Как-то он и не заметил, что герцогесса разговаривает с ними, одетая только в полупрозрачную ночную рубашку и такой же халатик. Смотрел в глаза, а не на анатомические особенности фигуры. Мария-Элена тоже смутилась, но дело взяла в свои руки Матильда. Подумаешь – неглиже. Вот если бы ню, тогда был бы повод. – Обещаю вас не задерживать, господа. Прозвучало это как: «Давайте не задерживайте…» И господа направились за служанкой. * * * – Малечка, прости меня. Я дура. – Ты его просто любишь. И он тебя, похоже, тоже. – А разве так бывает? – В жизни еще и не так бывает. Но если прикинуть… вы удачная пара. Самая лучшая любовь – среди равных, людей одного круга, воспитания, образования… Ты богата, он богат, ты герцогесса, он маркиз, первый ваш ребенок станет Торнейским, второй Домбрийским… к примеру. – Наш ребенок? – А почему нет? – Малена, ты хочешь сказать… – Тильда, я не буду против. В том мире мы выходим замуж за Давида, в этом – за Рида Торнейского. Счастья хватит на двоих. – Это безумие. – Это – любовь. * * * В столовой, поглощая легкий завтрак – омлет с ветчиной, хлеб, сыр, маркиз Торнейский расспрашивал о том же самом Тальфера. И проникался сочувствием к девушке, которая провела десять лет в монастыре. Но вышла же! И смогла себя сохранить! И какая потрясающая девушка! – Она не помолвлена? – Ваше сиятельство, никто не рискнул. – Почему? – Потому что без грима вашу невесту при дворе и не узнают. – Грима?.. Выслушав рассказ о представлении Найджелу, маркиз от души рассмеялся. Сообразительная девушка, действительно, отбивайся потом от Джеля. Мог чисто из коллекционного интереса присоединить девочку к коллекции… перебьется! Если кто-то рискнет – Рид сам наглецам головы отвернет. Быстро и решительно. Не иначе как боги над ним смилостивились за все его потери. Это – его женщина. Точка. Разговоры прекратились, когда в столовую вошла быстрым шагом Мария-Элена. Простое бархатное платье для верховой езды, коричневое, с очень широкой юбкой, с золотистой вышивкой, теплого шоколадного оттенка, заставляло светиться ее кожу. Сегодня она просто не могла себя уродовать. Волосы были собраны в простую «ракушку», глаза светились, губы улыбались, на щеках без всякой краски цвел румянец. Идеальный рецепт женской красоты и привлекательности? Это – не косметика. Это – влюбленность. – Вы готовы, господа? – Вы не будете завтракать, герцогесса? Малена покачала головой: – Нет, благодарю. И то сказать, девушке бы кусок в горло не полез. – Тогда, – поднялся из-за стола Барист, – мы отправляемся на улицу Могильщиков. К Лэ Стиорте. «И пусть только эта паразитка попробует что-то утаить», – прошептала Матильда для подруги. Увы… Паразитка была мертва, дом сгорел. Единственный, кто не растерялся, – это маркиз Торнейский. Обнаружив рядом уличных мальчишек, он достал из кармана горсть мелочи и подозвал их к себе, намереваясь как следует расспросить. * * * Барист Тальфер смотрел на герцогессу и маркиза, прикидывая новые расклады. Дураком он не был, ничуть, и в свете вспыхнувшей между ними любви менял свои планы. Почему нет? Раньше он надеялся, что ему удастся договориться насчет брака Дилеры Эларской с маркизом Торнейским и таким образом добавить ему легитимности, но сейчас… У Дилеры нет ни единого шанса. Вообще. С другой стороны, герцогесса ничем не хуже. Она неглупая, в политических раскладах не учтена, владеет значительной территорией… Проблема в другом. Женатый на Дилере Рид мог бы претендовать на корону. Женатый на Малене Рид к короне и щипцами не притронется. Не заставишь. А если и да… Могут не признать. Будь он хоть трижды бастардом покойного Арреля. Плюс Найджел. Ох, что же делать, что делать? Легкая рука коснулась его рукава. – Барист, Рид, маркиз Торнейский… бастард старого короля? – Да, ваша светлость. Простите, но вы… Малена ответила совершенно счастливой глупой улыбкой. – Кажется, да. Это плохо? – Нет, ваша светлость. Я надеюсь, меня пригласят на свадьбу? Малена ответила улыбкой: – Разумеется, Рист. Разумеется. А тем временем на улице происходило нечто странное. К Риду медленно, подняв руки, шел оборванный грязный мужчина. – Что это за явление хвоста народу? – риторически вопросила Матильда. И выпрыгнула из кареты, не дожидаясь помощи. * * *