— Пусть они перестанут меня критиковать. Аннабелль не так оделась, Аннабелль не так учится, Аннабелль не туда пошла. Все время я слышу только то, что я не подхожу под их стандарты, но это моя жизнь, разве нет? — Твоя. Да, родители не всегда могут подобрать слова. Ты не держи на них зла, постарайся прислушаться. Это от любви. Мы волнуемся и пытаемся помочь. — В помощь входит разрушение психики? Бабушка, они изменяют друг другу, а своё вот это...дерьмо, да, дерьмо, переносят на меня. — Ох, милая! Будь сильная, потерпи, все это пройдёт, — прижала к себе девушку бабушка, — это пройдёт. — Я скоро не выдержу. Что меня тут держит? Ничего. Хочется уехать куда-нибудь и не видеть их злые, постоянное кислые рожи, — холодно бросила Морган. Бабушка удивлённо раскрыла рот. — Так нельзя говорить про них, для тебя это самые близкие люди. — Это все стереотипы. Не самые близкие они мне люди, никогда не были и не будут. Как они могут что-то советовать или воспитывать, если не могут разобраться в своих трёх соснах? — выпустив холодной пар изо рта, проговорила Аннабелль. — Ты ещё очень маленькая. И твои суждения о жизни пока говорят только об этом. И платье. Аннабелль. Платье дорогое, это «Соня Рикель*». Где ж ты его взяла? — поинтересовалась бабушка, посмотрев ярлык вещи Аннабелль за шеей. Аннабелль ухмыльнулась. Она прекрасно знала, что платье стоит больше двухсот долларов и узнай родители об этом, у них тут же появятся вопросы. На этот случай она придумала гениальную отмазку, и планировала воспользоваться ей. — Я купила его в секонд - хенде за какие-то копейки, — солгала она. Бабушка с недоверием посмотрела на внучку. — Врать ты никогда не умела. Можешь врать родителям, мне – не смей. У тебя джентльмен появился, правда? Аннабелль прикусила губу. Бабушка поставила ее в тупик, но признаться в том, что она встречается с Адамом было нельзя. Несколько минут она молчала, и наверное, выдала себя этим моментом. Валери никогда бы не рассказала об этом родителям, но сам факт, что ее тайные отношения перестали быть тайными раздражал. — Никого у меня нет, — как ни в чем не бывало, сообщила Аннабелль, — а платье, действительно, из секонд - хенда. Аннабелль показалось – бабушка расстроилась тому факту, что она не призналась. Пораскинув мозгами, девушка хотела рассказать, но представила последствия: оставшейся спокойной жизни придёт конец. В ее жизни должна оставаться хотя бы одна нетронутая часть. Часть, которая не подлежит критике и посторонним вмешательствам. — Я тебя поняла. Можешь лгать, но я знаю правду. Не предполагаю, не догадываюсь, а знаю про твоего молодого человека. Я вывела тебя сюда ради откровенного разговора, ты выбрала другую дорожку. Родители видят своих детей очень хорошо, поверь, дорогая, скоро у них появятся вопросы, — объяснила Валери. — Бабушка, мне все равно, — ответила Аннабелль, — можете делать все, что считаете нужным. Я не хочу рассказывать ничего. Валери молча кивнула. — Пойдём в дом. У тебя губы синие от холода, я вижу это сквозь ужасную красную помаду, — отшутилась она, — никогда не красься ей больше. — Да почему? — взмахнула она рукой нетерпеливо. — Ты же хорошая девочка. Зачем тебе вульгарность? — провела она рукой по ее волосам. — Ты всегда была хорошей. Что случилось? От этих слов Аннабелль затошнило. — Ничего не случилось. Я устала соответствовать чужим ожиданиям и дело вид, как будто все нормально. ________________________________________________________________________________ *Соня Рикель - французский дизайнер 27. Сначала ты 8 лет назад После зимних каникул, Ронан принял важное решение. Настолько важное, что не верил в его серьезность и сомневался — стоило ли вообще все это затевать. Пятое января наступило на голову и настало время, когда Канада торжественно убрала бутылки шампанского в шкафы, отправляясь на работу, в университеты и школы. На улице мгновенно оттаяли машины, покрытые сугробами от того, что несколько дней никто не чистил их. Вновь стали слышаться разговоры, смех и крики. В телевизорах привычно заговорили о политике, а в интернете — о всякой ерунде. Магия кончилась, оставив следы в виде подарков, уже поставленных на