Через окно до него долетало ритмичное поскрипывание. Эрик поднялся. Миновав что-то вроде приемной, он вышел в тенистый сад. Йона, с солнечными очками в руке, качался в скрипучем гамаке. — Как Люми? — спросил Эрик и сел рядом с Йоной. — Не знаю. Я ее не тороплю… точнее, это она меня не торопит. Потому что она права, мне пора завязывать с полицейской службой. — Но сначала ты должен раскрыть дело об убийстве на детской площадке. — Оно как будто жжет меня… — А ты уверен, что хочешь покончить со службой? — Я изменился. — Это называется «жизнь». Жизнь меняет людей, — заметил Эрик. — Но я начинаю думать, что изменился к худшему. — Это тоже называется «жизнь». — Прежде чем мы продолжим сессию, я должен знать, во что она мне обойдется, — улыбнулся Йона. — Тебе сделаю скидку. Йона глянул вверх, сквозь сплетение веток. Солнце пронизывало листву, листья свернулись от жары. — А вот и гости, — сказал Йона. Через несколько секунд Эрик тоже услышал, что кто-то идет по гравийной дорожке. Оба встали с гамака, обогнули коричневый кирпичный дом и направились к входу. Мартин, держа Памелу за руку, оглядывался на железную калитку и улицу. Позади них стоял мужчина лет сорока, с острым взглядом, кривым, как у боксера, носом, в тонированных очках, белых брюках и розовой футболке. — Это наш друг, он взял на себя лечение Мартина, — представила мужчину Памела. — Деннис Кранц, — назвался мужчина и пожал Эрику и Йоне руки. Эрик повел гостей по садовой дорожке вокруг дома, к кабинету, где он вел прием. Шагая рядом с Деннисом, Йона спросил его, знаком ли тот с доктором Густавом Шееле. Деннис прижал пальцы ко рту, словно хотел изменить его форму или выражение. — Он наблюдал пациентов в главном здании Сетера, — пояснил Йона и придержал дверь. — Это было задолго до того, как я начал работать психологом, — ответил Деннис. Гости вошли в маленькую приемную с четырьмя креслами. У стены, возле встроенного книжного шкафа, стояло кресло, обтянутое искусственным мехом. На лакированном дубовом полу громоздились стопки книг и рукописей. — Прошу извинить за беспорядок, — сказал Эрик. — Переезжаете? — спросила Памела. — Книгу пишу, — улыбнулся Эрик. Памела вежливо рассмеялась и вместе со всеми последовала в кабинет. Эрик наморщил лоб и провел рукой по жестким волосам. — Я рад, что вы мне доверяете и согласились еще на одну попытку. Постараюсь, чтобы на этот раз все вышло как надо. — Мартин хочет помочь полиции найти Мию, ему это важно, — пояснила Памела. — И мы очень благодарны ему, — сказал Йона. Мартин едва заметно улыбнулся, не глядя Йоне в глаза. — Он стал очень разговорчивым после первого раза… но теперь вот откат. Не знаю, должна ли я упомянуть… — Памела, можно тебя на два слова? — спросил Деннис. — Погоди, я только расскажу, как Мартин… — Если ты не против. Следом за Деннисом Памела вышла в приемную. В гостевом туалете Деннис налил себе воды в бумажный стаканчик. — В чем дело? — вполголоса спросила Памела. — Мне кажется, зря ты собралась рассказать этому гипнотизеру о травме Мартина. — Деннис отпил из стаканчика. — Почему? — Во-первых, Мартин должен говорить сам, не торопясь, как ему удобно. А во-вторых, гипнотизер во время внушения может использовать эти знания недолжным образом. — Но ведь речь о Мии… 79 Когда Памела с Деннисом вернулись к остальным, Мартин сидел на коричневой кожаной кушетке и покусывал пластырь на ладони. Эрик присел на край стола, а Йона смотрел в окно. — Начнем, если вы не против? — спросил Эрик Мартина. Тот кивнул и встревоженно оглянулся на приоткрытую дверь приемной. — Будет удобнее, если вы ляжете, — доброжелательно напомнил Эрик. Мартин, не отвечая, разулся, осторожно вытянулся на кушетке и устремил взгляд в потолок. — Давайте сядем поудобнее и выключим телефоны, — предложил Эрик и закрыл дверь приемной. — Лучше, чтобы все молчали. Если кому-то понадобится что-нибудь сказать — пожалуйста, говорите негромко. Он задернул шторы и убедился, что Мартин лежит удобно, после чего подкатил кресло и приступил к медленным упражнениям на расслабление. — Слушайте мой голос, сейчас нет ничего важнее моего голоса… Я здесь ради вас. Вы в безопасности. Эрик призвал Мартина расслабить пальцы ног; тот послушался. После указания расслабить икры он увидел, как мышцы на ногах Мартина обмякли. Эрик участок за участком проходил тело пациента, и Мартин, получив очередное указание, послушно расслаблялся. — Все спокойно, умиротворенно. Веки тяжелеют… По мере того как Эрик вводил Мартина в состояние особого оцепенения, при котором пациент отзывается на указания, его голос становился все монотоннее. Потом Эрик перешел непосредственно к индукции. Вентилятор на столе щелкнул, закрутился в другом режиме, и шторы шевельнулись. Солнечный луч проник в щель между ними, прорезал комнату, осветил стопки книг и кипы бумаг. — Вы ощущаете спокойствие и глубокое расслабление, — говорил Эрик. — Если вы услышите посторонний звук, сосредоточьтесь на моем голосе еще больше, еще больше расслабьтесь и сконцентрируйтесь на моих словах. Эрик изучал лицо Мартина, его полуоткрытый рот, губы в трещинах, острый подбородок. Продолжая говорить, он отслеживал малейшее напряжение, чтобы пациент еще глубже погрузился в состояние покоя. — Сейчас я начну обратный отсчет… С каждой новой цифрой вы будете расслабляться еще немного, — спокойно произнес Эрик. — Восемьдесят один, восемьдесят… семьдесят девять. Продолжая обратный отсчет, Эрик, как всегда, погружался в воду вместе с пациентом. Стены, пол, потолок уплыли в сторону, мебель медленно колыхалась в темной толще океана. — Вы расслаблены, вам ничего не угрожает, — говорил Эрик. — Вы слушаете только мой голос, сейчас есть только он… Представьте себе, что вы идете вниз по длинной лестнице, спускаетесь с удовольствием… с каждой услышанной цифрой вы спускаетесь еще на две ступеньки, становитесь все спокойнее, еще больше сосредотачиваетесь на звуке моего голоса. Эрик вел отсчет, наблюдая, как в такт дыханию поднимается и опускается живот Мартина — медленно, как у спящего, хотя мозг Мартина, очень активный сейчас, улавливал все до последнего слова. — Тридцать пять, тридцать четыре, тридцать три… Когда я досчитаю до нуля, вы в своих воспоминаниях снова окажетесь на детской площадке и сможете, ничего не боясь, рассказать мне обо всем, что видите и слышите… двадцать девять, двадцать восемь… Эрик вплетал в спокойный отсчет указания о времени и месте, куда они с Мартином должны были вернуться. — Идет проливной дождь — вы слышите, как капли барабанят по зонтику… девятнадцать, восемнадцать… вы переходите с дорожки на мокрую траву. Мартин облизал губы, его дыхание стало тяжелым. — Когда я досчитаю до нуля, вы обойдете Школу экономики сзади, — мягко говорил Эрик. — Остановитесь и наклоните зонтик так, чтобы отчетливо видеть детскую площадку.