгляжу. – Джонатан смутился, как мне показалось, и зачесал пятерней челку назад. «Кому это… нам? – думала я. – И вообще, на что он намекает? Неужели он думает, что я пришла сюда, чтобы увидеть его голого? Или еще хуже – я решила забраться к нему в постель? Вот идиот! И в мыслях такого не было». Я посмотрела на голые волосатые ноги и его огромные ступни и сморщила нос. – Нет, а что ты хотела здесь увидеть? Пресс Райана Гослинга? – И он похлопал себя по животу. – Или задницу Генри Кавилла? Ладонью он хлопнул себя по заду и чертовски обворожительно улыбнулся так, что на щеке проступила ямочка.