Только здесь, в комнате, где остро и зло пахло травами, где горящие свечи подчеркивали смертную печать на лице друга, где бормотал молитвы служитель и сидела, глядя в стену, Мария-Элена, он смог произнести это слово. Да. Варсон умирает. Малена порывисто встала ему навстречу. – Успел… – Да. Он не приходил в себя? Малена покачала головой: – Пока – нет. – Пока? – У лекаря есть средство. Мертвого поднимет на пару минут, потом, правда, – все. Но думаю, вам и эти минуты важны. Мне выйти? Барист покачал головой: – Нет. Какие уж тут секреты… – И уже лекарю: – Действуй. – Минут пять обещаю, потом точно все. Организм ослаблен болезнью, может, пригласить служителя? Барист покачал головой: – Ни к чему. Итак? Лекарь присел на кровать рядом с умирающим, ловко приподнял ему голову. Зелье полилось внутрь, Варсон поперхнулся, закашлялся и… открыл глаза. Лекарь вылетел за дверь. Что бы тут ни говорилось – ему ни к чему. Ни знать, ни слышать… * * * Варс открыл глаза. Над ним парило лицо Бариста Тальфера. – Рист… – Варс, послушай меня. Ты пришел в себя буквально на минуты, потом опять потеряешь сознание. Что ты узнал? Кто тебя ранил? Варсон вздохнул. В груди поселилась боль, но… надо было говорить. Надо. И он рассказывал. О колдунье с улицы Могильщиков, к которой ездит принц, о домике на окраине, о слуге, о бабах, которые туда бегают… Больно было – до ужаса, но Рист должен знать. И, наконец, главное. – Тарейнский, Рист. Это Трион… Голова мужчины откинулась на подушку. Свет в глазах погас, имя вылетело с последним шепотком. Барист выдохнул и осел на пол рядом с кроватью. – Варс… Ох, Варс… Барист не ругался, не злился, не… он просто сидел, сжимал руку друга – и по толстым мясистым щекам его катились слезы. Кто сказал – «ходячие счеты»? Можно скулить по каждому поводу, от каждого сломанного ногтя и злого взгляда. А можно – вот так. Барист был достаточно сдержанным человеком, но уж когда эмоции выплескивались наружу… Он даже не почувствовал, что рядом села Матильда, уже Матильда, не герцогесса, приобняла его за плечи. Она притянула голову королевского стряпчего себе на плечо, и она же погладила по волосам мужчину, который сейчас потерял друга. Именно она. – Держись, Рист. Не сдавайся, у тебя нет такого права. Не сделай его смерть напрасной. А слезы все катились и катились, и прошло немало времени, прежде чем Барист смог выдохнуть, прийти в себя, отпустить стремительно холодеющую руку. – Спасибо… – Малена. Чего уж там… – Рист. Друзья? Союзники, соратники, а может, уже и друзья. Так-то… * * * Разговор продолжился уже в покоях Малены. Телом Варсона занялись слуги, а герцогесса уволокла Бариста Тальфера к себе. Отпаивать настоями трав, успокаивать… Лоран им на дороге даже не попадался – его свалил тяжелый сон. Лорена была занята сборами, вместе с Силантой, да и не докладывали им почти ничего. Слуги начинали понимать, кто в доме хозяйка. – Рист, мне надо что-то знать? Или лучше забыть? Малена спрашивала прямо, глядя в глаза. И Барист вздохнул, отпивая настой мяты из чашки. – Ты уже в это втянута. Уже. – И никто не поверит, что я ничего не знала. Итак? На то, чтобы рассказать Малене то же, что было поведано и Варсону Шефару в свое время, ушло минут двадцать – Барист не растекался мыслью, говорил коротко и четко. Малена слушала. Матильда комментировала. А по результатам разговора только что головой покачали. Обе. – Рист, я в это не полезу. Малена уступила свое место Матильде, и та не колебалась. Барист и не фыркнул. – Малена, а у тебя выбора нет. – Да неужели? – Ты уже в это влезла по самые уши. И то, что к тебе пока не пришли… – Может означать простой выбор. Либо не знают, кто подобрал раненого, либо знают, что он ничего не сказал. Барист пожал плечами. – Думаешь, поверят? – Если буду сидеть тихо и не дергаться – поверят. Иначе могут и закопать. Крыть было нечем. Девушка была права полностью, до последнего слова. Но… – А если мы допустим, чтобы страна в это сорвалась? В кровь, в безумие… – Судьба страны зависит от одного человека, тем более сопливой девчонки? Рист, это даже не смешно. И едва не добавила: «Нашли, паразиты, деву Жанну». Ага, а если кто не знает, чем это кончилось для несчастной девчонки, пусть покопаются в справочниках. И учтите, все революционеры обычно кончают гильотиной.