Она обернулась к нему с полными слёз глазами. И Вара с такой силой потянуло утереть эти слёзы, что пришлось сунуть руки в карманы и сжать в кулаки. Пришлось запихивать их в карманы всё глубже и глубже, сжимая кулаки с такой силой, что ногти врезáлись в ладони, — потому что иначе он начнёт стирать слёзы со щёк Джолин, а она этого ни за что не позволит. Джолин сама смахнула слёзы со щёк. Её грязные пальцы оставили на лице маску енота — смешную и прекрасную одновременно, и Вар удерживал руки в карманах из последних сил, потому что теперь ему хотелось обнять Джолин. Да что с ним не так?! — Ничего, — прошипела Джолин. — Ничего. Хорошего. Никогда. Не будет. Вот как устроен реальный мир. Теперь ты понял? — И всё-таки это может сработать, — жалобно прошептал Вар. Джолин повернулась и пошла прочь. Голова её была гордо вскинута, но плечи тряслись. Тук-тук-тук-тук. Вар притащил мешок с пластмассовыми буквами и выложил на рекламном щите-раскладушке ПРОСТИ МЕНЯ. С обеих сторон. Но этого было мало. Совсем мало. И на щите осталось ещё полно места. 68 Вечером родители Вара бродили из комнаты в комнату и то и дело недоверчиво себя щипали, чтобы убедиться, что всё это им не снится. — Лестница? Эта прекрасная лестница — наша? — ошалело восклицал кто-то из них. — Да! Эта прекрасная лестница — наша! — подхватывал другой. — И это окно, и пол, и дверная ручка? — И окно, и пол, и дверная ручка! — Мы сегодня подписали все документы, — с гордой ухмылкой объяснил Вару папа. Радость как солнце, она озаряет всех. Вар тоже улыбался вместе с родителями, и улыбка его была искренней. Однако внутри у него погода была совсем другая. Тёмные тучи, холодный ветер. Ничего. Хорошего. Никогда. Не будет. Вот как устроен реальный мир. Да, теперь он понял. В ресторане родители заказали шампанское. Вар взял в руки свечу со стола и уставился на пламя. Никогда он больше не будет зажигать свечки «Под-Столом». Что бы там ни вышло с папой Эшли и с аукционом, его, Вара, роль завершена. Он будет скучать по каждому дюйму участка и по каждому дюйму замка. Он будет скучать по папайям. Он будет скучать по рву. И по Сэру Миг-Мигу. Он будет скучать по Джолин. — Вар, — папа коснулся его руки, — наш официант спрашивает, что ты будешь пить. Вар вздохнул. — Простите. Мне как обычно. Имбирный эль, пожалуйста. С кружочком апельсина. Он будет скучать по Уолтеру. И по бару «Грот». Он опустил подбородок на сжатые кулаки. Родители у него над головой чокнулись бокалами с водой и стали ещё солнечнее. — За День труда! Начнём снова работать в одну смену — это будет почти как отпуск! — сказал папа и повернулся к Вару: — Может, и для тебя школа теперь будет как каникулы? После такого-то лета? Школа. Он даже представить не мог, что наступит время, когда он не будет ходить на участок. Он уронил голову на стол. Он хотел только одного: чтобы это лето не кончилось никогда. 69 Пришла Джолин. Вар боялся, что она больше не придёт, но она пришла. Она полила папайи, убрала засохшие листья, пошерудила компост, но Вар видел, что всё это просто автоматические движения, они ничего не значат. Королевские пальмы шелестели листьями над «ЧипсОрешками», из которых она накануне повыдирала папайи. Вар латал дырки в стене рва со всей бодростью, на какую был способен, посылая Джолин сигналы: я не сдаюсь, и ты не сдавайся. Город может купить участок. Город очень даже может купить участок. Однако Джолин, похоже, никаких сигналов не ловила. Он то и дело посматривал в небо, надеясь на дождь. Они могли бы поговорить «Под-Столом». Но небо с каждой минутой становилось всё синее и ярче. Наконец он вскинул голову, выпятил грудь и смело зашагал к Джолин. — Ты удручена? — спросил он. Тут за ограждением шоркнули велосипедные шины. Эшли бросила велосипед на сетку и перелезла к ним. На какой-то миг у Вара вспыхнула надежда. Но едва он увидел лицо Эшли, как надежда угасла. — Город не купит? — спросил он, хотя на самом деле это был никакой не вопрос. — Даже аукциона не будет. Всё уже продано. У нас не было шансов. — Уже продано? — повторил Вар. — Но это не… — Он осёкся на полуслове. Только лекций о Волшебной Стране Справедливости ему сейчас не хватало. Эшли повесила голову. — Какие-то девелоперы всё обстряпали исподтишка. Уже заключили сделку. — Вот так это всё и устроено, — с горечью сказала Джолин. — Тут построят торговый комплекс, да? — Да, — удивлённо ответила Эшли. — И уже известно, что в нём будет. — Сейчас угадаю: мини-маркет, правильно? — Джолин угрюмо посмотрела на Вара. — Точно, — подтвердила Эшли. — И химчистка. И, кажется, маникюрный салон. — Отлично. — Джолин вскинула руки. — Крысиные бои, окурки, ядовитые химикаты, а уж что они делают с обрезками ногтей на ногах, я даже думать не хочу. Просто великолепно. — И она пошла к забору, громко топая и продолжая что-то сердито бормотать. Вар и Эшли смотрели, как она поднимается по пожарной лестнице к своей квартире. Железные ступеньки сотрясались от каждого её шага. Даже после того, как она громыхнула дверью, а Эшли укатила, Вар стоял словно пригвождённый к месту, не сводя глаз с двери, за которой скрылась Джолин. Но тут он боковым зрением уловил какое-то движение в окне. Даже с такого расстояния он сразу узнал руки Джолин. Эти руки скотчем приклеивали к стеклу большой бумажный пакет для овощей. Вар взобрался на башню и посмотрел вниз, в бледное зеркало рва. В какую бы сторону он ни повернулся, в честной воде отражался он сам — тот, кто попытался быть героем, но у него не вышло. Он отвёл глаза от воды и в последний раз окинул взглядом свои владения. Везде, куда ни глянь, была одна сплошная несправедливость. И тогда он хорошенько осмотрел края. И вокруг. 70 Когда Вар пришёл домой, родители, склонившись над кухонным столом, любовались новеньким документом о праве собственности. — Я знаю, что я хочу, — сообщил Вар. Мама подняла взгляд.