За машиной потянулся шлейф пыли. Мелкие и крупные камешки щелкали по шасси; наконец под колесами снова загудел асфальт. Йона свернул на съезд, ведущий к Фрёсунде. — А в чем дело? — спросила Памела. — У Мартина или его семьи осталась какая-нибудь недвижимость в Хедемуре? — Нет… хотя как выяснилось, я ничего о нем не знаю. По виадуку слева приближался грузовик. Йона, прибавив газу, погнал машину вверх. Светофор переключился на красный. Йона развернулся на встречной полосе, услышал, как завизжали тормоза грузовика. Правый борт задел ограждение. Грузовик протяжно засигналил. Йона на скорости пролетел по мосту, на спуске пристроился за коневозкой, двумя колесами проехал по сухой траве на обочине. Вернулся на шоссе и снова погнал машину на север. В трубке затихала сирена скорой помощи. — Мартин говорил когда-нибудь о звероферме, о разведении норок? — Звероферма с норками? У него в Хедемуре ферма, где разводят норок? — удивилась Памела. В трубке послышались голоса, спрашивавшие Памелу, как она себя чувствует, не трудно ли ей дышать. Потом ее попросили лечь, и разговор прервался. 90 Синий свет падал на темные кирпичные стены, растекался по асфальту, тянулся к фасаду на другой стороне Карлавеген и отражался в окнах ресторана. — Мне надо кое-что сделать, — сказала Памела фельдшеру и пошла к гаражу. Улица была забита машинами экстренного вызова, патрульные переговаривались по рации. У ленты ограждения начали собираться любопытные, кое-кто снимал операцию на телефоны. — Памела, Памела! Памела обернулась, тихо охнув от боли в шее. Денниса пропустили, и он бежал к ней по тротуару. — Что здесь происходит? — задыхаясь, спросил он. — Я звонил… — Это Мартин. — Памела кашлянула. — Цезарь — это Мартин… — Не понял. — Он хотел убить меня. — Мартин? Деннис с растерянным, несчастным лицом смотрел на глубокую борозду, оставленную тросом на шее Памелы. Подбородок задрожал, глаза наполнились слезами. — Где у тебя машина? — спросила Памела. — Мне надо поговорить с тобой. — Не могу. Горло болит и шея, я сейчас в… — Просто выслушай меня. — Деннис крепко взял ее за руку. — Не знаю, как сказать, но… похоже, Алиса жива, и она у Цезаря. — Что? — Памела остановилась как вкопанная. — Ты про мою Алису? — Она жива, — повторил Деннис. По его щекам потекли слезы. — Я… как это? — Полицейские обнаружили новую жертву, у нее с собой было письмо. — Что? От Алисы? — Нет, но Алиса упоминается как одна из пленниц. Памела побелела как мел и пошатнулась. — Ты уверен? — прошептала она. — Уверен, что письмо существует. И что в нем говорится о твоей Алисе. — О господи, господи… Деннис обнял ее, пытаясь успокоить, но Памела рыдала так, что вся тряслась и не успевала дышать. — Я поеду с тобой в больницу… — Нет! — выкрикнула Памела и закашлялась. — Я просто… — Я знаю, знаю, извини. Просто столько всего сразу… одолжишь мне машину? — Памела, у тебя рана на шее. — Наплевать. — Памела вытерла слезы. — Что там было, в письме? Там написано, где Алиса? Я должна знать. Деннис пустился рассказывать. Полчаса назад его вызвали, чтобы поддержать младшего брата очередной жертвы Цезаря. Брат должен был опознать останки, обнаруженные на обочине какого-то шоссе. Врач, Шая Абулела, провела их в зал, где сильно пахло цветами. Труп был в таком состоянии, что с него не стали снимать простыню. Брату дали взглянуть только на одну руку и на прозрачный пакет с остатками одежды. Увидев вещи сестры, все в бурых кровавых пятнах, парень зарыдал, разорвал пакет, достал штанину и повертел ее в руках. — Это она, — сказал он и показал потайной карман, пришитый на правой штанине изнутри. Деннис обнял его за плечи. Парень вытащил из кармана несколько купюр и листок бумаги. Меня зовут Аманда Вильямсон, меня похитили и держат у себя человек по имени Цезарь и его мать. Нас тут несколько девушек, мы живем в семи домиках, хотя эти дома устроены не для людей. Нам запрещено разговаривать друг с другом, поэтому я не так много знаю о других. Со мной в клетке живет девочка из Сенегала, ее зовут Ясин. В другой клетке в нашем доме живут Сандра Рённ из Умео и больная девочка, которую зовут Алиса Нордстрём. Если вы читаете мое письмо, значит, меня больше нет в живых. Пожалуйста, покажите это письмо полицейским, пусть они обязательно найдут нас. А еще — передайте, пожалуйста, Винсенту и маме, что я их люблю. Простите, что я сбежала. Мне просто было паршиво. 91 Алиса следила за чистотой клеток, хотя не выносила этой работы. Каждый раз, идя по двору с ведрами за водой, она проверяла, не очнулась ли Мия. Проходя мимо Мии в последний раз, Алиса заметила, что та реагирует на шаги, но глаз открыть не может. Мия лежала на боку, в джинсах и грязном лифчике, привязанная к ножке ванны. Бабушка ткнула ее в руку довольно глубоко, и Мия заплакала от страха, когда перестала видеть, а потом потеряла сознание. Зрение обычно возвращалось, когда девушки приходили в себя. Алиса не нашла ничего, чем можно было бы перерезать стяжку, но не забыла слов Мии про сток.