— Вы не могли бы совсем немного подождать? Мы уже почти закончили. Я кивнул и закрыл дверь. Затем подошёл к окну в коридоре и принялся ждать. Через минут десять раздался оглушительный звонок. Дверь аудитории распахнулась. Выходящие студенты с нескрываемым любопытством глазели в мою сторону. Было видно, помнили они меня отлично. И, наверняка, вовсю перешёптывались сейчас именно обо мне. И, конечно же, об Анжеле. Анжела вышла последней. На ней сегодня было бежевое платье. Очень красивое. Впрочем, как и она сама. Держа в руках сумочку и пальто, Анжела подошла ко мне. И обняла. Я этого совсем не ожидал. Потому выбил её сумочку из рук, пытаясь обнять в ответ. Вышло крайне неуклюже. — Прости, — покраснела она. — Нет-нет… Это ты прости… Я поднял сумку и передал ей. — Ну что, пойдём? — произнесла она. — Куда?.. — Ко мне. Ты ведь только-только из больницы? Наверное, и не кушал даже? — Ну, да… Почти сразу из больницы… Но то, что не кушал — это правда. Но тебе не обязательно мне… — Пойдём! Мы вышли из института. Улица была пропитана послеобеденным солнцем, и даже неоднократные порывы ветра не портили прекрасный облик одного из последних поистине тёплых осенних дней. — Ты… смогла узнать, чья это машина? Губы Анжелы медленно приобрели очертания улыбки. — Тебе повезло, — сказала она. — Ты передал бумажку нужному человеку. Моя мама работает в Госавтоинспекции. Она смогла узнать имя и номер телефона автовладельца. Я остановился, пристально глядя на Анжелу. — Да-да! — улыбнулась она шире, и лёгкий румянец заиграл на её щеках. — Дома я передам тебе листок с информацией. — Анжела, я даже не знаю, как отблагодарить тебя… У меня с собой нет ничего ценного. — Единственное, чем ты можешь отблагодарить — это найти свою маму. Я бы этого очень хотела. Поэтому и решила тебе помочь. Из собственных интересов, понимаешь? Я глубоко вдохнул. И даже слегка улыбнулся. Не думал, что всё выйдет так просто. Оказывается, бывает и так?.. Анжела жила недалеко от института. Хорошо бы купить какой-нибудь гостинец, подумал я. Но денег было не так уж много, чтобы ими разбрасываться. Две тысячи, которые уже мало-помалу тратились на проезд. И всё же, несмотря на то, что Анжела всячески этому противилась, я купил торт. Медовый, с орехами. В итоге: минус триста рублей. Вскоре мы зашли в обычный подъезд обычной кирпичной пятиэтажки. Поднялись на второй этаж. Анжела всунула ключ в замок. Но открывать его не спешила. — Если что — ты мой парень, — взглянув на меня, сказала она. — Учишься со мной в институте. — А для чего это? — удивился я. Анжела вздохнула. — Родители сегодня дома. А они… до сих пор не могут забыть моего бывшего. Всё мечтают и теребят меня, чтобы я вернулась к нему. Но я к этому лицемеру больше ни ногой. Поэтому и хочу, чтобы они раз и навсегда поняли, что я иду дальше. И — уже в отношениях с другим человеком. Ты, надеюсь, не против? Как услуга за услугу, м? — Конечно-конечно, — проговорил я. Должен же я был хоть как-то отблагодарить Анжелу за её доброту. Однако внутри меня что-то уже тревожно шептало, что всё это — не самая лучшая идея. Только мы вошли в прихожую, как перед нами возникли её родители. Среднестатистические; таких показывают в рекламе стирального порошка. Папа — в майке и семейных трусах; мама — в халате и с бигудями. Озадаченные, они уставились на меня. — Мам-пап, знакомьтесь, это — Рома. Секунда. Вторая. Третья. Пятая. Тишина повисла весомая. — Здравствуй… Рома, — несколько опешив, отец Анжелы всё же поздоровался: пожал мою руку. Мама же застыла с открытым ртом, осматривая меня с головы до ног. Потёртая одежда особенно привлекла её ползающий, точно хищная змея, взгляд. — Это Рома, — повторила Анжела. — Мы встречаемся. — А я подумала, ты с Андреем пришла, — с досадой произнесла женщина. — И давно? — Какая разница, мам? — Анжела сняла пальто и повесила его на вешалку. Затем потянулась за моей толстовкой. Но раздеваться я не спешил. — А Андрея ты уже забыла? — Мам! Сколько раз я тебя просила: не вспоминай больше о нём! Я иду дальше. И сколько он вам ни звонит и ни извиняется, обещая золотые горы, — это ваше дело. Общайтесь и любите его сами. Без меня. — А этого ты когда успела полюбить? — Женщина с нескрываемым презрением указала на