полку. Ронан Воттерс сидел в заведённой машине, около дома, где провёл добрую половину детства, и глядел на плохо окрашенную дверь, с которой сорвали Рождественский колокольчик. Новая машина — подарок от сборной за последние игры. Серый Мерседес с кожаным салоном, только-только с конвейера. Отпустив водителя отдохнуть, Ронан самостоятельно водил авто, наслаждаясь скоростью. На такие машины парень смотрел еще в детстве, раскрыв рот от удивления. Мечты стали воплощаться в жизнь. В то время парень начал замечать, как сильно меняется. Он никогда не праздновал Новый год в клубах или ресторанах, максимум, у друзей дома. Этот раз стал для него первым. Ронан очень сильно и неожиданно для всех – напился, наговорив товарищам по команде бредней. На следующий день позвонил тренер, отчитал его за поведение и алкоголь, и сократил количество отпуска на несколько дней. У Ронана появлялись разные знакомые, новые друзья – селебрити, он постоянно оказывался под вниманием журналистов, телефон начал разрываться от предложений рекламных контрактов. Благо, подобными делами и имиджем парня стал заниматься его агент – Терри. Он говорил – нет ничего постыдного в одном или двух торжествах, проведённых в элитных заведениях. И чёрный пиар тоже пиар. Терри заставил Воттерса-старшего сделать несколько вульгарных снимков. Например, на одном из них Ронан держал известную канадскую модель за ягодицы, а на другом - обливался шампанским стоимостью в двадцать три тысячи долларов. Естественно, подобные снимки быстро выстреливали во всех социальных сетях и, на следующий день, Ронан обнаружил, что количество подписчиков увеличивалось в геометрической прогрессии. Сам того не хотя, Ронан Воттерс превращался в медийное лицо, а это не входило в планы. Он лишь хотел играть в баскетбол без лишних слов и проблем. С другой стороны, внимание льстило. Он привык становиться его «центром». Ещё в садике и в школе - Ронану прочили успешную жизнь, ведь он умел работать над собой, неумолимо превращая недостатки в достоинства. Пусть и учась не очень хорошо, Ронан был любимчиком учителей , потому что умел обаять, а науки его мало интересовали. Издания стали называть Ронана — «будущим Канадского баскетбола» и подчеркивали, что он талант, каких не видели последние лет двадцать. Прочитав это, Воттерс, естественно, возгордился, но позже опустился с небес на землю. Но в какой-то момент парень осознал, что для него баскетбол - не просто способ получить внимание и одобрение. Это стало его страстью, и он полностью погрузился в процесс тренировок и игр. Важно не только быть в центре внимания и иметь толпы поклонников, но и расти в качестве спортсмена. Выждав три минуты, Ронан повернул ключ в машине и двигатель заглох. Оглядевшись по сторонам, Воттерс-Кляйн убедился, что никто не выскочит в ближайшие три секунды, и вышел. Дорога к дому оказалась безупречно чистой, а по бокам все еще стояли фигурки снеговиков. Парень купил семье подарки. Без них его никто не ждал. Позвонив в дверь, он окинул взглядом три больших ярких пакета. — Ронан! Проходи, — приветливо сказала Кэрри, открыв сыну. Ничего не сказав, Рон прошёл внутрь и, странно, почувствовал себя в безопасности. — Привет, мама. А где папа? — спросил он, оглядываясь по сторонам, в поисках Фреда. Кэрри смотрела по телевизору «Топ - модель по Американски». С экрана улыбнулась Тайра Бэнкс, и Ронан закатил глаза. Он не так давно видел её прямо перед собой в одном из ночных клубов. — Он отлучился в магазин. Раздевайся, я разогрею тебе обед. Ты надолго? В последнее время, видим тебя только по телевизору, — улыбаясь, сказала Кэрри. Ронан снял с себя чёрную дубленку и повесил ее на вешалку. Пятна от влаги быстро расползались по замшевой поверхности. Пакеты с подарками Рон положил под елку, как настоящий Санта. «Пусть распечатают, когда я уйду», - подумал парень. Затем он сел за стол, изучая взглядом до боли знакомую кухню, будто оказавшись в ней впервые. Ронан отводил глаза от матери, глядящей на него в упор с интересом. Воттерс-старший был воспитан настолько хорошо, что те вещи, которые он позволял себе ради денег и славы, просто выводили его из колеи. Пусть и