Дорога обогнула перелесок и вывела Мию в промышленную зону со строительными рынками и автомастерскими. Мия миновала старые газгольдеры. Над полукруглыми крышами дрожал горячий воздух. Сзади приближалась машина. Под медленно крутившимися колесами пощелкивали камешки, валявшиеся на асфальте. Мия обернулась, козырьком приставила ладонь к глазам и рассмотрела такси. Машина остановилась метрах в двадцати позади нее. Потянулся забор, Мия зашагала быстрее. Машина тронулась, набрала скорость и поравнялась с ней. Мия уже подумывала перелезть через ограду и убежать к набережной, когда окошко опустилось и показалось лицо Памелы. — Здравствуй, Мия. Нам надо поговорить. Такси остановилось, и Мия забралась на заднее сиденье, к Памеле. — Я прочитала, что Мартина выпустили, — сказала Мия. — Об этом уже пишут? И что именно? — Что он вообще не при делах… но что он вроде как важный свидетель. — Для начала могли бы спросить меня, — вздохнула Памела. Мия подумала, что Памела красивая, но глаза у нее грустные, а на лбу залегли морщины. — Я несколько раз пыталась до тебя дозвониться. — Правда? — буркнула Мия. Машина тронулась с места. Мия поглядывала в окно и улыбалась — она поняла, что Памела примчалась сюда на такси из самого Стокгольма только потому, что она, Мия, не брала трубку. — Я уже связалась с адвокатом, который сможет обжаловать решение комиссии. — А получится? — спросила Мия и искоса взглянула на Памелу. — Не знаю. Если Мартин… он довольно чувствительный человек, у него с психикой не все ладно. Но я ведь об этом говорила? — Ага. — И я боюсь, что после тюрьмы ему снова станет хуже, — объяснила Памела. — А сам он что говорит? Машина медленно катила через Евле, а Памела рассказывала. У ворот тюрьмы на Мартина набросился с кулаками отец Йенни Линд. Памела искала мужа до двух часов ночи, обзвонила все больницы. Рано утром его обнаружили спящим в лодочке на Кунгсхольмс-странд. Когда полиция взялась за него, Мартин очень растерялся и не смог объяснить, что он здесь делает. — Я отвезла его в отделение скорой психиатрической помощи, но… Мартин не захотел говорить, почти ничего не сказал. И был слишком напуган, чтобы вернуться домой. — Как же его жалко-то, — сказала Мия. — Я думаю, через пару дней ему придется собраться с мыслями и понять, что обвинения против него выдвинули по ошибке. На Стурторгет три девочки, смеясь, прыгали по плитам и гонялись за мыльными пузырями. — Куда мы едем? — Мия выглянула в окошко. — Не знаю. А ты чем хочешь заняться? — улыбнулась Памела. — Есть хочешь? — Нет. — Хочешь, съездим в Фурувик? — В зоопарк? Вы в курсе, что мне почти восемнадцать? — А мне сорок. И я обожаю американские горки. — Я тоже, — призналась Мия и улыбнулась. 35 В девять вечера Памела вылезла из такси на Карлавеген. Вошла в подъезд и поднялась на лифте на пятый этаж. Лицо у нее порозовело, волосы растрепались. Они с Мией раз десять прокатились на американских горках, ели попкорн, сладкую вату и пиццу. Памела отперла железную дверь, подобрала почту, валявшуюся на полу у порога. Сейчас она примет душ, ляжет и почитает. Памела стала просматривать почту и вдруг похолодела. Среди конвертов был полароидный снимок Мии. Прядь голубых волос за ухом, счастливое лицо. На заднем плане — вход в павильон страха, что в Фурувике. Фотография сделана всего несколько часов назад. Памела перевернула снимок. На обороте что-то написано — так мелко, что слов не разобрать. На кухне Памела зажгла потолочную лампу и положила фотографию на стол, под яркий свет. Потом надела очки и склонилась над снимком. Если он заговорит — она понесет кару Стоя над снимком, Памела с тяжелым сердцем пыталась понять, что означают слова и фотография. Это явная угроза. Кто-то пытается запугать их с Мартином. Новостные сайты и газетные анонсы сегодня вечером были полны заголовков и наспех написанных статей, сводившихся к тому, что полиция теперь рассматривает Мартина как ключевого свидетеля. Кто-то хочет ее запугать, сделать так, чтобы она убедила Мартина не выступать свидетелем. Наверное, это убийца. Он наблюдает за ними, знает, где они живут, знает про Мию. При этой мысли Памелу замутило от страха. Она взяла было телефон, чтобы позвонить в полицию, объяснить, что произошло, и потребовать для Мии защиты, но тут же поняла, что все будет впустую. Ее выслушают, примут у нее заявление, а потом объяснят, что в подобных случаях защита со стороны полиции не предоставляется. Да, так и будет. У нее всего-навсего фотография и неясная угроза. Ни имен, ни особых признаков. Но человек, убивший Йенни Линд, боится, что Мартин начнет свидетельствовать. И если Мартин расскажет, что видел в ту ночь, этот человек покарает Мию. Памела положила телефон на стол и снова посмотрела на фотографию. У Мии такое счастливое лицо, целый ряд мелких колечек в ухе блестит на солнце. Памела перевернула фотографию, потерла буквы пальцем, глядя, как они исчезают с блестящей поверхности. Кончик пальца посинел, слов больше нет. Памела встала, дрожащими руками открыла буфет, достала бутылку «Абсолюта», посмотрела на нее и вылила водку в раковину. Раковину она промывала до тех пор, пока не исчез запах спирта, а потом взяла телефон. Надо позвонить Мии, попросить ее быть осторожной.