Белые сиденья «ягуара» почти обжигали, кондиционер на жестяной крыше гремел, как дождь. Нолен помог Йоне застегнуть ремень безопасности, завел машину и прямо через островок безопасности выехал на нужную полосу. — В детстве мне как-то подарили медведя, который умел рычать, — сказал он. — Три дня я держался, а потом вскрыл его и достал рычалку. — С чего ты об этом вспомнил? — улыбнулся Йона. — Ни с чего. У тебя самый обычный вид, — заверил Нолен и включил дальний свет. Когда Люми была маленькой, вспомнилось Йоне, она каждое утро объявляла, что ей приснился плюшевый мишка. Наверное, или он, или Сумма так воодушевились, когда она сказала про медведя в первый раз, что с тех пор крепко держалась этой истории. Нолен свернул к больнице Святого Йорана, загнал машину одним колесом на тротуар и погудел какому-то пешеходу, чтобы тот посторонился. Йона сказал: «Спасибо, что подвез» и, тихо охнув от боли, выбрался из машины. Он медленно подошел к подъезду № 1, постоял на лестнице, переводя дух, и на лифте поднялся в психиатрическое отделение. Когда бойцы группы особого назначения вытащили Примуса из воды, тот заявил, что он — бойцовская собака, и пытался перекусать всех, кто оказался рядом с ним. Посовещавшись с прокурором, полицейские отправили его в больницу Святого Йорана. У палаты Примуса дежурили двое полицейских в штатском. Йона вышел из лифта и предъявил в регистратуре служебное удостоверение. Через несколько минут к нему вышел главный врач отделения, Майк Миллер. — Вы нашли Примуса, — констатировал он. — Да. Как его самочувствие? — Получше, чем ваше. — Отлично. — Может, мне лучше присутствовать на допросе? — Спасибо. Думаю, не нужно, — ответил Йона. — Примусу очень хочется выглядеть уверенным в себе, но он хрупкий, ранимый человек. Помните об этом. — Моя главная цель — не дать людям погибнуть. Они прошли по коридору мимо запертых застекленных дверей, мимо пустого зала дневного пребывания и остановились перед комнатой для посещений. Йона поздоровался с обоими полицейскими, дежурившими у двери, и предъявил служебное удостоверение. Майк ввел очередной код, открыл дверь и впустил Йону. В комнате царила полутьма, пахло санитайзером. У стены стояло пластмассовое ведро со старыми игрушками. Примус Бенгтсон — волосы собраны в хвост, мягкая джинсовая рубашка навыпуск — сидел на одном из четырех стульев, составленных вокруг покрытого цветастой клеенкой столика. Морщинистое лицо выглядело сонливым, глаза полузакрыты, рот открыт. Санитар, сидевший в глубине комнаты на подлокотнике дивана, смотрел в телефон. Йона подошел к столу, вытащил стул и сел напротив Примуса. Они спокойно смотрели друг другу в глаза. Йона включил запись, представился, назвал число и время и перечислил присутствующих в комнате. — Ладно. Но я не хочу, чтобы я ассоциировался с его смешными ручонками. — Примус кивнул на санитара. — Посмотрите на него. Разве кто-нибудь захочет с ним переспать? Биология как она есть… Восемьдесят процентов женщин жаждут внимания двадцати процентов мужчин — лучших, самых красивых, самых успешных… И поскольку решают в нашем мире женщины, большинство мужчин или превращаются в рогоносцев, или вообще оказываются на обочине. Надо извлечь пользу из нарциссического высокомерия Примуса, подумал Йона. Он сейчас не в том положении, чтобы рассуждать об этике. Предварительное расследование сузилось и превратилось в стрелку, которая, протыкая Примуса насквозь, указывала на Цезаря. — Вы работаете на Стефана Николича, — начал Йона. — Работаю? Я живу среди объедков и костей, которые падают на землю. Примус облизал тонкие губы и спокойно посмотрел на Йону. Светло-зеленые глаза цветом походили на воду в неглубоком озере. — Крупные выигрыши происходят не без поддержки Стефана… и тут появляюсь я — мальчик на побегушках. Я же все-таки семья, он мне доверяет… — Несмотря на ваши связи с Цезарем? — Понятия не имею, о чем вы. Я думал, ваше дело — отслеживать наркотики. — Мы расследуем убийство Йенни Линд, — спокойно сообщил Йона. — Да? И какой реакции вы от меня ждете? — Примус почесал лоб. — Ее убили на детской площадке в парке при Обсерватории. — Я никогда не имел дел с человеком по имени Цезарь. — Примус выдержал взгляд Йоны, не мигая. — А мы полагаем, что имели. — Посмотрите на себя, — предложил Примус, жестом указывая на висевшее на стене зеркало. Когда вы будете уходить отсюда, вы повернетесь к зеркалу спиной, и ваше отражение повернется спиной к вам… Но Цезарь способен сделать наоборот. Его отражение движется к зеркалу спиной, и вот он уже в комнате. — Нам известно, что вы разговаривали с ним. А еще нам известно, что вы заранее знали об убийстве Йенни Линд. — Но это же не означает, что я ее убил? — улыбнулся Примус. — Не означает. Но знание о готовящемся убийстве делает вас главным подозреваемым, а этого достаточно, чтобы отправить вас в изолятор. Глаза у Примуса заблестели, щеки пошли красными пятнами. Он явно получал удовольствие от того, что ему оказывают столько внимания. — В таком случае я не обязан ничего больше говорить до прибытия адвоката. — Вы знаете свои права, это хорошо, — одобрил Йона и встал. — Если вы полагаете, что вам необходима помощь, я сейчас же запрошу для вас адвоката. — Я буду защищать себя сам. — И Примус откинулся на спинку стула. — Просто имейте в виду: у вас есть право на помощь. — Я сам себе адвокат и отвечаю на вопросы по собственной воле. Но, конечно, не собираюсь говорить ничего, что может иметь негативные последствия для меня или для моей сестры. — Кто убил Йенни Линд? — Не знаю. Но не я. Не мой стиль, мне-то девчонки нравятся… от настоящего хардкора не откажусь, и иногда у меня бывает до хера херов, но если всерьез… не понимаю, зачем мне подвешивать девчонку на стальном тросе, как будто я гаванский рыбак-охотник на акул. — Тогда кто ее убил? Примус посмотрел на Йону; во взгляде светилось торжество. Между губ показался острый кончик языка. — Не знаю. — Ваша сестра очень боится Цезаря. — Цезарь — Сатурн, пожирающий всех, кто окажется рядом с ним… он обещал, что вздернет ее к потолку и отпилит ей руки и ноги. — Зачем? — Зачем Леопольду понадобилось королевство? — Примус поскреб шею. — Он — дарвинист, он Чад[8], он патриарх из Ветхого Завета… Примус замолчал и подошел к окну. Какое-то время он смотрел на улицу, а потом вернулся на свой стул. — У Цезаря есть фамилия? — спросил Йона. — Он ее не называл. А если бы и назвал, я бы вам никогда ее не сказал, по вышеуказанной причине. — Примус начал беспокойно постукивать ногой. — Или вы собираетесь обнять меня и защитить, когда он явится? — Если вам угрожают, есть программа защиты свидетелей. — Мед на кончике ножа, — сказал Примус. — Вы утверждаете, что никогда не имели дела с Цезарем. Но вы с ним говорили. — По телефону. — Значит, он вам звонил? — У нас в отделении есть телефонная будка, — объяснил Примус.