Но теперь, когда Мартин описал пожилую женщину со странным кулоном, стало ясно, что Трейси видела совсем не ту бездомную, что была на склоне. Женщина, которую описал Мартин, находилась в слепой зоне. Эта другая бездомная женщина пришла на детскую площадку и покинула ее, не попав ни под одну камеру. Может, она и есть та самая мама, которая смотрит, как играют дети, подумал Йона. Как играет Цезарь. Захватив кофе, Йона подошел к Трейси, поздоровался, представился и сел напротив нее. — Я звонила, спрашивала, могу ли уехать из страны, — начала Трейси. — Со мной поговорили один-единственный раз — и всё… Никто потом не звонил, не спрашивал — вдруг я что-нибудь вспомнила… — Вот, теперь мы здесь, — доброжелательно сказал Йона. — Это я ее нашла, я пыталась спасти ее… но она все-таки умерла, я знаю. Это было ужасно… Может, кто-нибудь спросил бы меня, как я себя чувствую, а так я просто вернулась домой и стала плакать. — Обычно свидетелям оказывают поддержку. — Может, обо мне тоже позаботились. Но у меня был шок, я, наверное, этого не поняла. — Трейси отпила кофе. — Тогда предварительным расследованием руководил не я… но теперь дело передали мне и Бюро расследований. — А в чем разница? — Я задаю больше вопросов. — Йона взглянул на телефон. — Я читал расшифровку допроса… в своих показаниях вы говорите о бездомной женщине, которая не пришла вам на помощь, когда вы пытались спасти Йенни Линд. — Да. — Опишите ее, пожалуйста, — попросил Йона и достал блокнот. — Я ее уже описывала, — вздохнула Трейси. — Знаю. Но мне — не описывали… Я хотел бы знать, что вы теперь помните… не что вы говорили на допросе, а что вы помните о той ночи… Шел дождь, вы возвращались домой по Кунгстенсгатан. Вы спустились по лестнице и решили срезать путь, пройти мимо площадки. Глаза у Трейси заблестели, она опустила голову и посмотрела на руки. Йона отметил, что на левом указательном пальце у нее мужское кольцо-печатка. — Сначала я не поняла, на что смотрю, — тихо начала Трейси. — Темно же было. Она парила над землей, как ангел. Трейси замолчала и проглотила комок в горле. Йона отпил крепкого кофе. Образ ангела наверняка возник в голове у Трейси уже потом. Может быть, кто-то оценил такую формулировку. — Почему вы обратили на нее внимание? — Не знаю. — Может быть, из-за какой-нибудь детали? — Веревка поблескивала… и еще она шевелила ногами, как будто у нее силы на исходе… Я не задумываясь побежала к ней, но уже ясно было, что она не может вдохнуть. Просто кошмар. Я дергала эту лебедку, но не знала, как она работает. Рукоятка не двигалась. Было темно, да еще дождь лил. — Вы пытались приподнять девушку, думали, что она сможет сама, своими руками ослабить петлю. — Йона не стал говорить, что Йенни умерла еще до появления Трейси. — А что мне оставалось делать? Мне нужна была помощь, и тут я увидела, что всего в нескольких метрах стоит и смотрит на меня бездомная женщина. — Трейси перевела взгляд на окно. — Где? Трейси снова посмотрела на Йону. — Где? — Возле маленького джипа — или вообще машинки — на пружине. Знаете, на каких качаются. — Что было дальше? — Ничего. Я крикнула ей, чтобы она помогла, но она не отреагировала… может, не поняла, о чем я говорю, может, у нее с головой что-то, но она никак не отозвалась… Просто смотрела на меня, а потом пошла к лестнице и скрылась… а я не смогла больше поддерживать Йенни. Трейси замолчала и вытерла слезу тыльной стороной ладони. — Как она выглядела, эта бездомная? — спросил Йона. — Ну не знаю, как все бездомные… мусорные мешки на плечах, старые икеевские пакеты с какими-то вещами. — Вы видели ее лицо? Трейси кивнула и собралась. — Потрепанная, в смысле — вся в морщинах, как бывает, когда люди спят на улице… — Она ничего не сказала? — Нет. — И вообще никак не отреагировала на вашу просьбу? Трейси отпила из кружки и почесала запястье. — Она просто стояла и смотрела. Как будто чем больше я кричала, тем спокойнее она становилась. — Почему вы так думаете? — Глаза… Взгляд был сначала напряженный, а потом… не мягкий, нет. Пустой. — Во что она была одета? — В черные пакеты для мусора. — А под пакетами? — Откуда я знаю. — Что у нее было на голове? Трейси вскинула брови. — Да, точно. На ней была старая шапка, из черного-черного меха. Промокла под дождем. — Откуда вы знаете, что шапка промокла? — Просто предположила, дождь ведь шел. — Но если вернуться к воспоминаниям — что вы видите? Трейси ненадолго прикрыла глаза. — Значит, так… площадку всю освещал яркий фонарь, и когда женщина оказалась под светом, я увидела, что шапка блестит. Как будто капли дождя собирались на кончиках шерстинок. — Что еще вы видите? Трейси растянула в улыбке бледные губы. — Я это уже говорила и понимаю, что звучит как-то странно, но вот что я видела: у нее на шее висела крысиная голова. Костяная. — Череп. — Ага. — Почему вы думаете, что череп именно крысиный? — Потому что в парке при Обсерватории этих крыс тьма. — Как выглядело украшение? Сам череп? — Ну как? Примерно как белое яйцо, только с двумя дырками… — Большой? — Вот такой. — Трейси отмерила между пальцами сантиметров десять. — Другие украшения были?