меня. — Когда ты успела с ним сойтись в такой короткий срок? И тут я не сдержался… — Простите, но… — заговорил я. — Почему совершеннолетней девушке при таких знакомствах нужно кого-то в чём-то убеждать? Объяснять разрыв прошлых отношений… Появление новых… Это ведь сугубо личное дело, разве нет? Сугубо лично-сердечное дело каждого человека, на которое он имеет полное право. Точно так же — как и сохранять его в секретности. Дела сердечные не подлежат широкой огласке. Вы же не будете этого отрицать? Мама Анжелы приоткрыла было рот, но так и не нашла, что сказать. Посылать меня сразу, видно, было бы слишком просто для такого нахального выпада с моей стороны. А для иного действия нужно время для обдумывания. Собственно, вот и оно — наступившее молчание. И раз пространство никем не занято, я могу «танцевать» дальше… — И почему бытует мнение, что при знакомстве с родителями девушки молодой человек должен непременно им понравиться? — Я сделал вид, что взволнован и озадачен данной проблемой. — Это, знаете ли, можно сравнить с просмотром фильма. Если первые минуты какого-нибудь фильма вам не понравились, это совсем не значит, что он весь плохой. Или наоборот: бывает, начало превосходное, питающее восторг, но вот всё остальное оказывается полным провалом. Поэтому первое знакомство с кем-то или чем-то зачастую не есть показатель его истинного качества. — Но можно же просто взять и выключить тот фильм, который с первых минут неинтересный. — Словно не желая обидеть сказанным, отец Анжелы приподнял брови и отвёл взгляд в сторону. Но ухмылку скрыть ему не удалось. — И, не тратя время, найти другой. Который будет лучше наверняка. Их же много. Попался. — Ваш ответ, — сказал я, — и особенно выражение вашего лица говорят о том, что вы почувствовали тревогу. Потому и захотели сострить в данной ситуации. Чтобы тем самым как бы разрядить обстановку. А всё из-за того, что почувствовали себя неловко при обговаривании темы, которая, согласитесь, не совсем вписывается в стандартные рамки знакомства с молодым человеком вашей дочери. Что-то пошло не так, как обычно, и это хоть и малость, но задело что-то сидящее внутри вас. Дальше есть два пути развития. Говорите. — Что говорить? — Мужчина застыл в недоумении. — Что хотите. — И у тебя в этом случае готов ответ? — Система удваивается. Теперь четыре варианта. Говорите. — Да не буду я ничего говорить! — отрезал мужчина, быстро качая головой и как бы не соглашаясь на неизвестную ему авантюру. — Вы выбрали первый, самый часто встречаемый вариант. Он наглядно показывает, что вы опасаетесь скользких ситуаций. Бережётесь за свою репутацию, за свой уже установленный образ и за свою стратегию поведения. Следовательно, вы что-то подсознательно утаиваете. Не договариваете. С чем-то боитесь встретиться внутри себя с глазу на глаз. Вероятно, у вас от семьи имеются очень даже серьёзные секреты. Женщина вдруг перевела на мужа подозрительный взгляд. Тот, в свою очередь, грозно вперился в меня — подготавливал следующий шаг. В трусах, майке и с таким выражением лица он выглядел крайне убого. Но знать он об этом, конечно, не знал. — Что ты щас сказал?! — прошипел он, недовольно сощурившись. Я молчал. — Ну?! И сколько у тебя теперь вариантов того, что я скажу, а?! Шах… — Один. И вы его уже сказали. Все люди говорят: «А сколько теперь у тебя вариантов?» или что-то подобное, когда не знают, как обороняться. Этим самым переходят в атаку. Ведь лучшая защита — это нападение, верно? — Анжела! Кого ты привела к нам в дом, в конце концов?! — воскликнул он. И мат. Спасительный перевод фокуса внимания на стороннего, второстепенного участника беседы. Жалкая эвакуация. Что ж, пускай живёт… — Лучше скажи им правду. Зачем лгать, Анжела? — Я тоже внимательно поглядел на неё. Анжела, точно обступленная врагами жертва, грустно выдохнула. — Он недавно вышел из больницы… — Из какой ещё больницы? — спросила женщина. — Психиатрической… У него навязчивые мысли. Они постоянно создают и прогнозируют варианты ответов других людей. Роман просчитывает всё наперёд, обдумывает, анализирует. Я считаю, так он применяет свои мысли, чтобы не сойти с ума. Перенаправляет их в полезное русло. — И это ты называешь полезным руслом?! — изумился её отец.