взрослый, Ронан стыдился поступков и не признавался маме в содеянном. — Можешь положить что-нибудь поесть. А Уильям? Он дома? — спросил Ронан, так и не ответив на вопрос матери. Мама вздохнула вновь, но не с прежней тяжестью. Она занималась Уильямом так много, что боялась любого влияния на него. Пожалуй, когда Уиллу было три годика, он приносил меньше хлопот, чем в восемнадцать лет. Огромное количество ресурсов требовалось от Кэйтлин постоянно. Иногда она подумывала о временном увольнении, поскольку совмещать воспитание трудного ребёнка и работу - опасное для здоровья занятие. В свои пятьдесят женщина стала частенько хвататься за сердце. — У себя в комнате. Заперся, наверное. Постоянно сидит один. Иди, проведай его, Ронан. Кстати, пока не забыла, нам бы с папой новый телевизор. И кухню не мешало бы обновить. Женщина достала из холодильника лазанью и положила в микроволновку. После Нового года оставалось ещё много еды, а это означало, что Кэйтлин могла не стоять у плиты несколько дней. — Мам, у вас что-то с работой случилось? Нам всегда хватало денег. И на кухню, и на телевизор. Отца сократили? — Для тебя такие суммы – пустяк, мы с папой – не знаменитости, обычные люди. — Кто бы поспорил! Я к брату. — Иди, я тебе запрещаю разве? Ронан быстрыми шагами направился к комнате младшего брата. Мать окинула взглядом мощную спину сына и невольно улыбнулась. Ронан становился взрослым мужчиной. Каждый раз, когда он приезжал, он казался ей ещё более зрелым, уверенным и способным на многое. Он даже говорил теперь по-другому, с определенными интонациями, которые принес явно не из дома. Рон напоминал Кейтлин Фреда в тот момент, когда они только познакомились, те же светло - русые, чуть вьющиеся волосы, небольшая поросль на подбородке и пронзительный взгляд. Изредка миссис Кляйн думала, что Ронан – ее большое вознаграждение и гордость за все то, что она пережила. Ронан постучался. Он решил не влетать в комнату без разрешения, как часто делал это раньше. Дать время на «подумать» и привести себя в порядок. Через минуту Ронан постучал ещё раз, уже громче. Послышался скрип кровати: Уилл встал и пошёл ко входу, это Рон знал точно. Воттерс-младший немного приоткрыл дверь. Он охнул и замер, разглядывая Ронана, будто видя его впервые. В какой-то мере, он вправду видел его впервые таким: стильно и дорого одетым, ухоженным, статным и сияющим. — Можно к тебе? — шёпотом произнёс Рон, видя как напрягся младший. Уилл пожал плечами и впустил брата во внутрь комнаты. — У тебя так темно, — мягко сказал Ронан, — специально выключил свет? Старший старался говорить с ним так, как нужно: ласково, тихо и нежно. Меньше всего на свете Ронан хотел читать нотации Уиллу. Аккуратно закрыв за собой дверь, шатен вошел в комнату и присел на кресло рядом с окном. Он заметил - поменялся интерьер внутри. Никаких плакатов больше не было, окна занавешены плотными шторами, а телевизор выключен. Голые стены. До прихода Ронана Уильям, судя по скомканному пледу и взъерошенным волосам, спал. – Зачем пришел? — ответил Уилл, развернувшись спиною к окну. — Проведать! Мог бы развернуться ко мне, все-таки, - не сдавался Ронан, — я с тобой разговариваю ртом, не другим местом. Уильям послушно развернулся, но скрестил руки на груди. Закрытая поза. Уилл прекрасно проводил время один. Время, когда он нуждался в старшем брата, давно прошло. — Ты разговариваешь со мной так, как будто я чокнулся, — попытавшись улыбнуться, сказал Воттерс-младший. Видя, что общение не заладилось в очередной раз, Ронан не терял самообладания. Он решил, что обязательно найдёт подход к брату. Каких бы это усилий не стоило. — Я кое-что принёс, — растерянно ответил Рон. Он вытащил из кармана крохотного плюшевого слонёнка, размером с ладонь. Это был Томас Третий. На самом деле, Уильям терял этого слонёнка три раза - в детском саду. И каждый раз, когда кто-нибудь находил игрушку, Уилл приписывал ему цифру. Увидев старого друга, младший заулыбался. Впервые за долгое время. Он выхватил Томаса из рук Ронана и прижал к себе. — О! — прокричал Уильям и начал прыгать по комнате. — Томас! Ронан спокойно вздохнул, видя как радуется братишка.